Много шума вокруг волшебства

Ее предложение подвернулось как нельзя кстати. Верно, нужно немедленно убрать отсюда мужчин, подальше от женщин.
– Я рад вас видеть, друзья. Идемте, я угощу вас ромом, который придется вам по вкусу.
Отодвинув неожиданным для себя жестом хозяина Люси с Черити, Трев пропустил в коридор шагающих вразвалку товарищей, тем временем растерянно размышляя, следует ли ему сначала зайти к виконтессе и извиниться за вторжение своих людей, или приказать лакеям принести выпивку. От неожиданного вторжения у него голова пошла кругом.
– Думаю, не стоит угощать гостей ромом в такой ранний час, – мягко заметила Синда. – Почему бы вам сначала не накормить людей? Попросите Кука принести кофе и пирог с бараниной. И поскорее распорядитесь, пока они насмерть не перепугали остальных горничных.
Трев изумленно уставился на Люси, видя, что на нее не произвел никакого впечатления воинственный вид его отчаянных матросов. Он решил, что потом спросит, почему она их не испугалась, а пока счел за благо последовать ее разумному совету.
– А вы, прошу вас, извинитесь за меня перед леди, – так же вежливо попросил он Люси. Казалось совершенно естественным, что они действовали заодно.
Жизнь его складывалась так, что раньше Трев не испытывал нужды в союзнике. Хотя Люси уверяла, что ей было неизвестно об отсутствии могилы Лоренса, у Трева не было достаточных оснований для доверия к ней; впрочем, в такой ситуации он не доверял и самому себе. Приняв ее совет, он поспешно направился следом за своими людьми.
Синда проводила его взглядом, на секунду позволив себе мысленно вернуться к сцене в оранжерее – он был с ней так ласков и нежен, что затронул ее сердце, пробудив желания. Но ей приходилось думать о ребенке, который доверчиво держал ее за руку, и о тысяче других вещей, так что она стряхнула с себя оцепенение и поспешила заглянуть в гостиную. У нее вырвался облегченный вздох, когда она увидела, что над распростертой на софе Мелиндой хлопочет дочь викария.
– Джеймс, будьте любезны, – прошептала Синда дворецкому, – прикажите Куку послать наверх побольше еды и кофе гостям сэра Тревельяна. – Вспомнив, какими глазами они ее пожирали, она быстро добавила: – И если можно, пусть им прислуживает лакей, а не горничная.
Словно привыкший получать распоряжения от странствующей художницы, надменный дворецкий поклонился.
– Да, ми… – Он на мгновение смешался, затем с достоинством закончил: – Мадам.
Но привыкшая к обращению «миледи», Синда и не заметила его заминки. Держа Черити за руку, она прошла в гостиную, где упавшие в кресла гостьи обмахивались веерами.
– Миссис Фланаган, мисс Фланаган, рада вас видеть. Последнее время леди Рочестер чрезмерно возбудима, причины чего, надеюсь, вам известны.
Она с видом заговорщицы посмотрела на женщин, которые ответили ей смешанными с недоверчивостью удивленными взглядами. Обычно Синда старалась держаться в тени, но случай требовал от нее решительных действий.
– Черити, почему бы тебе не пойти в детскую и не принести те красивые рисунки, которые ты сделала вчера? Я уверена, что леди они очень понравятся.
Будучи наблюдательным ребенком, Черити почувствовала несколько напряженную атмосферу и нерешительно замерла на месте, но Синда подбадривающе подмигнула ей, и, просияв, девочка сделала реверанс и убежала.
– Как вы думаете, может, вызвать горничную леди Рочестер? – спросила Синда у дочери викария, стараясь отвлечь разговор о гостях сэра Тревельяна. Молодая виконтесса выглядела не очень хорошо, и Синда действительно встревожилась за ее состояние.
– Садитесь же, Мелинда, ведь у вас гости! – упрекнула Мойра хозяйку дома. – Надо бороться со своей бесхарактерностью.
Обе гостьи рты разинули от удивления, но резкий окрик Мойры возымел действие. Виконтесса с трудом села, откинулась на спинку дивана и вдруг смертельно побледнела, когда в гостиную донесся взрыв мужского хохота. Однако она постаралась овладеть собой и даже улыбнулась:
– Да-да, простите, но это было так неожиданно!
– Вы хотите сказать – то, что у сэра Тревельяна нашлись друзья? – с некоторым вызовом спросила Синда, сама не понимавшая, почему ей захотелось выступить в его защиту. Может быть, потому, что под его грубоватыми манерами и внешностью скрывался человек, который искренне любил Черити и догадался подарить художнице в знак внимания вещи, представляющие для нее настоящий интерес.
– Принимая во внимание обстоятельства, действительно несколько странно, что у него есть друзья, – подтвердила Мойра не без язвительности.
Синда и Мойра отлично понимали друг друга. В противоположность остальным Мойра знала, что это Синда написала портрет, навлекший немилость на сэра Тревельяна.
Синда не раз задумывалась, не вернуться ли в Лондон и заявить, что в тот роковой день сэра Тревельяна не могло быть на берегу моря, но ведь ей никто не поверит.
– Полагаю, эти люди – матросы с его корабля, – сказала Синда на замечание Мойры относительно друзей Трева. – Миссис Фланаган, мисс Фланаган, мне было приятно снова с вами увидеться. Если все в порядке, я вернусь к своей работе. Леди Рочестер. – Она почтительно присела в реверансе, собираясь покинуть дам.
Но не успела Синда благополучно скрыться, как в коридоре послышались громкие мужские шаги, и виконтесса испуганно отпрянула на подушки. С трудом удержавшись от замечания по поводу ее неумения владеть собой, Синда осталась. Она узнала эти нетерпеливые шаги.
– Я только зашел узнать, все ли в порядке, – заявил Трев, врываясь в изящную гостиную, как слон в посудную лавку.
Взглядом знатока Синда восхищенно оценила его стремительную мощную фигуру в распахнутом камзоле, открывавшем белоснежную рубашку из тонкого льна, и воинственно съехавший набок шейный платок, но изнеженные дамы снова в испуге съежились в креслах. Глаза у них выкатились от ужаса, и они с такой силой обмахивались веерами, что странно было, как поднятый ими ветер не сорвал со стен картины.
– Прошу прощения за вторжение моих людей, но я оставил в порту записку с просьбой по прибытии сразу явиться ко мне, – пояснил Трев и резко умолк, сообразив, что его появления никто не ждал.
Трев мрачно оглядел женщин, не удостоивших его извинений даже кивком головы. Он беспомощно сжимал кулаки, стараясь подыскать убедительные заверения, что дамам нечего опасаться его друзей.
Воспитанный джентльмен никогда не посмел бы появиться перед леди в таком виде. Трудно было не представить себе его широкую мощную грудь под тонкой тканью, когда он стоял перед ними, широко расставив ноги и скрестив на груди руки, как будто находился на палубе своего корабля, а его непокорные черные волосы ниспадали ему на плечи, словно их разметал морской ветер. Как бы изысканно камердинер ни вынуждал одеваться сэра Тревельяна, он все равно представал перед окружающими в облике грозного и неукротимого пирата.
Пока Синда не узнала сэра Тревельяна поближе, он казался ей до такой степени сильным и уверенным в себе человеком, что она считала его несносное поведение нарочитым или продиктованным соображениями защиты. Теперь же девушка понимала, что он и не догадывается о том, какое впечатление производят в обществе его грубоватые и резкие манеры. Он действительно так же не соответствовал этой изящной гостиной, как устрашающие картины Караваджо с их экзотическими сюжетами, окажись они в будуаре утонченной леди.
Разумеется, это ее не касалось, но Синда инстинктивно бросилась ему на помощь, как кинулась бы спасать жалобно мяукающего на дереве котенка.
Она вышла вперед и, закрывая его собой, присела перед ним в глубоком реверансе.
– Сэр, с вашей стороны очень любезно успокоить нас. Миссис Фланаган совсем ослабела от страха, но и она, и мисс Фланаган старались его скрыть, чтобы не напугать леди Рочестер. Признаться, ваши друзья производят весьма внушительное впечатление.
Трев подозрительно уставился ей в глаза, пока она несла эту чепуху, но, не будучи дураком, быстро понял ее подсказку. Кивнув, он поспешно застегнул камзол, затем подошел к дамам Фланаган.