Взлет и падение Османской империи

Уверен, что вызову гнев квасных патриотов, мол, все брехня, а где факты? Пожалуйста!
В 1738 г. две женщины были сожжены в срубе за то, что во время литургии выплюнули святые тайны – суд сослался на Соборное Уложение 1649 г.
В 1738 г. еврей Борух Лейбов ухитрился обратить в иудаизм флотского капитан-поручика Александра Возницына. Возницын даже совершил обрезание и был изобличен в вероотступничестве собственной супругой. Та подала донос, и, по высочайше утвержденной резолюции сената, Лейбов и Возницын были сожжены: «…обоих казнить смертью, сжечь, чтобы другие, смотря на то, невежды и богопротивники, от христианского закона отступить не могли и таковые прелестники, как и оный жид Борох, из христианского закона прельщать и в свои законы превращать не дерзали». А благочестивая вдова, кроме законной части из имения мужа, получила еще сто душ с землями «в вознаграждение за правый донос».
В 1738 г. татарин Тойгильда Жуляков был сожжен за то, что он «крестясь в веру греческого вероисповедания, принял снова магометанский закон и тем не только в богомерзкое преступление впал, но яко пес на свои блевотины возвратился и клятвенное свое обещание, данное при крещении, презрел, чем Богу и закону его праведному учинил великое противление и ругательство». Казнь была совершена «при собрании всех крещеных татар», «на страх другим таковым, кои из магометанства приведены в христианскую веру».
Последнее известное сожжение произошло в 70-е годы XVIII века на Камчатке, где в деревянном срубе сожгли колдунью-камчадалку. Руководил казнью капитан Тенгинской крепости Шмалев, и, к сожалению, «сей достойный варварских времен поступок, совершенный в царствование премудрой и человеколюбивой императрицы, сошел Шмалеву с рук даром».
Уже в 1792 г. были приговорены к сожжению несколько духоборов, но помилованы ссылкой в Сибирь.
Так что, нравится кому или не нравится, но Оттоманская империя в XV–XVIII веках была самым толерантным (веротерпимым) государством в мире.
Пока ни один историк не посчитал, какой процент дохода выплачивали султану его христианские подданные в XV–XVIII веках и какой процент аналогично выплачивали мещане и крестьяне в Германии, Речи Посполитой или на Руси. Опять же, кому жилось лучше – крепостному на Руси, в Речи Посполитой или болгарскому или греческому крестьянину?
А как с «налогом кровью»? Ведь «злодеи» турки отбирали у христиан мальчиков и отправляли их в школы янычар и управленцев. С точки зрения современной морали сие выглядит достаточно дико. Но вспомним, как в русских дворянских семьях XVIII века детей в возрасте 12–15 лет отправляли служить в гвардейские полки в качестве нижних чинов. Ну а мужиков, вообще не спрашивая, забирали на 25 лет, а дальше, если не убьют и не помрет от болезней, светит богадельня или нищенство, ну, в самом лучшем случае – клочок земли, да хибара на самом краю империи за сотни или тысячи верст от родной деревни.
Янычары. Рисунок 1590 г.
Представим себе крестьянскую семью на Балканах, в Сирии или Палестине. Что ждет мальчика? Тяжелый каторжный крестьянский труд и абсолютно никаких перспектив. А тут его забирают в императорскую гвардию – янычары.
В школе же управленцев дают лучшее в Европе образование и сына нищего крестьянина делают чиновником, а далее карьера зависит только от его способностей, вплоть до великого визиря. Известно немало случаев, когда бедные мусульманские семьи выдавали своих детей за христиан только затем, чтобы их забрали в школы янычар или управленцев.
Но вернемся к жизни православной церкви. Как уже говорилось, должность (сан) патриарха стала продаваться. Обратимся к тому же Тальбергу: «При четвертом его [Геннадия] преемнике, Марке (1469 г.), искателем выступил трапезундский монах Симеон. После завоевания Мехмедом II Трапезунда, Симеон и его соотечественники, прибыв в Константинополь, воспользовались недовольством клириков патриархом Марком и оклеветали последнего перед султаном. Трапезундцы просили султана низложить патриарха Марка и на его место поставить Симеона. При этом они поднесли султану 1000 червонцев, а Симеон отказался на будущее время от содержания, назначенного патриархам от казны. Магомету это понравилось, и он, посмеявшись над неразумием греков, низложил Марка и велел поставить Симеона. С этого времени создался закон, на основании которого новый патриарх при вступлении на престол давал султану подарок – пескезий, сам же содержания от казны не получал. Симеон недолго был патриархом. Против него восстали на соборе многие архиереи. Мачеха Магомета, христианка Мария, покончила волнения в патриархии возведением на престол своего духовника, митрополита Дионисия (1470–1474 гг.), вполне достойного, причем внесла султану 2000 червонцев. Симеону удалось снова вернуться, уплатив 2000 червонцев. В 1475 г. его сменил сербский монах Рафаил, предложивший султану платить ежегодно по 2000 червонцев и при возведении обязался дать 500 червонцев. С этого времени патриархи, кроме пескезий, обязаны были платить еще ежегодную подать – харадж.
В следующие времена пескезий и харадж постоянно возрастали, потому что постоянно являлись искатели патриаршего престола, увеличивавшие их. Так, в конце XVI в., по низложении Иеремии II (1584 г.), невежественный монах Пахомий купил патриарший престол за 10 000 золотых, а после низложения Пахомия (1585 г.) митрополиту Феоленту патриаршая кафедра обошлась в 20 000 золотых. Патриарх Иеремия снова был возведен (третично) и правил до 1594 г. Бывали случаи, когда получение патриаршего престола стоило 100 000 и даже 150 000 золотых, т. к., кроме подарков султану, вновь назначаемые патриархи дарили еще великому визирю, придворным чиновникам, евнухам, женам султана и проч. Подобного рода искательства патриаршества были гибельны для греческой Церкви. Симония развилась в громадных размерах. Все патриархи, не исключая и достойнейших, получали сан за деньги. Патриархи, чтобы возвратить деньги, затраченные при получении престола, отдавали за деньги епископские кафедры, митрополиты же и епископы в свою очередь за деньги ставили священников и диаконов. Патриаршую кафедру, при таком способе замещения ее, часто занимали люди недостойные или неспособные. Положительных было очень немного. Смены и хороших, и дурных были постоянные. Не могло быть последовательного и твердого пастырского надзора и руководства. Недостойные патриархи заботились только об удовлетворении своего честолюбия и корыстолюбия. Патриархия беднела все более. Искательство престола неизбежно вело к деспотическому и презрительному обращению турецких властей с патриархами и христианами. Так, например, в 1671 г., по поводу неустройств в патриархии, великий визирь позволил себе патриарха и его клир назвать "собаками без веры и закона"» [22].
Приходится опять давать длинную цитату, дабы избежать обвинений в очернительстве.
По мере расширения Османской империи в ее состав входят земли православных патриархатов Александрийского, Антиохийского и Иерусалимского. Султан пожелал, чтобы центр православия был в Константинополе, что и было исполнено. А в результате восточные патриархаты оказались в низшем положении по сравнению с Константинополем. Теоретически восточные патриархи не потеряли ни своих прав, ни автономии и продолжали управлять паствой в пределах своих престолов. Но на деле оказалось, что теперь они могли общаться с османским правительством лишь через константинопольского патриарха. Так, если освобождался какой-то патриарший престол, то только константинопольский патриарх мог обратиться к султану за разрешением на его замещение. Но султана не особо волновал этот вопрос, так что у константинопольского патриарха всегда была возможность поставить в патриархи своего кандидата.
Восточные патриархаты были беднее Константинопольского. Среди них Иерусалимский патриархат был самым богатым благодаря пожертвованиям всего православного мира, да и паломничество приносило стабильный доход. Самым бедным был Антиохийский патриархат (резиденция в Дамаске). Доход его напрямую зависел от сирийских торговцев, которые часто конфликтовали с константинопольскими греками. В Александрийском патриархате дела обстояли чуть лучше благодаря многочисленным греческим купцам, поселившимся после османского завоевания в Египте. Кипрская церковь хоть и сохранила свою автономию, но во времена венецианского владения на острове она сильно зависела от константинопольского патриарха. Ситуация на Кипре не изменилась и после захвата острова османами. Власть же автономного Синайского архиепископа распространялась лишь на монахов его монастыря.