Секрет фермы (СИ)

А в ответ? Благодарность? Дружелюбие? Перемирие? Ни того, ни другого, ни третьего. Стоило сбить температуру на пару градусов, как Ольга опять нацепила буденовку, вытащила лошадку-скакалку и устремилась выносить ему мозг.
— Ты в своем уме? — взвизгнула Наташка, когда он озвучил идею временно поселить в доме отельершу. — Эту гадюку притащишь собственными руками?
— Свари бульон, — только и смог ответить он.
Так, вместо одной фурии он получил двух. Они обменивались свирепыми взглядами, и Макс догадывался, что должен как-то разрядить ситуацию, но понятия не имел, как именно. Единственным, кто чувствовал себя комфортно, был Никита. Визит Ольги его почему-то обрадовал, он притащил в гостевую комнату свою коллекцию насекомых под стеклом и провел больной женщине экскурс в увлекательный мир энтомологии. Попытки Макса забрать сына заканчивались ничем: мальчик, наконец, нашел внимательного слушателя, а Ольга, судя по всему, использовала парня, как живой щит от Наташки и хозяина дома.
— Может, тебе лучше поспать? — настойчиво спрашивал Макс, периодически заглядывая к больной. — Никит, иди к себе!
— Нет-нет, — туг же перебивала Ольга. — Так даже лучше.
Никита бросал на отца торжествующий взгляд поверх медицинской маски и продолжал лекцию, пока Наташа на кухне яростно громыхала посудой.
Иными словами, особой отдачи от благотворительности Макс так и не получил. Более того, Ольга умудрилась вывернуть все так, будто это она делала ему одолжение своим присутствием, а не наоборот.
К десяти часам Макс не выдержал и чуть ли не за шкирку отвел сына спать. Тот, поворчав, быстро улегся вместе с Терри, и вскоре дом фермера стих. Наташка ушла, Ольга, напичканная лекарствами, уснула. И только Макс бесцельно слонялся по гостиной, время от времени останавливаясь у окна.
Присутствие чужого человека не давало ему покоя, и он не мог понять, почему. Реагировал он бы так остро на любого гостя, или все упиралось в эту женщину? Здесь, в темноте, наедине с собой, он вынужден был признать: Ольга действовал на него странным образом. Толкала на совершенно несвойственные ему поступки. Стоило ей приехать в Букатино, как Макс перестал себя узнавать: кричал, распускал руки, срывался на ребенке, споил ни в чем неповинного Ваню Сидорова. Зато вдруг взял ее, чужую, толком незнакомую, к себе в дом. Черт, да он даже в детстве себе брошенных котят не приносил!
И сводись все к физическому влечению, было бы гораздо проще. Но она зацепила за что-то глубокое, рыболовным крючком засела в самом нутре. В чем была ее манкость? В красоте? Нет, Макс видел женщин и более роскошных. В уме? Бывшая тоже не была дурой. Так почему же Ольга умудрялась разом довести его до белого каления и заставить волноваться о ее холеной столичной заднице? На этот вопрос Беглов ответить не мог.
Он выпил молока, единственного доступного снотворного, и поднялся к себе, ненадолго задержавшись у гостевой комнаты. Уговорил себя, что дело в простой предосторожности, и зашел. Она дышала ртом, видно, нос снова заложило. Хриплое, тяжелое дыхание. Но лоб покрыт испариной и на ощупь уже не такой горячий, как вчера.
— Ты что? — сонно возмутилась она. — Я же предупреждала…
— Спи. Я просто проверить.
— Я что, храпела?
Он поспешно вышел, будто его застукали за чем-то постыдным. И хотя формально он не сделал ничего плохого, уснуть смог только в четыре, за два часа до будильника.
С утра все валилось из рук. Рассыпался птичий комбикорм, расплескалось козье молоко. Мало того, он еще прищемил палец дверью, разбил индоутиное яйцо, которое вообще было сложно разбить чем-то, ножа, и поскользнулся на желтке.
— Он всегда так орет? — услышал Макс голос Ольги, переобуваясь на крыльце, чтобы не наследить дома.
— Это еще хороший день, — вероломно ответил Никита.
Ну, предатель! Ну, паразит! Вырастил себе Павлика Морозова.
— Доброе утро, — мрачно и громко заявил о себе Макс, чтобы устыдить эту парочку сплетников.
Те, впрочем, не устыдились, а еще посмели обменяться понимающими взглядами.
— Тебе кофе налить? — как ни в чем не бывало, поинтересовалась Ольга.
Только сейчас Макс заметил, что она рассекает в длинном черном халате с кружевом в декольте. О чем она вообще думает?! В доме же ребенок! Что за сеанс утреннего стриптиза?! И плевать, что халат до щиколоток. Так одеваются только какие-нибудь куртизанки. Ведь очевидно же, что лифчика на ней нет, а кожа совершенно белая…
— Попробуй, пап, вкусно, — весело крикнул Никита.
— Что?.. Что происходит вообще? — Макс нахмурился. — Я не даю ребенку кофе.
— Ничего, один разок можно, — отмахнулась она.
— Почему ты не в постели? И что ты делаешь на кухне?
— Ну… Уснуть я бы все равно не смогла, — Ольга пожала плечами. — Ты так задорно призывал чертей и кричал соседям о любви к своим питомцам, что я решила: пора бы встать и как-то отплатить тебе за гостеприимство. О, яйца! Давай, умойся, почисть зубы, я быстро соображу омлет.
— Ура, не овсянка! — Никита торжествующе хлопнул по столу.
Вот так: лезешь из кожи вон, чтобы вырастить здорового ребенка, а что в ответ? Черная неблагодарность. А это ее «почисть зубы»? За кого она вообще его держит? За питекантропа, у которого вместо мочалки — сено? Макс с трудом поборол желание сложить ладони лодочкой и понюхать собственное дыхание.
— Ого, какие крупные! И тяжелые, — она забрала у него яйца. — Это новая техника: стимулировать кур воплями? Я думала, продвинутые фермеры включают животным Моцарта, но ты просто перевернул мои представления о сельском хозяйстве.
Никита предательски заржал, а она… Да она откровенно издевалась над ним!
— Это индоутиные, — хмуро бросил Макс и ушел в ванную.
Не потому, что она велела, просто надо было соскрести с себя последствия утреннего падения и переодеться для школы. Впрочем, зубы он все же почистил.
Вернувшись, сразу же учуял дразнящие ароматы кофе и расплавленного сыра. Макс уже не помнил, когда в последний раз пил утром кофе и ел омлет. Вроде простое блюдо, раз два — и готово, но как-то в голову не приходило заморочиться. Сварить всяко проще. А она настрогала туда сыра, помидор и чего-то еще, и теперь это пышное желтоватое нечто истекало горячими соками на его тарелке.
— Ну же, попробуй, — она скрестила руки на груди. — Я не положила туда крысиного яда, хотя с твоей стороны крайне опрометчиво хранить его рядом с посудой.
— Не рядом, а на шкафу, — буркнул он, но вилкой вооружился.
— Так или иначе, соблазн был велик, и я им не воспользовалась.
Никита снова хихикнул. Сейчас он напоминал Максу хомяка, упрятавшего недельные запасы за щеку: с таким рвением парень уплетал Ольгину стряпню. Но не успел Беглов-старший поднести вилку ко рту, как в дом ворвалась запыхавшаяся Наташка.
— Извини, — она размотала шарф. — Проспала. Сейчас, сделаю что-нибудь на завтрак…
— В этом нет необходимости, — Ольга изогнула бровь. — Я уже все приготовила. — Но…
— Если хотите, можете тоже перекусить, — Шорох вроде говорила приятные вещи, но Макс не мог отделаться от предчувствия женской драки.
Чтобы как-то разрядить атмосферу, он все же отправил в рот первый кусочек омлета и примирительно улыбнулся.
— Очень вкусно, Наташ, давно такого не ел. Правда, садись с нами.
Судя по тому, как обиженно засверкали Наташкины глаза, Макс ляпнул что-то не то.
— Давно не ел, значит? — процедила она. — Ну и пожалуйста! Я сыта! — и вылетела, хлопнув дверью.
— Какие страсти, — Ольга иронично качнула головой. — Пойду, поем у себя, чтобы никому не мешать.
— Давайте лучше с нами! — вмешался Никита, прежде чем Макс успел хоть что-то сказать,
— Нет, я правда не буду мешать.
Только сейчас Макс заметил у нее под глазами темные круги, а на щеках неестественный румянец. И пусть он почти ничего не знал об этой женщине, единственное успел усвоить: она скорее штаны наденет через голову, но слабости своей не покажет. А ведь он даже не вспомнил, что она болеет! Вскочила в такую рань, стоит у плиты, а он еще и недоволен… Все потому, что она никому не позволяла себя жалеть. Даже с температурой, — а в том, что она есть, Макс не сомневался, слишком уж подозрительный блеск в глазах, — корчила из себя топ- менеджера.