Валютная могила

– Я не знаю, как лучше, – честно признался я. – Вот, может, знакомых кого встречу.
– А что, среди нашего брата у тебя знакомые есть? – заинтересованно спросил старший.
– Есть, – ответил я.
– Кто такой, как зовут?
– Кто такой, я не знаю, знаю только, что Виталиком зовут. В ресторане мы с ним познакомились. – Неделю назад…
– А-а, ну это, видать, тогда, когда он Гришке-пройдохе и его пацанам эти, как их, стейки привез. И вино дорогущее, – встрял в разговор парень в свитере и напоролся на жесткий взгляд старшего.
– Тебе, сопля, слова никто не давал… – отрубил тот.
– Да, ладно, Клим, чо ты…
– Хочешь, как Виталик, кончить? – уже не жестко, а зло посмотрел на парня старший, которого звали Клим.
– Нет, – явно испугался парень.
– Ну, тогда держи язык за зубами. Еще неизвестно, что за птица такая к нам залетела. – Клим с явным недоверием посмотрел на меня и разлил по стаканчикам: – Ну, что, вздрогнем?
Мужики подняли свои стаканы и выпили. Выпил и старшой. Потом закусил колбасой и мельком глянул на меня:
– Как тебя звать-то?
– Аристарх, – ответил я.
– Что, прям так тебя и звать: Аристарх? – удивился Клим.
– Ну, да.
– На «личку» похоже.
– Знаю, говорили. Друзья, когда они у меня были, звали меня Старый. Так им было удобнее, – добавил я.
– Что, испарились друзья-то, когда тебе худо стало? – криво усмехнулся Клим.
– Испарились, – ответил я, подпустив печали в голос.
– Значит, не друзья это были, а говно.
– Может быть, – согласился я, поскольку ситуация требовала от меня именно это.
– Ну, и мы тогда тебя будем звать Старый, лады? – предложил он.
– Лады.
– А что, в Москве у тебя родни совсем, что ли, нет? – спросил Клим.
– Совсем.
– Тоже детдомовский?
– Нет, почему детдомовский? – растерянно посмотрел я на Клима.
– У нас тут много детдомовских. Чинуши с положенными квартирами для детдомовцев делягу замутили, вот и оставили, суки, без жилья и без прописки. Кое у кого из наших и паспорта есть, да что с ними делать, раз там прописка не стоит? Так, продать разве кому, когда совсем приспичит.
– Да нет, были у меня родители, – сказал я. – Умерли просто рано. Братьев и сестер нет, даже двоюродных. А жена с сыном от меня отказались…
– А что отказались-то? – мягко, без нажима спросил Клим.
– А-а, долгая история.
– Так нам торопиться вроде некуда. Паша, плесни еще по полстакашка…
Пашей оказался бородатый мужик лет тридцати пяти. Он разлил водку по пяти стаканчикам и вопросительно глянул на Клима, ожидая команды.
– Ну, что, за знакомство? – предложил старшой. – Радоваться, что нашего полку прибыло, как-то негоже, но, с другой стороны, если наш новый знакомый – человек дельный и товарищ хороший, то почему бы и не выпить? Верно говорю, Старый? – изучающее посмотрел он на меня.
– Верно, – пожал я плечами.
– Ты пей, закусывай, – предложил Клим. – Не брезгуй, пища здоровая, ты не сомневайся, у нас все чисто, мы ведь не китайцы какие…
– Не понял? А что, среди бомжей и китайцы есть?
Бомжи сдержанно рассмеялись, а Клим, усмехнувшись, пояснил:
– Есть. Это те, кто вконец опустился. Завшивели, не моются никогда, не стираются, жрут что ни попадя, из помоек. Низшая каста, так сказать…
– Понял, – сказал я и, выпив налитые полстакашка, закусил кусочком вареной колбасы. На мое удивление, по качеству и вкусу она оказалась не из самых дешевых…
– Ну, рассказывай, Старый, что там с тобой приключилось, что ты в бомжи определился, – снова пытливо посмотрел на меня Клим. – Только шибко ты нас не лечи, мы чистую правду от голимого вранья отличить вполне способны…
– У меня высшее университетское образование, я закончил аспирантуру, работал над кандидатской диссертацией, преподавал, то есть вел семинары у студентов… – начал я. – И тут… одна студентка… хорошенькая такая… влюбилась в меня. Ну, я думал, что влюбилась. И я в нее влюбился… А потом оказалось, что она просто использовала меня, как и других преподавателей, чтобы зачеты и хорошие оценки ей ставили. О ней узнала жена, мне пришлось уйти, с работы поперли за пьянку, потом выгнали из общежития. Идти некуда, вот… и пришел… сюда… – закончил я свое повествование.
– А ты говорил – долгая история, – сочувственно произнес Клим. – Подобные истории, когда кто-то оказался в бомжах из-за бабы, у нас на первом месте. Из-за них, баб, все беды у мужиков. Так что ты такой у нас не один, Старый. Среди нас и доцент имеется, и подполковник есть, и афганец-орденоносец. Бомжи ведь тоже разные встречаются… Ну, так ты что решил: сам по себе будешь дальше жизнь ломать или к нам приткнешься? Ты образованный, а такие нам нужны.
– Зачем? – удивился я.
– Да мало ли в жизни случается обстоятельств, – раздумчиво произнес Клим. – Может, бумагу какую надо будет грамотно написать. Или спор рассудить по справедливости. А то дельное что-то посоветовать. Если ты в каком-либо деле специалист, то и в бомжах не пропадешь…
– Ты извини, Клим, но мне нужно время, чтобы определиться.
– А тебя никто и не торопит, – спокойно ответил он. – Оглядись, получи пару раз в зубы…
– За что в зубы-то?
– А за просто так, – усмехнулся Клим. – Для профилактики. Или за то, что на тебе имеется штормовка, а вот у Васьки Кривого ее нет.
– А вот ты давеча сказал, «что, хочешь, как Виталик, кончить»? Что это значит?
– Что, все знакомого своего надеешься отыскать?
– Ну, все ж знакомый, – неопределенно ответил я.
– Нет больше Виталика, – сказал Клим. – Забудь! Зарезали его восьмого днем…
– Как это? – сморгнул я.
– А вот так: полоснули ножичком по горлу – и привет, – услышал я спокойный ответ. Смертью тут никого не удивишь.
– А за что? – растерянно посмотрел я на Клима.
– А вот за что – тебе лучше не знать. И никому лучше не знать, ясно?
– Ясно, – дружно подхватили мужики.
– А тебе ясно? – требовательного посмотрел на молодого парня Клим. – Чтоб к вагону – ни ногой!
– Да понял я, понял, – ответил парень, отмахнувшись.
– А что за вагон? – поинтересовался я.
На что Клим выпучил глаза и прислонил указательный палец к губам:
– Тс-с. Забудь про вагон и про этот разговор. Если не хочешь, чтобы и тебе ножичком по горлу…
Поскольку «знакомых» у меня теперь среди бомжей как бы больше не было, самым правильным решением было бы примкнуть к этой четверке бездомных, старший среди которых Клим. Он нес ответственность за их жизни и относительное благополучие, а они, в свою очередь, должны были «работать», то есть собирать металлические банки, бутылки, картон, сдавать все собранное, а полученные деньги вносить в общую казну, держателем которой был Клим. Конечно, он и сам тоже «работал». Сшибал деньгу попрошайничеством, подворовывал по возможности, менял среди таких же, как и он, вещички на одежду, а затем одежду на деньги, случалось и наоборот. «Общак» он, как я потом узнал, при себе не держал. Поумнел после того, как однажды на него напали и избили до полусмерти, отняв все «общественные» деньги, которые он тогда носил при себе. Теперь он хранил «общак» в тайнике, известном лишь ему одному. Деньги шли на закупку продуктов и водки, а при нужде и на лекарства. Когда позапрошлой зимой, как мне рассказал однажды Паша, заболел Бабай – самый старый из бомжей, то на «общаковские» деньги покупались для него нужные лекарства. Словом, организация этой группы бомжей была, на мой взгляд, единственно правильной, применительно, конечно, к их положению.
Четвертым из компании Клима был парень лет девятнадцати, которого называли Космос. Почему так? Потому что он сильно походил на Космоса из сериала «Бригада». Ну, то есть на актера Дмитрия Дюжева. Тоже был такой же долговязый, скуластый, угловатый и худой. И шебутной к тому же. Вечно совал нос, куда не следовало, часто дрался и являлся «после работы» с синяком под глазом или с разбитым носом.
Итак, нас стало пятеро: Клим, бородатый Паша, Бабай, Космос и я, Старый, как все стали меня называть. Паша, как мне стало уже известно, был детдомовский, у Космоса отродясь не было отца, а мать пила и не кормила его. С девяти лет он дневал и ночевал на улице, иногда заходя домой, чтобы что-нибудь стащить, хотя и тащить-то там уже было нечего. Потом дома не стало: мать Космоса пропила квартиру, и ее выселили в какое-то «временное» жилье, находящееся неведомо где. К тому времени Космос привык жить на улице, связался с такими же пацанами и пристрастился нюхать клей и смотреть после этого «мультики».