Город в кулаке

– Ты оглох, что ли? – Шумский дернул приятеля за рукав.
– Что? – Кулагин обернулся.
– Я говорю, тоска совсем без баб.
– И какие у тебя предложения, Нес?
Они провели в Уральской колонии уже три года. Леонид и сам уже замечал, какой существенный отпечаток наложила на него эта «трешка». Черты лица Кулагина заметно заострились, подбородок стал массивнее, в глазах появился не присущий ему ранее холодный блеск. И душа… Кулагин знал, что с каждым проведенным здесь лишним днем и даже часом его душа неумолимо ожесточается. С ней происходила вполне присущая нынешнему образу жизни метаморфоза. То же самое Леонид отмечал и за Артемом. Но не за Нестором. Странно, но Шумский вроде бы, несмотря ни на что, оставался прежним. Как ему это удавалось и хорошо это или плохо, Кулагин понять не мог.
Он бросил окурок себе под ноги и раздавил его носком ботинка.
– Ну, не знаю, – Шумский поморщился. – Давай замастырим че-нибудь по этому вопросу. У тебя же котелок ништяк варит, братан. Типа, свяжемся с волей, попросим подгон нам сделать… Или еще что… Восьмое марта все-таки. Это ж раз в год бывает, Леня. Перетри с Камсой.
– Хорошо. Перетру.
– Когда? – не унимался Шумский. – Надо сегодня, Леня. Восьмое марта-то сегодня. Говорю тебе, у меня яйца…
– Я уже слышал про яйца, – оборвал приятеля Кулагин. – Угомонись. Сказал – перетру, значит, перетру. Сегодня и перетру. Годится?
Из-за барака бесшумно вынырнул Горшаков и, по выработавшейся у него за последние три года привычке мягко переступать с ноги на ногу, приблизился к товарищам. Кулагин невольно отметил, что Артем уже под кайфом. То ли начефирился с кем-то, то ли успел передернуть косячок, упав на «хвост» к пацанам из седьмого барака. В последнее время такое с Горшаковым случалось все чаще.
– Ну? – с нотками нетерпения в голосе поинтересовался Кулагин, когда Артем подошел вплотную. – Как успехи? Пробил? Или ты занимался только тем, как бы тебе кайфануть на халяву?
– Кончай, Леня, – Горшаков скривился так, словно он только что проглотил без сахара целый лимон. – Твои дешевые нападки уже притомили, честно говоря. Хотя, должен сказать, у Валета сегодня отменный кумар. Ему грев прислали вчера вечером. Забойная штучка. Натурально. Хотите попробовать? Я договорюсь…
– Можно. Шумский согласно покачал головой, но Кулагин метнул в его сторону настолько уничижительный взгляд, что желание кайфануть у Нестора как-то само собой улетучилось. Его все еще грела мысль, что Леонид сумеет договориться с Камсой о переправке баб в зону из соседней деревеньки.
– Давай по делу, Темыч, – обратился Кулагин к Горшакову.
– По делу так по делу. – Артем покосился по сторонам, как заправский шпион. – Короче, Линч говорит, что добиться УДО не так уж и сложно. Ему самому-то, как он сказал, до фонаря. В зоне, говорит, вольготнее. А вот несколько его реальных корешей такую тему уже пробивали. И успешно. Надо только качественно подмазать Иштанского… Для начала…
– Зама по воспитательной? – недоверчиво переспросил Кулагин.
– Так говорит Линч. Я-то, сам понимаешь, за его слова не ответчик. Ты просил узнать, я узнал. У Иштанского вроде как связи, – Горшаков поднял вверх указательный палец. – Если с ним добазариться, он цинканет, че и как дальше делать. Только я одного не пойму, Леня. Откуда у нас лавэ на такое дело? Надо ведь немало, и потом…
– Это моя головная боль, – взмахом руки Кулагин остановил словесный поток товарища. – Я уже наладил хороший канал связи с Левой и с Ромкой. Они добудут деньги. Столько, сколько нужно. Но… – он многозначительно помолчал.
– Что «но»? – вклинился Шумский.
– Капусту придется отработать. Со временем.
– У Левинсона, что ли?
– Не у Левинсона, – Кулагин вновь бросил пристальный взгляд в сторону сторожевой вышки. – Откуда у самого Левинсона бабки? Они с Ромой возьмут у людей под процент. А мы потом вернем.
– Как?
– Кверху каком. Крутиться придется, Темыч.
– Надеюсь, не жопой?
– Да кому твоя жопа нужна, – Кулагин заметно отмяк и беззлобно рассмеялся. Шумский охотно поддержал его. – Тоже нашел национальную ценность. В нынешние времена головой работают, Артем. Головой! Понимаешь? И скажу тебе откровенно, у меня уже наметились кое-какие соображения на этот счет.
Горшаков и Шумский переглянулись. Последний недоуменно пожал плечами. Дескать, я не в курсе, о чем речь. Видя, что Кулагин не собирается продолжать наметившийся было разговор, Артем осторожно откашлялся.
– А с нами не поделишься, Леня? – спросил он. – Не намекнешь, что это за соображения? Мы же вроде как кореша… Или нет?
Кулагин нахмурился и машинально потянулся в карман робы за папиросами.
– Нам нужна коалиция, – изрек он.
– Чего нам нужно? – Шумский недоуменно заморгал.
Леонид пристально посмотрел на него, затем перевел взгляд на Горшакова, пару минут молча мусолил неприкуренную папиросу, а затем решительно произнес:
– Ладно, пошли в барак. Я вам обоим подробно изложу свою мысль.
 
1990 год. Коломенская
 
Брат и сестра
 
– Чего ты молчишь, Лиза? – Началов уже полчаса говорил с сестрой, и ее равнодушный отсутствующий вид не только раздражал его, но и буквально приводил в бешенство. Он поднялся со стула и, налив в чайник воды, поставил его на огонь. – Не понимаю! Молодая, красивая, здоровая девка… И одна! Чего ты ждешь? Чего хочешь? Хочешь до седых волос одна просидеть? Чего молчишь, Лиза?
– А что я должна сказать? – спокойно проговорила девушка и, усмехнувшись, добавила: – И вообще, разве я что-нибудь кому-нибудь должна?
– Должна, твою мать! Детей рожать должна! – закричал Началов, но, встретившись со спокойным и очень жестким взглядом сестры, тут же осекся.
Присев на корточки рядом с табуретом, на котором сидела Лиза, он, глядя ей в глаза и собрав всю нежность, на какую только был способен, сказал:
– Пойми, Лизонька, я же о тебе беспокоюсь. Ведь все твои подруги уже замуж повыходили. Тебе уже девятнадцать. Ну, чего ты ждешь? Ты посмотри вокруг! Пока рядом с тобой люди нормальные, надежные… А ведь годик, другой, и все! Ты что думаешь? Нормальные мужики холостыми долго не ходят…
– А ты?
– Дура! – Началов заскрипел зубами.
Сдерживая желание ударить Лизу, он поднялся, подошел к окну, открыл форточку и какое-то время молча стоял, жадно вдыхая воздух. Услышав, что Лиза поднялась с табурета, Началов, не поворачиваясь, крикнул:
– Сидеть! – Затем, повернувшись и убедившись, что Лиза исполнила его приказание, он спокойно продолжил: – Я еще не закончил. Слишком много ты себе позволять стала, сестренка.
– Чайник кипит, я хотела газ отключить, – произнесла Лиза, спокойно глядя брату в глаза.
Началов подошел к плите и отключил газ. Затем он взял табурет, который стоял в углу кухни, и, поставив его в дверном проеме, сел, закинув ногу на ногу. Молча улыбаясь, он наблюдал за Лизой, которая начала чувствовать себя неуютно.
До этого момента она была гостьей в доме брата, который пригласил ее для серьезного разговора. Лиза могла прекратить беседу, когда ей вздумается, и уйти. Но теперь, когда Андрей преградил ей дорогу, она оказалась в глупом положении заложницы.
– Мне надо идти… – неуверенно проговорила девушка.
– Никуда ты не пойдешь. Я все дела отложил, чтобы наконец-то решить твою проблему. Поэтому, что бы ни случилось, я ее решу.
– Да нет никакой проблемы, Андрей! О чем ты говоришь? – От былой Лизиной уверенности не осталось и следа. Она чувствовала себя маленьким ребенком, которого поставили в угол и забыли объяснить причину наказания. – Мне правда нужно идти. Давай потом…
– Нет, сейчас! Проблемы не будет, когда ты замуж выйдешь и…
– Тоже мне проблема! Да выйду, выйду я замуж, – прервала Лиза брата.
Ее раздражала эта глупая беседа. Она готова была сказать все, что угодно, лишь бы побыстрее все это прекратить и уйти.
– За кого я скажу, – подытожил Началов.