Из шпаны – в паханы
Рекрут быстро прошел к столу, согнал с места одну из девиц, сел сам и молча налил себе стакан медовухи из большой пузатой бутыли. Взоры всех присутствующих жиганов устремились в его сторону. Гул и веселье мгновенно смолкли. Уж больно мрачно было лицо Рекрута в этот момент. Ни на кого не глядя, он выпил, а затем промокнул губы рукавом пальто.
– Женю-Шутника замочили, – негромко произнес Рекрут, уставившись в стол.
– Как замочили? – густые брови Резо сошлись над переносицей.
– Кто? – в унисон ему откликнулся Паленый, и в глазах молодого жигана появился недобрый блеск.
Рекрут поднял голову.
– Они вчера с пацанами взяли кассу на Вяземской. И завалились в трактир «Сивужный» обмыть удачный навар. Как сказал Серый, гуляли всю ночь. Я сам собирался заехать туда, но как-то не сподобился вот. Словно шепнул мне кто на ухо, что не стоит. А под утро, говорят, когда Шутник и двое его подельников совсем в угаре были, завалились в «Сивужный» четверо. По виду – уркачи. Из кодлы Скулатого. На Серого наехали. Ну, тут Шутник, естественно, и впрягся. Слово за слово, уркачи за «наганы» и давай шмалять. Серый едва успел свалить оттуда, но заведение его в хлам разнесли. А Шутнику, как он мне сказал, прям первую же пулю промеж глаз и вмазали. А потом и подельников его положили.
– Во, суки! – на выдохе произнес сидящий по правую руку от Рекрута белобрысый курчавый жиган по прозвищу Шмель. Его покрытые мелкими шрамами пальцы скрючились, словно он пытался ухватить ими за глотку убийц Жени-Шутника.
– А с чего Серый взял, что это были люди из кодлы Скулатого? – спросил Резо.
Рекрут налил себе еще стакан медовухи.
– Среди них был Петя Маленький. Он-то первым и начал пальбу.
– Да давить их надо, Рекрут! – Солоух грохнул по столу кулаком так, что зазвенела посуда. – Житья же от них никакого. Расплодилось этих уркачей, как свиней нерезанных. И все права свои качают! А кому нужны их права? Кому нужны их пережитки прошлого? Давить, Рекрут! Вот мое мнение. Потому как, если не задавим их, так в скором времени они сами нас задавят. Мы же им как кость поперек горла. Будто ты сам не знаешь! И Скулатому в первую очередь.
Рекрут снова выпил и легко оттолкнул от себя пустой стакан. Проехав по столу, тот уперся в отставленный локоть одного из жиганов.
– Давить, говоришь? – Рекрут впервые поднял глаза на собеседника. – Верно ты мыслишь, Витя. Я и сам об этом подумал. Оставлять безнаказанной смерть Шутника я и права-то морального не имею. Да и за всех остальных жиганов, которых Скулатый раньше времени на перо посадил, пора поквитаться.
– Это провокация, Рекрут, – снова вмешался Резо. – Тебе так не кажется?
– А если даже и провокация, то что? – вскинулся жиган. – Солоух верно толкует. Гниду надо задавить в самом ее зародыше. Иначе покоя всей жиганской братве от уркаганов поганых все одно не будет.
– К ногтю их прижать, – запальчиво высказался Паленый.
– А почему бы и нет? – вскинулся Рекрут. Плечи его расправились. – Пора показать Скулатому, где его место. Пора нам самим верховодить в городе. По своим законам и по своим традициям. Или прогнутся они под нас, или… – жиган выдержал многозначительную паузу и окинул долгим взглядом всех сидящих с ним за одним столом. – Или положим их всех к чертовой матери, как псов шелудивых.
– Ты предлагаешь войну? – Резо прищурился и неторопливым движением пригладил рукой свои непослушные черные вихры. – Открытую войну?
– Скулатый сам нарвался на это. За Женю-Шутника я ему лично глотку порву. – Рекрут подозрительно покосился на товарища. – А у тебя есть другое предложение, Резо? Или, может быть, ты просто не с нами?
– Зачем задаешь такой позорный для меня вопрос, Рекрут? – набычился тот. – Обидеть хочешь? Да? Ты же знаешь, что я за тобой в огонь и в воду. Если не я, то кто?
Слова грузина вызвали у Рекрута невольную улыбку. Да, он нисколько не сомневался в Резо. Этот человек прошел с ним не одно испытание. С самого детства. Рожденный в отдаленной глубинке на территории Грузии, Резо, потерявший в семь лет обоих своих родителей, угодил в детский дом. Однако горячий и непокорный пацаненок долго там не пробыл. Совершив побег, Резо покинул Грузию, а через месяц уже судьба занесла его в Казань. Пойманный жандармами еще царской России, Резо снова оказался на казенных харчах, но уже в интернате. Потом опять побег, за ним еще один… И снова интернат, но уже другой. Там-то он и познакомился с Рекрутом. Они выросли вместе и выжили лишь благодаря тому, что стояли горой друг за друга.
В Резо Рекрут был уверен, как в самом себе.
– Значит, решено, – подвел черту жиган. – Встретимся со Скулатым, потолкуем, а там…
Он неопределенно махнул рукой, вновь потянулся было к стакану, но передумал. Сняв с головы картуз, Рекрут небрежно бросил его на стол. Огляделся, оценивающим профессиональным взглядом изучая каждую из марух.
– Нервы не к черту стали, – признался жиган. – Расслабиться бы мне надо. Аграфена! – он махнул рукой одной из девиц. – Ну-ка, поди сюда, родная!
Девушка живо подбежала к Рекруту, не дожидаясь повторной просьбы. Встала рядом и, как преданная собака, заглянула жигану в глаза. Любая из казанских марух считала большой честью, если выбор такого человека, как Рекрут, останавливался на ней.
Жиган протянул руку и обнял ее за талию. Затем погладил чуть ниже спины. Он словно приценивался, и у многих из присутствующих за столом появились на губах понимающие улыбки. Нередко случалось и так, что выбрав кого-то, Рекрут чуть позже менял собственное решение и подзывал новую.
Но сегодня такого не произошло.
– Пойдешь со мной, – сказал он Аграфене, и девушка тут же гордо приосанилась. Другие поглядывали на нее с откровенной завистью. – Ступай-ка в дальнюю комнату и жди меня там. Я скоро буду.
Аграфена ушла, а Рекрут снова обернулся к Резо.
– Выясни, где обычно обитает Скулатый, – распорядился он. – Знаю я, есть у него излюбленные майданы. Как выяснишь, тут же сообщи. Откладывать дело в долгий ящик не будем. Действовать надо стремительно. А ты, Солоух, реши проблему с волынами. Стволов нам понадобится много. И, главное, надежных стволов. Чтоб без всякой осечки. Уяснил?
– Ясное дело. Можешь на меня положиться, Рекрут.
– Добро, – жиган хлопнул ладонью по столу.
* * *Казань. Трактир на Моховой
Крепкие волосатые руки обхватили хозяйку трактира за грудь и слегка сдавили ее. Но та даже не обернулась. Она прекрасно знала, что вести себя с ней подобным образом мог только один человек. Она с улыбкой накрыла его руки своими, за что тут же и была награждена страстным поцелуем в шею.
– Рад, что ты меня так привечаешь, – нараспев произнес Петя Маленький, сам разворачивая женщину к себе лицом и заключая ее в объятия. – Не забыла, стало быть.
– Тебя забудешь, охальник, – кокетливо откликнулась хозяйка. – Ты же, Петюнчик, мимо моего заведеньица пройти не можешь. Через два дня на третий – нет-нет, да и нарисуешься. Я еще от прошлых твоих ласк не отошла.
– А я, как видишь, уже с новыми. Видать, жить без тебя не могу. Только ты, это… Как в сказках-то говорится, накорми, напои сначала.
Петя Маленький пришел не один. С ним были трое его верных наперстников. Впрочем, Авдотья Лаврентьева и не помнила, когда Петя где-либо появлялся в одиночку. Если только при царском режиме. А нынче времена уж больно неспокойные, вот Маленький и хоронится.
Кличку свою Петя получил неспроста. Росточка он, действительно, был невысокого. Той же Лаврентьевой, например, едва доставал до подбородка. Но зато с лихвой восполнял сей недостаток могучими руками, которыми, как сказывали, Маленький лично удавил не одну жертву, и грозным широкоскулым лицом, от одного взгляда на которое озноб пробирал до самых костей. Умел Петя произвести впечатление. И умел себя поставить, если надобно…
Уркаганы разместились за одним из крайних столиков. Авдотья тут же скрылась в кухне и вернулась с бутылкой самогона. Петя Маленький разлил ядреный напиток по стаканам. Никого не дожидаясь и ни с кем не чокаясь, выпил, а затем блаженно откинулся на спинку стула. Лениво поднял руку в приветствии, заметив за другими столиками кое-кого из знакомых. В трактире на Моховой Петя был частым посетителем, и многие знали его в лицо.