Убить Петра Великого

И она уводила в подвал темницы.
У проема Карл остановился, чтобы посмотреть на приотставшего Йонссона, и с учтивой улыбкой последовал дальше, как если бы приглашал графа в увлекательнейшее путешествие.
Лестница, уводившая в темницу, была необыкновенно крутой, с высокими ступенями из цельного темно-серого гранита. На стенах в металлических конусах полыхали огромные факелы, небрежно отбрасывая клочья сажи к высокому сводчатому потолку. Сырость казалась необыкновенно плотной и очень тягучей, – бесцеремонно заползала за воротник, забредала за камзол, норовила угнездиться в сапогах.
Граф невольно поежился, стараясь сбросить наваждение. Король, привычный к невзгодам, не замечал ни копоти, падающей на букли парика, ни запаха застоявшейся плесени.
Лестница привела в огромное помещение, разделенное высокими решетками. Навстречу королю шагнул комендант крепости, двадцатилетний капитан Фредерик.
– Вы готовы, комендант?
– Да, ваше величество, – отвечал Фредерик. – Разрешите вас проводить.
Худшие опасения оправдывались. Неужели король за что-то прогневался на своего верного слугу и решил, что остаток дней тот должен провести под неусыпным надзором королевской стражи?
Грип Йонссон старался выглядеть равнодушным, что давалось лишь благодаря невероятной мобилизации всех душевных сил. Лицевой нерв непроизвольно дрогнул, приподняв правый уголок рта.
– Сделайте мне такую любезность, – охотно согласился король, последовав за комендантом замка.
Капитан Фредерик был прусского происхождения, но уже более ста лет его предки достойно служили шведской короне, добившись величайшей благосклонности монархов. Именно по этой причине Карл XII доверил Фредерику, несмотря на значительную молодость, одну из своих ключевых крепостей.
Страж, стоявший у решетки, расторопно распахнул небольшую дверцу, пропуская вельмож в глубину каземата. Король прошел первым, за ним, несколько нерешительно, ступил граф, и по-хозяйски, стукнув слегка по решетке ладонью, капитан Фредерик.
По стенам и потолку неприглядными лохмотьями свисал темный пористый мох, делая помещение еще более зловещим.
Прежний комендант крепости капитан Кольер, прослуживший в замке более пятнадцати лет, в позапрошлом году был отправлен в отставку по причине психического недуга. Поговаривали, что ему повсюду виделись души непогребенных людей. В последний год он почти лишился рассудка и когда отправлялся на ночлег, то всякий раз брал с собой дюжину ружей и палил из них, заслышав подозрительный шорох.
У нынешнего коменданта замка нервы оказались более крепкими. По тому, как он себя вел, было видно, что со всякой нечистью он находился едва ли не в приятельских отношениях.
Прежде графу Йонссону не приходилось так глубоко спускаться в темницу. Теперь он видел, что она почти бездонна. По обе стороны длинного коридора располагались узенькие закутки, отгороженные толстыми решетками. За ними, позвякивая тяжелыми цепями, просматривались силуэты узников в ветхих отрепьях, едва скрывающих тощие, почерневшие от грязи и сажи тела. Пахло застоявшимися нечистотами. Граф Йонссон несколько раз ловил себя на мысли, что ему хочется перекреститься, глядя на эти жалкие человеческие фигуры. Но он опускал руку вниз, наталкиваясь взором на непроницаемое лицо короля.
В подавляющем большинстве узники являлись государственными преступниками. Трудно было предположить, что в иные времена едва ли не каждый из них был обласкан с рождения, окружен заботой слуг и домочадцев, а повзрослев, получал немалую власть. От прежнего величия оставались лохмотья некогда дорогих одежд.
Откуда-то из глубины казематов раздался пронзительный крик. Видимо, еще одна душа обрела успокоение. Графа Йонссона бросало в лютый холод только от одной мысли, что на месте одного из них может оказаться он сам.
Скоро они пришли в небольшое помещение, ярко освещенное факелами. Развернувшись к графу Йонссону, король спросил:
– Граф, вы знаете, почему я привел вас сюда?
Йонссон осмотрелся. У самой стены лежали носилки, на которых под плотным белым покрывалом угадывалось очертание какой-то тщедушной фигуры.
– Нет, ваше величество.
– Я так и думал… Вы знаете, что мы проводим здесь реконструкцию?
– Да, я наслышан.
– Так вот, во время реконструкции в одной из каменных ниш мы обнаружили останки замурованного в стену человека. На нем была богатая одежда, пояс с золотой пряжкой, а на ней выбит герб вашего рода. Этот человек из вашей семьи, господин Йонссон, – тихо заключил король. – Я попытался отыскать записи, но они не сохранились. Поэтому я даже не знаю, кто именно находится под этим покрывалом. Может быть, вам известно, кто этот человек?
Граф сглотнул подступивший к горлу ком. Не следует показывать королю свою слабость. Он подошел поближе и увидел, как из-под покрывала выглядывают истлевшие кожаные туфли. На узком узорчатом ремешочке крепилась огромная золотая пряжка, на которой был выбит фамильный герб: широкий равновеликий крест, ниже которого чуть наклоненно размещался меч с оплетавшей рукоять распустившейся розой. А над перекладиной виден девиз: «Моя сила – в моей чести». Именно такую пряжку граф не однажды рассматривал на портрете своего прапрадеда, вывешенном в родовом замке.
В какой-то момент Йонссон едва не поддался соблазну тут же убедиться в своей догадке. Он даже сделал два крохотных шага, чтобы приподнять простыню, скрывавшую лик покойника. Но вовремя остановился, заметив недоуменный взгляд короля, обращенный в его сторону.
Вряд ли высохший череп мертвеца будет схож с тучным и жизнерадостным графом Стеном Стуре, каким тот запомнился современникам при жизни.
– Кажется, я догадываюсь, кто этот человек, – произнес Йонссон заметно осипшим голосом.
– Вот как! И кто же он?
– Это мой прапрадед граф Стен Стуре.
Граф Стен Стуре принадлежал к древнейшему аристократическому роду, что не помешало ему стать одним из богатейших людей своего времени. Некогда он состоял на службе короля Магнуса Эрикссона и был весьма влиятельным человеком в Швеции, настолько, что в зависимость к нему угодил даже король, которому он постоянно давал деньги в долг. Когда же приходило время расчета, так Магнус Эрикссон просто расплачивался с графом королевскими угодьями. В результате чего едва ли не половина земель Швеции стала принадлежать предприимчивому рыцарю.
Уж не это ли обстоятельство стало причиной его смерти?
Во всяком случае, рыцарь пропал сразу после того, как посетил королевский дворец в Стокгольме. И его исчезновение в свое время было одной из самых больших тайн в Швеции.
Король Магнус Эрикссон пожелал лично возглавить расследование, но следы рыцаря затерялись. Прошло немало времени, прежде чем родственники объявили его умершим. Вот тогда и начались многочисленные распри за его великое наследство, причем значительная часть земель вновь отошла королевской семье.
Но кто бы мог подумать, что тайна великого рыцаря графа Стена Стуре прячется в стенах замка Олавинлинна! Поговаривали, что король за долги должен был отдать символ своей власти – дворец в Стокгольме. Не желая смириться с возможной утратой, он просто устранил неугодного ему заимодавца.
– Ах вот как! – невольно вырвалось восклицание у Карла XII. – Вот, значит, где пришлось упокоиться славному графу Стену Стуре. Какая ужасная смерть! Он был едва ли не единственным человеком, который мог поспорить с самим королем. И у него были для этого основания!
Взгляд графа Грипа Йонссона скользнул по тесаным блокам и уперся в шероховатую гранитную поверхность, из которой торчало два огромных гвоздя. Внизу – побитая гранитная крошка. Немые свидетели гибели его предка.
– Теперь мы понимаем, чем заканчиваются подобные споры, – отважился на колкость Грип Йонссон.
– Он был достойным рыцарем, – беспристрастно продолжал король. – Ваш род всегда беззаветно служил шведским королям. Если и были какие-то разногласия между славным рыцарем и королем Магнусом Эрикссоном, то они уже давно решили их на небесах. Смерть примирила и правых и виноватых. Они, как и прежде, находятся за одним столом. А я лично ничего не имею к вашим предкам. – Губы Карла дрогнули в печальной улыбке. – Так что заберите его и похороните достойно в семейной усыпальнице, как и подобает человеку его звания.