Гамлет на дне

— Очень плохо, — ответила линия. — Позвоните снова, когда у друзей будет.
— Подождите! — умоляюще закричал Ахиллес. — Это же последний звонок! Мы сейчас что-нибудь придумаем!
— Жду пять секунд, — сообщила линия.
— Мы обязательно придумаем! — повторил Ахиллес и с грохотом пихнул Гамлета в бок.
Гамлет сжал манипуляторами головной блок и задумался так сильно, что внутри задымились клеммы аккумулятора и дым повалил из щелей корпуса.
— Придумал! — сообщил он. — Вы нам продайте в кредит!
— К сожалению, — объяснила линия, — в кредит мы «Гринпис» не продаем.
— Почему? — огорчился Гамлет.
— По понятным причинам, — объяснила линия.
— Каким-каким? — переспросил Ахиллес.
— Понятным, — раздраженно повторила линия. — Понятным причинам.
— Нам они не понятны, — признался Ахиллес.
— Это потому, что у вас коротушка, — терпеливо объяснила линия. — Логично? Значит, вам нужен «Гринпис». Ведь «Гринпис» — это эффективное избавление от последствий коротушки за одну секунду. Бывшая военная разработка из экологически чистого материала.
— Логично, — хором подтвердили Гамлет и Ахиллес.
— Тогда думайте снова, где взять пятьдесят тысяч единиц. Даю еще пять секунд.
Гамлет снова задумался — клеммы аккумулятора не только задымились, но и заискрили.
— Придумал! — сказал Гамлет. — А если мы возьмем только одно лекарство, но на двоих?
— Лучше два, — неохотно отозвалась линия.
— А одно на двоих хуже? — огорчился Гамлет.
— Вдвое, — объяснила линия.
— Но ведь все-таки можно? Можно? — закричал Ахиллес с надеждой.
— Можно, — неохотно согласилась линия. — Но применять придется по очереди.
— А это сильно хуже? — допытывался Гамлет.
— Ровно вдвое.
— А почему?
— По понятным причинам, — раздраженно объяснила линия.
— Понятно… — протянули Гамлет и Ахиллес.
— Так вы согласны? — требовательно спросила линия.
— Согласны!
— Доставка в течении часа. Подготовьте пятьдесят тысяч единиц.
— Снова пятьдесят? — закричал Гамлет. — Почему? Я думал, в два раза меньше!
— Вы думали в два! — фыркнула линия. — А во сколько раз меньше оказалось?
— Оказалось, в один, — неуверенно ответил Гамлет, прикинув.
— Правильно, — терпеливо объяснила линия. — Но заказали же вы один «Гринпис», не два?
— Один, — признался Гамлет.
— Потому цена ровно в один раз и меньше. Понятно почему?
Гамлет и Ахиллес растерянно переглянулись.
— По понятным причинам? — догадался Ахиллес.
— Абсолютно верно! — торжественно подтвердила линия. — Теперь вы и сами убедились: «Гринпис» настолько быстродействующее средство, что уже начинает действовать еще перед применением!
— Красота! — воскликнул Гамлет. — Коротушка будет излечена!
— Последствия коротушки, — со значением поправила линия. — Последствия. Всего доброго, курьер выехал.
И на линии послышались гудки отбоя.
Гамлет и Ахиллес, взявшись за манипуляторы, пустились в пляс, стараясь не зайти в ту часть гостиной, где на полу поблескивали цифры, выписанные маслом. Они грохотали до тех пор, пока в стены со всех сторон не начали стучать соседи.
— Послушай, — вдруг насторожился Гамлет. — Но у нас ведь денег нет вообще никаких!
— Никаких, — согласился Ахиллес.
— А через час приедет курьер с лекарством.
— Приедет, — подтвердил Ахиллес.
— Что же делать?
Ахиллес задумался.
— Надо раздобыть денег, — сказал он.
— Но где?
— Сейчас придумаем.
Ахиллес опустился на пол и глубоко задумался. Гамлет последовал его примеру.
— О! — сказал Ахиллес. — Придумал! Надо что-нибудь продать!
— Хорошая идея! — обрадовался Гамлет. — Но у нас ничего нет, кроме телевизора.
— Давай продадим телевизор, — предложил Ахиллес.
— А мы сможем без него прожить? — засомневался Гамлет.
— Не знаю, — растерялся Ахиллес. — Давай попробуем.
— Давай, — согласился Гамлет и выключил телевизор.
В комнате сразу стало темно и неуютно. Гамлет поджал под себя гофрированные ноги и насупился. Ахиллес тоже сидел напряженно. Друг на друга они старались не смотреть. Секунды текли бесконечно долго.
— Вроде пока получается, — неуверенно прошептал Гамлет.
Ахиллес молчал.
— Хотя, конечно, тяжело, — признался Гамлет.
— Не мешай, — отозвался Ахиллес. — И так тошно — сил нет.
Оба замолчали.
Наконец Гамлет вскочил и быстро включил телевизор.
— Не выдержал, — виновато объяснил он. — Разве это жизнь, сидеть у стены, поджав под себя ноги, и думать о телевизоре? Мне показалось, я умер.
— Я сам еще раньше не выдержал, — утешил друга Ахиллес. — И почти умер. Просто я включать его не могу.
— Как странно, — задумался Гамлет. — А ведь я его как купил, в первый вечер как посмотрел, так потом два месяца вообще включать не хотелось! И ничего, не умер.
— Это потому, что у тебя коротушки не было, — объяснил Ахиллес. — Пока у меня была логика здорова, я тоже телевизор смотреть не мог.
— Но ведь это значит, — Гамлет торжественно вскинул манипулятор, — что, как только мы излечимся, он нам снова будет не нужен! А ведь мы излечимся! Поэтому можем сейчас же от него избавиться!
— Логично! — обрадовался Ахиллес.
* * *
Телевизор был установлен когда-то специально обученными наладчиками. Это были хмурые немногословные роботы. Старший — с выпуклыми высокоточными окулярами и ярким зеленым огоньком между ними. А у его помощника головной блок был плотно замотан изолентой. Гамлет в тот день был на заводе и лишь в перерыве подошел к терминалу и поглядел через охранные камеры квартиры, не роются ли они в его кладовке среди инструментов. Хотя, по большому счету, что там было брать? Мастера в кладовке не рылись. Они монтировали динамики. Помощник делал что-то не так, и старший терпеливо ему выговаривал. Гамлет устыдился своих мыслей, больше за мастерами не подглядывал и даже не знал, во сколько они закончили работу и когда ушли, захлопнув дверь. Проще говоря, как ставят и снимают телевизоры, Гамлет никогда сам не видел. Он представлял себе принцип в общих чертах, но довольно смутно.
— В ларьках все скупают, — объяснял Ахиллес, потирая манипуляторы. — Проверено. В ларек его и отнесем.
Для начала Гамлет принес из подсобки стамеску и выкорчевал из стен динамики долбиканального звука, которые оказались навеки туда вклеены «жидкими заклепками». Получилось неаккуратно, но в целом динамики почти не пострадали. Хуже было со шнурами — Гамлет и Ахиллес выдергивали их из стен вместе на счет «три-четыре» и перестарались: порвали. Да и комната приобрела разрушенный вид. Но это сейчас было не важно. Осталось самое главное: снять с потолка проекционную матрицу. И это оказалось сложнее, чем предполагал Гамлет.
Во-первых, до потолка он не дотягивался. Во-вторых, понятия не имел, на чем там крепится эта громадная плита из темного стекла, откуда струятся к полу миллионы лазерных лучей, создавая объемное изображение. Гамлет взобрался на плечи Ахиллесу и внимательно обследовал края плиты, забранные тонкой серебристой рамкой.
— На клею сидит, — гудел под ним Ахиллес, — клянусь аккумулятором, на клею!
Гамлет тем временем аккуратно сковырнул наклейку «Sharp» и обнаружил под ней головку здоровенного черного болта. Сколько он ни пытался повернуть его фалангой манипулятора, болт оставался неподвижен.
— Дай мне! Слышь, говорю! — топтался и нервничал Ахиллес. — Дай погляжу! Я ж спец по болтам, ну!
Гамлет нехотя спустился на пол, а Ахиллес проворно залез ему на плечи.
— Что хотят, то и творят, — пробормотал он сверху. — Что хотят, то и творят…
— Чего там? — не выдержал Гамлет.
— Никогда таких болтов не видал, — объяснил Ахиллес. — Обычно ж болты какие бывают? — Он назидательно поднял манипулятор и принялся загибать фаланги: — Болты бывают христианские, языческие и иудейские. Христианские — у них, значит, крест посередине, под крестовую отвертку. Языческие — у них прорезь. Под старую, значит, плоскую отвертку. А иудейские — у тех ямка шестиконечная. Хитрые они. Под иудейскую, значит, отвертку.