Он, она и ее дети

— Или горчицей с хреном.
— Да, ты прав. Короче. — Схватив мышку, Крессида переключилась со своей домашней страницы на образцы поздравительных открыток и быстро прокрутила их. — Я могу изготовить любую из этих и переработать ее под ваши конкретные пожелания.
У мальчишки на лице появилась тревога.
— Сколько времени это займет?
— Немного. Потому что я очень умная. Менее получаса, — ответила ему Крессида в надежде, что он заткнется.
— Полчаса!
— Мне нравится вот эта. — Мужчина указал на лиловую открытку, украшенную импрессионистским цветочным узором, который дополнялся бледно-зеленой переливающейся кисеей, бисеринами из розового кварца, серебряными лентами и вдавленными зелеными, с металлическим отливом, деревьями. Повернувшись к Крессиде, он попросил: — А вы могли бы приписать «Мама, поздравляю с семидесятилетием!»?
— Естественно, могла бы. — Он что, думает, она не умеет писать? — Все, что пожелаете.
— Полчаса!
— Вот. — Потянувшись мимо сварливого мальчишки, Крессида взяла из разных лотков заготовку формата А5 для лиловой открытки и подходящий к ней конверт. Развернув заготовку, она сказала мужчине: — Напишите внутри ваши пожелания и подпишите конверт. А потом отправляйтесь на свою рыбалку. Я изготовлю открытку и в обед отправлю ее по адресу.
— Да, но как мы узнаем, что вы отправили ее?
Этот мальчишка так и нарывался на хороший пинок.
Мило улыбнувшись, Крессида ответила:
— Когда завтра позвонишь своей бабушке, чтобы поздравить с днем рождения, можешь узнать у нее, понравилась ли ей открытка.
— Донни, веди себя прилично. Я очень извиняюсь. — Закончив писать на заготовке, мужчина подписал конверт и вытащил бумажник. — Вы чрезвычайно добры. Моя мать будет в восторге. Сколько я вам должен?
Крессида в окно наблюдала, как эти двое прошли по Хай-стрит, сели в темно-синий «вольво» и уехали. Открытка, которую выбрал отец Донни, стоила четыре фунта, но Крессида, решив, что чуть ли не силой затащила его в дом и навязала свои услуги, попросила всего два. Более того, ей еще придется раскошелиться на дорогую марку и сходить к почтовому ящику.
Надо честно признать: ей не грозило стать воротилой бизнеса, а потом скрываться за границей из-за неуплаты налогов.
Однако он, кажется, очень приятный человек. Хотя она даже не узнала, как его зовут. Единственное, что ей известно, что его мать зовут миссис Е. Тернер, что она живет в Сассексе и что завтра ей исполнится семьдесят.
О, и еще, что ее внучок — наглый избалованный щенок.
Заметив собственное отражение в стекле, Крессида увидела, что ее волосы опять вздыбились и она стала похожа на Ворзеля Гаммиджа [10]. Она нашла в кармане юбки парочку черепаховых гребешков и скрепила ими волосы, собрав их в пучок. Затем, подтянув рукава белой рубашки, принялась за изготовление поздравительной открытки для миссис Е. Тернер. Надо поторопиться, иначе она опоздает к выемке почты.
 Глава 7 
В дверь позвонили в семь вечера того же дня. Крессида, которая к этому моменту успела разделаться только с половиной порции «Чикен-Мадрас» [11], стоявшей на подносе перед телевизором, подумала, что пришла Лотти, чтобы выпить чего-нибудь вкусненького и поболтать.
— Ой! — С удивлением обнаружив, что это совсем не Лотти, и понимая, что у нее изо рта может пахнуть карри, она попятилась от двери.
— Сегодня утром вы назвали мне заниженную цену. И я как-то упустил возможность представиться. — На ее крыльце стоял сын миссис Е. Тернер, загорелый, улыбающийся, одетый в свежую голубую рубашку. А еще он держал в руке букет свежих фрезий. — Том Тернер.
С того инцидента, который травмировал ее душу, когда она была подростком («Ой, какие красивые! Это мне?» — «Нет, они пойдут на могилу моей бабуле»), вид мужчин с цветами вызывал у Крессиды приступ мини-паники.
Охваченная смятением, она сказала:
— Том, рада снова видеть вас. Меня зовут Крессида Форбс.
Том Тернер склонил голову:
— Я это уже знаю.
— Господи, конечно же, я забыла. Гм... я отправила открытку вашей матушке.
Он продолжал улыбаться.
— Я и это знаю. У вас лицо честного человека.
Насчет честности Крессида ничего сказать не могла. А вот в том, что лицо было пунцовым, она не сомневалась. Изо всех сил стараясь не смотреть на фрезии, она проговорила:
— Наверное, сейчас не время признаваться вам в том, что я граблю банки.
— Вот. — Том наконец протянул ей букет. — Я решил, что они вам понравятся. Это мой способ поблагодарить вас за помощь.
— О Боже! — Сделав вид, будто только что заметила цветы, Крессида взяла букет и с энтузиазмом понюхала. — Какие красивые! Большое спасибо. Уверяю вас, вам незачем было утруждать себя.
— Как я уже сказал, вы назвали мне заниженную цену. Я посмотрел цены на вашем сайте. — Том опять улыбнулся. — И еще хочу извиниться за поведение Донни. Боюсь, вел он себя не лучшим образом.
Еще бы! Крессида заглянула Тому за плечо и сказала:
— Ну, это типично для его возраста. Он ждет вас в машине?
— Нет. Я оставил его в коттедже. Его не оторвать от «Геймбоя».
Повисла пауза. Том стоял и не предпринимал никаких попыток уйти. Помня о том, что от нее может пахнуть карри, и одновременно понимая, что нужно прервать неловкое молчание, Крессида жизнерадостно осведомилась:
— Ну как, вы что-нибудь поймали?
Ее вопрос изумил Тома.
— Простите?
Замечательно, теперь он решит, что она допытывается, нет ли у него заболеваний, передающихся половым путем!
— Вы же собирались на рыбалку, — поспешила разъяснить свой вопрос Крессида. — Я имела в виду, поймали ли вы какую-нибудь рыбу?
— А, понятно, простите. Да, нам удалось...
— Заходите в дом. Хотите что-нибудь выпить?
Краешком глаза Крессида заметила Теда, который запер свой магазин и теперь неторопливо шел по Хай-стрит в их сторону, направляясь в «Летящий фазан», чтобы выпить свои традиционные шесть пинт «Гиннеса» и пожаловаться на положение в стране, где все оккупировали эти чертовы супермаркеты и где стадо жалких дилетантов называет себя английской крикетной командой.
Крессида машинально схватила Тома за руку, бесцеремонно втащила в прихожую и захлопнула за ним дверь и только после этого с изумлением поняла, что сделала.
Однако что-то подсказывало ей, что он совсем не возражал против этого.
Приятно удивленный. Том сказал:
— Я уж думал, вы никогда меня не пригласите.
— Извините. Там Тед, из магазина. Проходите. — Она распахнула окна в кухне и отправила в мусорное ведро пластмассовый лоток, в котором продавалась готовая к употреблению курица «Мадрас», — хорошо еще, что она сообразила после микроволновки выложить еду на тарелку. — Простимте за запах карри. Одну минутку, сейчас поставлю цветы во что-нибудь. Чай, кофе, вино?
Том смотрел, как она разворачивает букет.
— Думаю, они предпочли бы простую воду.
— Хорошо, — кивнула Крессида, поняв, что опять ляпнула какую-то глупость. — Вода для цветов. А мы будем пить вино. Только боюсь, оно не из дорогих.
Том улыбнулся:
— Да хватит вам извиняться.
Они расположились в патио, и Крессида узнала, что Том с сыном из Ньюкасла и поселился в одном из коттеджей Фредди. Что они приехали три дня назад и собираются пробыть здесь две недели и рыбачить. Что сегодня днем они поймали шесть форелей и пять окуней.
— Донни пришел в неописуемый восторг, — закончил Том. — Это еще одна причина, почему я хотел увидеться с вами. Чтобы рассказать, что Донни не всегда такой сварливый, как сегодня утром. Он вообще-то хороший парень. Просто последние два года были для него тяжелыми.
— Вы развелись? — Это было обоснованное предположение: отец и сын проводят отпуск вдвоем. И на пальце отца нет обручального кольца.
Том кивнул.
— Моя жена сбежала с другим.
— О Господи. Извините.
Том лишь пожал плечами.