Он, она и ее дети

Эти девушки не были плохими, жестокими или злыми, ничего подобного. Они просто были бездумными, беспечными или неспособными к выполнению родительских обязанностей. Желая произвести впечатление на Марио, они неизменно делали вид, будто обожают Ната и Руби. Чтобы заработать себе очки и заручиться дружбой детей, они покупали им конфеты и мороженое. Одна безмозглая блондинка предложила обесцветить Руби волосы — сколько же было слез и споров, когда Лотти заявила дочери, что этому не бывать. Другая девица купила Нату мощнейшую рогатку. Жизнерадостная брюнетка по имени Бэбс, которой даже в голову не пришло сначала посоветоваться с Лотти или Марио, клятвенно пообещала Руби на девятый день рождения отвезти ее в Челтнем, чтобы проколоть пупок.
После этого Бэбс сказали «прощай». Одному Господу известно, что еще она могла выдумать — к примеру, тайком отвести Ната в салон татуировок, чтобы ему вытатуировали Экшенмена [7].
Эмбер же продержалась дольше других и была другой. Ей действительно нравились дети Марио, а она сама нравилась Лотти. Причем очень. Если бы у нее имелась возможность устраивать жизни — Господи, как бы это было здорово! — Лотти выбрала бы для Марио именно Эмбер, которая смогла бы приручить его, женить на себе и стать мачехой Руби и Нату. Конечно, не исключено, что для этого, возможно, ей пришлось бы кастрировать Марио. Но на что не пойдешь, чтобы держать его в узде!
Так что Лотти прилагала хоть малые, но усилия, чтобы сохранить эти отношения. Она готова была на все, лишь бы не допустить, чтобы следующей миссис Карлайл стала какая-нибудь Бэбс.
Входная дверь открылась и закрылась, и в кухне появилась Эмбер. Невысокая и светловолосая, она обладала веселой улыбкой и склонностью к коротким юбкам и высоченным каблукам. При первом знакомстве вряд ли кто-нибудь назвал бы ее идеальной мачехой, но под открытыми топами билось золотое сердце. Эмбер была решительной, трудолюбивой и падкой на блестяшки. Они с Марио встречались уже семь месяцев, и она, судя по всему, была не из тех, кто мирится с сумасбродствами. Поэтому Марио каким-то образом удавалось держать себя в руках. И ради собственного спокойствия Лотти надеялась, что ему удастся продолжать в том же духе и дальше.
— Привет всем. Монстры в саду?
— Не пугайся. Я уже забираю их домой. — Лотти предложила ей свое пиво, к которому так и не притронулась. — Мы оставим вас в покое. Как прошел день?
Эмбер владела салоном-парикмахерской в Тетбери, в котором на полставки работали три стилиста, и имела обширную и постоянную клиентуру.
— Интересно. Мне предложили бесплатную поездку на юг Франции.
Марио заявил:
— Это ничто. Вот когда я сегодня утром открыл почтовый ящик, то обнаружил там предложение двадцати пяти «штук» и путешествия в Австралию. Дорогая, это называется почтовым мусором. На самом деле никто ничего бесплатно не дает.
— Смешной ты. Это настоящее предложение. — Многочисленные браслеты Эмбер громко зазвенели, когда она стала рыться в своем розовом рюкзачке, украшенном фальшивыми бриллиантами, а потом достала оттуда туристический проспект и, подвинув стул, села рядом с Лотти. — Иди сюда, я тебе покажу. Одна из моих клиенток заказала номер в Сен-Тропе на две недели для себя и своего приятеля, но на прошлой неделе они разбежались. Она спросила меня, не заинтересует ли меня такое путешествие. Вот, страница тридцать семь. Выглядит потрясающе, там есть частный бассейн и все прочее, всего пять минут от гавани, где стоят яхты всех миллиардеров.
— Ого! И номер шикарный, — сказала Лотти, разглядывая фотографии в брошюре. — А какой вид на залив!
Заинтересовавшись, Марио тоже захотел взглянуть.
— Никогда не был в Сен-Тропе. На когда заказан номер?
— На начало сентября. В июле и августе там слегка штормит, так что это наилучшее время для путешествия.
— Все женщины на пляже ходят топлес. — Лотти сочувственно посмотрела на Марио. — Ты будешь недоволен.
— Между прочим... — начала Эмбер, но Марио подвинул к себе проспект.
— Знаешь, а я мог бы выкроить две недели. У меня еще есть три недели, которые я собирался взять перед Рождеством. Вполне возможно, что это именно то, что нам нужно. — Он взглянул на Эмбер. — Перед отъездом мне придется поработать над своим французским. Voulez vous coucher avec moi, mon ange, ma petite, mon petit chou... [8]
— Mon petit chou. — Лотти поморщилась. — Никогда этого не понимала. Если бы кто-нибудь назвал меня капустой, я бы дала в ухо.
— Между прочим, — поспешила вклиниться в разговор Эмбер, — она пригласила только меня, а не тебя.
У Марио на лице появилось озадаченное выражение.
— Но ты сказала...
— Мэнди порвала со своим приятелем, но от отпуска не отказалась. Она предложила мне поехать туда с ней.
— А-а, понятно, — уныло протянул Марио и пожал плечами. — А она твоя клиентка?
— Да, но еще и подруга. В течение последних трех лет Мэнди бывает в салоне еженедельно. Мы треплемся с ней не умолкая, у нас масса тем для разговора. Поездка уже заказана и оплачена, Мэнди несколько месяцев готовится к ней. Просто она не хочет ехать одна, а ее подруги не могут организовать себе отпуск в такой короткий срок, поэтому она пригласила меня, — жизнерадостно пояснила Эмбер. — И я подумала: «Вот здорово! Бесплатная поездка! А почему бы нет?»
Марио выглядел ошеломленным.
— Значит, ты уже дала согласие?
— Дала, — кивнула Эмбер, и при этом ее длинные серебряные серьги задели за плечи. — Только дурак отказался бы от такого потрясающего предложения, правда? Пэтси и Лиз поработают в салоне сверхурочно. Так что никаких препятствий нет. Боже, я уже сейчас вне себя от восторга!
Лотти была рада за Эмбер, которая работала без устали и заслужила небольшой отдых, однако она могла назвать ей одну причину для того, чтобы не ехать. Если оставить Марио одного, предоставить его самому себе на целых две недели, кто знает, что он учудит? Эмбер, вероятно, этого не понимала и поэтому ставила под угрозу их отношения.
Как бы Лотти ни хотелось, чтобы они остались вместе, она все равно не могла вмешиваться. Едва ли она имела право сказать Эмбер, что, если та хочет, чтобы Марио остался ей верен, она должна отказаться от поездки. Или сделать так, чтобы его арестовали и посадили в тюрьму на две недели, причем в такую, где нет тюремных надзирателей женского пола.
— Ой, ай, монстры! — Изобразив ужас и отвращение, Эмбер загородилась туристическим проспектом от Ната и Руби, которые ворвались в кухню. — Ой, не подпускайте их ко мне, они такие страшные!
— Ты же говорила, что мы тебе нравимся. — Сияющий Нат привалился к спинке стула, на котором сидела девушка. — Ты обещала, что, когда придешь в следующий раз, мы поиграем в «Уно» [9].
— Обещала. Но к сожалению, мама забирает вас домой. Фу-у, вот и слава Богу, — заявила Эмбер. — Ой, я хотела сказать, что это ужасно, я страшно расстроилась.
— Можем поиграть в следующий раз. Ты принесла нам конфеты?
— Нет. От конфет зубы портятся и выпадают. А ты и так ужасен. — Эмбер принялась тыкать его под ребра, а Нат в ответ на это ежился, визжал и хихикал. Неожиданно она хлопнула в ладоши и воскликнула, обращаясь к Руби: — Никогда не догадаешься, кто сегодня пришел в салон.
— Баффи — победительница вампиров?
— Не совсем. У нас в Тетбери не так-то много вампиров. Нет, это дама случайно обмолвилась, что работает учителем в школе Оакли. А я ей сказала: «Бедняжка вы моя, я знакома с двумя монстрами, которые там учатся».
Руби восторженно спросила:
— И кто же она?
Эмбер таинственным голосом прошептала:
— Миссис Эштон.
— Миссис Эштон? Она моя классная!
— Знаю! Она сказала, что она твоя учительница! Я ей рассказала, что ты все летние каникулы делала домашнее задание и зубрила таблицу умножения.
Руби хихикнула.
— И она поверила тебе?
— Ни капельки. Она решила, что я говорю о какой-то другой Руби Карлайл.
Руби восторженно спросила: