Моя война, Чеченский дневник окопного генерала

- Вы, Руслан Султанович и Борис Николаевич, оба генералы и, думаю, должны разбираться в военных вопросах. Как могли подразделения батальона блокировать села, если находились от них на удалении нескольких километров, да и располагались к тому же на горной дороге?.. Мы ни одного выстрела не произвели по селам, а вы говорите об имеющихся якобы убитых жителях. Почему бы вам не показать их журналистам, в том числе и иностранным, которые собрались там, внизу, у входа в здание. Я хоть сейчас могу показать тела убитых - комбата и солдат. Это во-первых. Во-вторых, на вашей территории свободно передвигаются большие группы боевиков. И не просто передвигаются, а оборудуют укрепленные опорные пункты. Как это понимать?.. 
Не удержался и от упрека: 
- Не надо прикрываться сомнительными лозунгами и втягивать нас, военных, в политические игры! Мы выполняем приказ и действуем на своей территории. Или, уважаемый господин президент, Ингушетия уже не является территорией России? 
Четких и вразумительных ответов от Аушева я так и не получил. Однако в конце заседания Совета безопасности все же удалось прийти к компромиссу. Я сказал, что отведу батальон и он будет двигаться по другому маршруту. Но сделаю это исключительно потому, что не хочу напрасной гибели людей. 
Во время переговоров при закрытых дверях мы условились пока не давать никакой информации для прессы. Увы, Аушев тут же, первым, нарушил договоренность. Когда я вернулся во Владикавказ, то уже через пару часов увидел его выступление по телевидению. И опять Аушев говорил о вторжении российских войск на территорию Ингушетии, о гибели мирных жителей. Все это меня неприятно поразило: не по-мужски, не по-офицерски как-то... 
В тот же вечер подполковник Г. Алехин (в то время редактор газеты 58-й армии "Защитник России") в прямом эфире программы "Время" подробно рассказал о том, что на самом деле произошло у ингушского селения Аршты. Продемонстрировал конкретные доказательства нападения, документы, убитых боевиков, оружие, боеприпасы, береты с символикой "черных волков" (именно так назывался отряд, напавший на колонну). Преодолевая мое внутреннее сопротивление и раздражение, Алехин настойчиво убеждал меня провести свою пресс-конференцию и публично ответить на обвинения Аушева. 
Я долго сопротивлялся, поскольку на том этапе старался избегать общения с прессой, как и многие другие генералы, настороженно относился к так называемой четвертой власти. Раздражало болезненное стремление некоторых журналистов публично "поизгаляться" над военными, а то и просто поскандалить. Ведь в то время общий тон публикаций в российских СМИ (не говоря уж о зарубежных) был откровенно антиармейским. Многие газеты и телеканалы с нескрываемой симпатией вели речь о сепаратистах, представляя их эдакими "борцами за независимость", а нас унижали. 
Алехин меня убеждал: такая ситуация в информационном мире от того, что боевики открыты для прессы, а мы молчим даже там, где нужно трубить во все трубы, делаем военную тайну из любой мелочи. В общем, убедил меня. И на следующий день, 25 февраля, мы во Владикавказе такую пресс-конференцию провели. Народу была тьма. Я подробно ответил на все вопросы журналистов. Присутствовали на ней и непосредственные участники боя генерал-майор Приземлин и полковник Еремеев. Нам, судя по последствиям, удалось избежать худшего, а общество узнало правду о событиях в Ингушетии. 
Руслан Аушев. ШТРИХИ К ПОРТРЕТУ 
В марте 1993 года Аушев был избран президентом Ингушетии. За него проголосовали более 95 процентов избирателей. В республике, несмотря на свежие раны после трагических событий осени 92-го (когда разразился вооруженный осетино-ингушский конфликт), царил душевный подъем. Инаугурация обещала стать всенародным праздником. 
Он появился в зале не в своей любимой генеральской форме, а в обычном костюме, но со звездой Героя Советского Союза. Первоначально сценарием предусматривалось, что текст президентской клятвы он будет произносить по-ингушски, положив руку на Коран. Однако в последний момент решили "не дразнить гусей". Все речи выступавших звучали на русском языке. 
Зал был забит до отказа. Вдруг с шумом распахнулись двери... и присутствующие расступились, сжавшись как пружина. Вошел Джохар Дудаев. Он проследовал по "живому коридору", поднялся на сцену, оборвав своим появлением речь официального представителя российского правительства (тот безропотно сошел с трибуны), обнялся с Аушевым и резко начал говорить. Говорил по-чеченски минут пятнадцать, эмоционально жестикулируя. Зал завороженно слушал чеченского лидера и, когда тот закончил, взорвался истерической овацией. 
Аушев светился счастьем. Сейчас ему было не до посланника Москвы - тот униженно дожидался окончания ритуала где-то у кулис... С той поры отношения президентов соседних республик походили на крепкую дружбу. Кстати, позднее и с Асланом Масхадовым у Аушева сложились особые отношения. 
Эпизод второй. Весной 1998 года, в антракте между двумя чеченскими кампаниями, в Назрани состоялась встреча двух министров внутренних дел Сергея Степашина (МВД России) и Казбека Махашева (МВД Ичкерии) - при посредничестве Руслана Аушева. В тот период Чечня уже окончательно превратилась в "черную дыру" России, где бесследно исчезали люди, деньги, общественное и личное достояние наших сограждан, процветала преступная торговля людьми. Степашин пытался как-то решить эти проблемы с помощью чеченских властей. Встреча эта в конечном счете ничего не дала. Но бросалась в глаза одна любопытная деталь финальной сцены. 
Из президентского дворца вышел Махашев в сопровождении Аушева. Руслан Султанович бережно придерживал (или приобнимал) его за спину, что-то говорил ему, улыбаясь, а сзади, в двух метрах, одиноко семенил российский министр, словно забытый двумя "державными" мужами. Толпа зевак наблюдала эту трогательную картину расставания. Через несколько минут президентский кортеж машин уже сопроводил Махашева до административной границы с Чечней. 
Эпизод третий. История эта довольно старая. Но тем более любопытная, потому что говорит о хроническом симптоме. 
В ту пору Руслан Аушев только что стал Героем Советского Союза, приехал в родные края в отпуск из Афганистана и отмечал высокую награду Родины (полученную действительно заслуженно). В их доме в Грозном - в районе "Березка", собралось много гостей (один из них и посвятил меня в некоторые подробности), в том числе были старейшины - уважаемые люди. Они обычно сидят за столом своим кругом, без молодежи, а тем более - без женщин (такие нравы). Обслуживает стол младший в семье мужчина. Им в тот день оказался Руслан, поскольку его младший брат Багаутдин отсутствовал. Виновник торжества подавал блюда сам, не присаживаясь к столу. То есть все шло, как и предписано вековыми традициями. Однако потом решили: а почему бы не сделать единственный раз исключение, ведь событие эстраординарное - впервые в истории ингуш стал Героем Советского Союза. 
- Садись с нами, Руслан! - пригласил один из старейшин. 
Герой-афганец, стоя в дверях, ответил: 
- Для меня обычаи наших предков важнее даже самой высокой награды Родины. Поэтому сесть за ваш стол я не могу, - извинился виновник торжества и скромно продолжил подавать блюда на стол. 
Красиво сказал, гости были довольны. 
За буквальную точность слов не ручаюсь, но смысл фразы был именной такой: дескать, Родина (то есть Советский Союз) с ее наградами - это одно, а национальные традиции - нечто другое. И советский офицер выбрал то, что сердцу ближе. Ближе оказались обычаи предков. 
То, о чем я веду речь, - материя тонкая. Сразу и не разберешься. При других обстоятельствах такого рода нюансы можно было бы и опустить. Но в том-то и дело, что во всем, что делает и говорит Руслан Аушев ныне, что делал и говорил в последние годы, постоянно, вольно или невольно, присутствует этот нюанс. А именно: дистанцирование, разделение чего-то общего (советского, российского, федерального и т. п.) с чем-то помельче, но зато кровным (вайнахским, ингушским, родовым и т. п.). А вместе с этим неизбежно приходит необходимость выбора, альтернативы. Во всех упомянутых эпизодах просматривается выбор его в пользу голоса крови. Ничего дурного в этом в общем-то нет, если бы не одно обстоятельство: Аушев - государственный деятель и слушать должен не только подсказки сердца, но еще и голос разума.