Бездна (Миф о Юрии Андропове)

— Я,— сказал Куприянов, вплотную подойдя к письменному столу.
Теперь они стояли друг против друга, и только небольшой канцелярский письменный стол разделял их.
— Тебе нечего мне сказать, Юра? — Голос неожиданно стал хриплым.
Андропов молчал…
— Нечего…— Геннадий Николаевич глубоко вздохнул, чтобы хотя бы немного успокоиться,— И мне нечего тебе сказать…
Правая, искалеченная на допросах рука с трудом поднималась до плеча, и поэтому Куприянов, неумело размахнувшись левой, ударил по щеке Андропова, который даже не сделал попытки уклониться, не сильно, но оглушительно: показалось даже, что звонкое эхо укатилось под высокий потолок.
Да, удар был несильный, но оказался достаточным, чтобы Юрий Владимирович, потеряв равновесие, рухнул на стул. От резкого рывка головы на стол упали очки.
И впервые Куприянов увидел глаза своего «верного ученика», своего выкормыша, без очков… Такие глаза не могли принадлежать человеку — они мерцали голубовато-розовым потусторонним светом и наверняка — в одно мгновение подумалось Геннадию Николаевичу — будут так же светиться в полной кромешной тьме.
— Это тебе, гаденыш,— прохрипел Куприянов,— и от меня, и от тех, кто уже не встанет из могил… От всех… От нас, кого ты…— Не хватало воздуха, все вокруг потемнело. «Только бы не здесь…» — Геннадий Николаевич с трудом, тяжко, глубоко вздохнул. Солнечный свет вокруг него постепенно стал восстанавливаться. Он заставил себя улыбнуться, увидев, что Андропов трясущейся рукой нашарил очки и быстро надел их,— Если будешь звонить, принимать меры… Меня сейчас легко найти: я у Никиты Сергеевича Хрущева.
Андропов молчал… На него было невыносимо смотреть.
Куприянов тяжело зашагал прочь по ковровой дорожке. Уже у двери обернулся:
— Одно тебе обещаю… От меня об этой нашей встрече никто никогда не узнает.
И Геннадий Николаевич вышел из кабинета.
Рука Андропова рванулась к телефонной трубке, но тут же, как бы сама, инстинктивно отдернулась.
«Нет, нет… Нет! Нельзя…»
Юрий Владимирович положил голову на скрещенные на столе руки.
Плечи его задергались в беззвучных рыданиях.
  
ГЛАВА ШЕСТАЯ
 
Статья Артура Вагорски «Галина Брежнева, Сергей Медунов и другие» в газете «Дейли ньюс» 18 июля 1982 года.
«Лето. Пора отпусков. Отдыхает в Крыму и вождь Советского Союза Леонид Брежнев в окружении бесчисленной охраны и целой армии врачей.
Можно предположить и некоторое затишье в скрытых невидимых баталиях за верховную власть на кремлевских холмах в Москве. Думаю, что это затишье мнимое. На боевом посту главный стратег и организатор этой войны не на жизнь, а на смерть — Юрий Андропов. Теперь он на Старой площади в кабинете почившего Главного Идеолога коммунистической империи, он Секретарь ЦК КПСС, принявший из безжизненных рук Михаила Суслова эстафету идеологического воспитания советского народа. Эту многотрудную деятельность мой загадочный герой сочетает с кураторством органов государственной безопасности. А в главном кабинете на Лубянке сидит его ставленник Василий Камарчук, до последнего времени возглавлявший КГБ Украины. По-прежнему есть на кого опереться Юрию Андропову в борьбе за кремлевский престол — КГБ и Армия; министр обороны Дмитрий Устинов, как и раньше, во всем поддерживает нового Секретаря ЦК: они — неразделимый тандем.
На кого же теперь направлены удары Андропова? Главные соперники, помышлявшие раньше о высших постах в государстве, либо повержены, либо нейтрализованы, либо скомпрометированы. Все члены ЦК запуганы и послушны. Есть такой термин в уголовном мире России — «повязать». Так вот, все они повязаны тем, кто сидит в сусловском кабинете на Старой площади.
Главная мишень Андропова сегодня — уже сам Генеральный секретарь правящей партии и глава государства Леонид Брежнев. Но не подумайте, что удары наносятся впрямую, открыто. На это бывший Председатель КГБ не пойдет никогда! У него свои методы…
Началась психологическая война с больным и дряхлым Брежневым в его ближайшем окружении, среди семьи и верных… нет, не соратников, а друзей, о которых он в кругу близких говорит (теперь следует выразиться иначе: говорил…): «Моя опора».
Леонид Брежнев должен понять: в его руках уже нет реальной власти, он не в состоянии помочь в критической ситуации своим самым близким людям — такова сегодня, как я понимаю, стратегическая задача, которую поставил перед собой Юрий Андропов.
В стране продолжается бескомпромиссная борьба с коррупцией — прежде всего для общественного мнения, которое формируют средства массовой информации. Послушные и безотказные для хозяев страны, заказывающих музыку, и первый среди них все тот же Андропов.
Медленно, но неуклонно и последовательно раскручивается «бриллиантовое дело»: постоянно вызывается на допросы к следователю Галина Брежнева, растет число папок этого расследования, о нем Москва полнится слухами, и среди этих слухов одно обстоятельство весьма примечательно — говорят (какое удобное словцо: «говорят…»), что в КГБ заведено дело и на супруга Галины Леонидовны, который занимает пост первого заместителя министра внутренних дел СССР Николая Щелокова, соседа и «друга» Леонида Брежнева по дому номер 26 на Кутузовском проспекте. Оказывается, супругу дочери главы государства предъявлены обвинения во взяточничестве в особо крупных размерах, в получении дорогих подарков в вотчинах империи, прежде всего кавказских и азиатских, и к этим грехам добавляются якобы аморальный образ жизни и некомпетентность в работе. А отец и тесть, недавно обладавший неограниченной властью, ничего не может сделать для любимой дочери и ее мужа: у него нет сил и возможностей остановить оба эти расследования, которые хладнокровно и уверенно ведет КГБ. На Лубянке больше нет «своих людей», нет на Старой площади Суслова, который не допустил бы такого позора: авторитет партийного руководства и интересы государства — превыше всего; члены Политбюро смотрят Юрию Андропову в рот. Убежден, что все эти слухи имеют под собой реальную основу, но инициируются, раздуваются органами госбезопасности: в КГБ служба дезинформации — как для заграницы, так и для внутреннего пользования — работает отлаженно и безупречно.
Однако, чтобы покончить с «бриллиантовым делом» (на этом этапе добавлю я в скобках), следует сказать еще несколько слов об одном слухе, который ни в коем случае не сфабрикован в недрах Комитета госбезопасности, а, скорее, является досадной для Андропова утечкой информации. Из достоверных источников мне стало известно, что выбыл из игры Борис Буряце, бывший любовник Галины Брежневой, он же Борис Цыган, бывший солист Большого театра: это яркий и трагический персонаж «бриллиантового дела» скончался на операционном столе в тюремной больнице, когда ему удаляли вроде бы аппендицит. Мне его искренне жаль… И какой удар по влюбленному сердцу Галины Брежневой!
Перед отъездом на отдых в Крым Брежнев стал «участником» еще одного события, которое свидетельствует о его политическом бессилии. 22 июня в газете «Правда» появилось краткое сообщение о том, что первый секретарь Краснодарского крайкома КПСС Сергей Медунов «Секретариатом ЦК освобожден от занимаемой должности в связи с переходом на другую работу». Такая формулировка в главном печатном органе правящей партии означает лишь одно: закончилась карьера крупного советского функционера. Как мне стало известно, Сергей Медунов из Краснодара уже отозван в Москву, ему предложен пост заместителя министра в каком-то второстепенном министерстве, связанном с сельским хозяйством. Из могущественного и, следует добавить, бесконтрольного хозяина богатейшего южного края России, в который входит обширная курортная зона на берегу Черного моря, и центром ее является город Сочи, этот властолюбивый и наглый человек, по свидетельствам журналистов олицетворяющий в себе советское комхамство и коррупцию «верхов», превратился в рядового министерского чиновника, хотя по партийной иерархии еще не выпавший из номенклатуры. Но — выпадет. Берусь утверждать, что очень скоро Медунов в лучшем случае окажется на пенсии, в худшем — будет главным действующим лицом на судебном процессе под названием «краснодарское дело». Это — как решит Юрий Андропов.