Юбилейная афиша, или Есть что вспомнить

ОРЛОВ. Почему мне сразу не сообщили? 
НИНА. Не посмела. Могла ли я лишить вас этой возможности - показать коллективу всю вашу меру преданности искусству!.. 
ПЫЖ ("Ленину"). Ну, Владимир Ильич, мир? Я тебе в ухо, ты мне в глаз. Квиты? 
"ЛЕНИН". Ладно, чего уж. Только чтобы телега не пришла! 
ОРЛОВ (резко). По-вашему, так Ленин ответил бы городовому? 
"ЛЕНИН". В роли такого эпизода нет. 
ОРЛОВ. А пошевелить мозгами? Даром, что ли, вы полгода изучали ленинские работы? Текст! 
"ЛЕНИН" (Пыжу). Что ж с вами делать пг'икажете, голубчик?.. Феликс Эдмундович, ваше мнение? 
"ДЗЕРЖИНСКИЙ". На Гороховую! И к стенке! 
"ЛЕНИН". Иосиф Виссаг'ионович? 
"СТАЛИН". Расстрелять мы его, конечно же, расстреляем. Но мы расстреляем его не как отдельно взятого индивидуума. Нет, мы расстреляем его как сторожевого пса класса эксплуататоров. 
"ЛЕНИН" (Пыжу). Такая вот, голубчик, у вас истог'ическая пег'спектива. Пока же мы вынуждены считаться с г'еальностью. И потому пг'инимаем ваши извинения. 
Пыж и Варягина аплодируют. Артисты раскланиваются. 
ОРЛОВ. Идите работайте! 
"Дзержинский", "Ленин" и "Сталин" уходят. 
ВАРЯГИНА. Строги вы с ними, Леонид Ильич. То есть, Андрей Андреич. Строги! 
ОРЛОВ. Иначе нельзя. И так разболтались. 
ВАРЯГИНА. Мои тоже. Как с цепи сорвались. Звоню давеча: пришлите-ка мне кой-чего из того-сего. А они мне: нету! А?! Они - мне! - нету. Пришлось лечить. Комиссия нашла: конфет "Мишка на Севере" триста коробок, туалетной бумаги контейнер, тридцать ящиков мыла и сто кило черной икры - об ней даже я не знала. Нету! (Протягивает Орлову бутерброд с икрой.) Угощайтесь! Все ж таки раньше, при вас, Леонид Ильич, такого не было. Брали. Но меру знали. И порядок был! Кому. Когда. За что. Сколько. До того. Или после. А сейчас... 
Телефонный звонок. 
НИНА. Вас слушают... Да, здесь. (Орлову.) С вахты. Пришел прокурор. С ним еще кто-то. 
ОРЛОВ. Прокурор? 
ПЫЖ. Это к нам, к нам. 
НИНА. Проводите товарищей в гостевую. 
ОРЛОВ. Пойду проверю, что с декорациями. 
ПЫЖ. Без вас некому? Посидим, Андрей Андреевич, отдохнем. В кои-то веки свободная минута выпадает... Вы пока вот сюда встаньте. А как они войдут как со мной. Нет, как в "Целине" вы с секретарем обкома разговаривали. Чтоб аж поджилки у него затряслись! 
ОРЛОВ-"БРЕЖНЕВ". Будешь меня учить, майор, как разговаривать с секретарями обкомов?! 
ПЫЖ. Молчу!.. 
Входят ЧЕРНЫЙ и ГУДЗЬ с неизменной кожаной папкой в руках. 
ЧЕРНЫЙ. Маргарита Ивановна, мое почтение!.. Нина Яковлевна! Какая приятная неожиданность! (Целует Нине руку.) Это ваша новая роль? 
НИНА. Это моя новая работа. 
ЧЕРНЫЙ (Пыжу). Какого черта вы нас сюда вытащили? 
ПЫЖ. Не в вашем же кабинете разговаривать!.. (Орлову, в спину.) Разрешите вам представить: второй секретарь обкома Юрий Сергеевич Черный... областной прокурор Гудзь... 
Не обращая на них внимания, Орлов открывает окно. 
ГОЛОС ОРАТОРА. Нет оболваниванию трудящихся! Нет ограблению крестьян! Нет превращению культуры в бесстыдную прислужницу идеологии!.. 
ОРЛОВ-"БРЕЖНЕВ" (закрыл окно, Черному). Ну, объясни нам, секретарь, как ты дошел до жизни такой? 
ЧЕРНЫЙ. Понимаете, Леонид Ильич... (Словно очнувшись.) Да что тут у вас? Цирк?! Что за идиотские шутки?! 
Пыж и Варягина хохочут, Гудзь с опаской хихикает. Черный гневно поворачивается и идет к выходу. 
ВАРЯГИНА (удерживая его). Юрий Сергеевич! Шуток не понимаешь? Это же Андрей Андреич - не узнал? 
ЧЕРНЫЙ. Как это не узнал? Я же не слепой. Конечно, узнал. Я же с ума еще не сошел! Сразу узнал!.. Но... как-то, знаете ли... что-то вот тут... Все-таки фигура была! Власть! А власть, знаете ли... Здравствуйте, Андрей Андреевич. 
По знаку Варягиной Нина наполняет всем рюмки. 
ВАРЯГИНА. Ну, со свиданьицем? 
ЧЕРНЫЙ. В самом деле! (Засмеялся.) Ваше здоровье, Леонид Ильич! 
ГУДЗЬ. Окажите честь чокнуться, Леонид Ильич! 
ПЫЖ. Будьте, Леонид Ильич! 
ОРЛОВ-"БРЕЖНЕВ". И вы все, дорогие товарищи, будьте здоровыми! 
Все чокаются с "Брежневым", пьют и закусывают. 
ЧЕРНЫЙ. А теперь к делу. Ситуация критическая, нужно срочно что-то предпринимать. 
ПЫЖ (трогая фингал). Нужно. 
ОРЛОВ. Не буду вам мешать. (Хочет уйти.) 
ЧЕРНЫЙ. Эти дела не для кого уже не секрет. 
ПЫЖ. И на свежий взгляд что-то, может, и подскажете. 
ЧЕРНЫЙ. Главное сейчас - выборы. Крупнов не проходит. На шести турах заваливали - и нынче завалят. Или бойкот. 
ГУДЗЬ. Ну, не заваливали... 
ЧЕРНЫЙ, Именно что заваливали! Если бы не избирком - до второго тура бы не дошел! 
ГУДЗЬ. Все было в рамках закона. 
ЧЕРНЫЙ. О том и речь! Если бы избирком не схимичил в рамках закона... 
ВАРЯГИНА. Я так понимаю: будет Крупнов один, без этой холеры, альтернативы, так и будем до посинения довыбирать. А появится кто другой его и выберут. Значит, что? Значит, срочно нужен второй. Наш. 
ЧЕРНЫЙ. Кто? 
ГУДЗЬ. Ну, есть достойные кадры, с опытом... 
ЧЕРНЫЙ. Не суетитесь! Кадры! Нужно же с Крупновым согласовать, в избиркоме его люди! 
ГУДЗЬ. Нужно. А кто говорит, что не нужно? Мы же не заговорщики какие-нибудь. Нужно Михаилу Кузьмичу все так прямо и сказать, по-партийному. 
ЧЕРНЫЙ. Вот вы и скажете. 
ГУДЗЬ. Я? Но... я все-таки прокурор. Получится, будто мы его обвиняем. А разве мы его обвиняем? Нет, мы его не обвиняем. 
ЧЕРНЫЙ (Пыжу). Рискнешь? 
ПЫЖ. Больно он крут. А должность у меня административная. Шугнет сгоряча - доказывай потом. И вам, в случае чего, не смогу помочь. 
ЧЕРНЫЙ. Что ж, буду говорить я! 
Почтительное молчание. 
ВЫРЯГИНА. Героический ты, Юрий Сергеевич, человек. Но и тебе нельзя. 
ЧЕРНОВ. Почему? 
ВАРЯГИНА. Потому что ты нам нужен живым. (Орлову.) Вам придется, Андрей Андреич, больше некому. 
ОРЛОВ. Мне?! Извините, но я тут - по чистой случайности. Прошу прощения, меня давно ждут на сцене. 
ЧЕРНЫЙ. А что? Правильно! Андрей Андреевич, так сказать, художник, человек по определению безответственный. Может и ляпнуть лишнего - какой с него спрос! (Орлову.) Ну, наорет - остынет. (Помолчав.) Вы, конечно, можете отказаться... 
ОРЛОВ. Да что же у меня за везенье такое - чуть что, обязательно вляпаюсь!.. Как, значит, с ним говорить? По-партийному прямо? Или без мата? 
ЧЕРНЫЙ. Сначала просто пригласите его сюда. Срочно. 
Орлов направляется к телефону. Его опережает Нина. 
НИНА. Крупнова, я от Черного!.. Михаил Кузьмич, Юрий Сергеевич просит вас прийти в гостевую, в театр, тут собрались товарищи... Нет-нет, показ вечером, как и назначили. Просто они хотят вам кое-что сообщить... Что сообщить? (Открывает окно и высовывает наружу телефонную трубку.) 
ГОЛОС ОРАТОРА. Долой коррумпированный аппарат! 
ТОЛПА. До-лой! До-лой! 
ОРАТОР. Народ не обмишулить! Долой Крупнова! 
ТОЛПА. До-лой! До-лой! До-лой! 
НИНА (в трубку). Да, срочно. (Положила трубку, закрывает окно.) 
ГУДЗЬ. Ну? 
ПЫЖ. Ну? 
ЧЕРНЫЙ. Ну?! 
НИНА. Сейчас будет. 
ЧЕРНЫЙ. Бутылки, кроме "боржоми", быстро убрать! 
ОРЛОВ. Но ведь борьба за всеобщую трезвость кончилась. Полной победой. Или вы забыли ему доложить? 
ЧЕРНЫЙ. Рюмки тоже убрать! 
НИНА. А закуски? 
ЧЕРНЫЙ. Закуски? Закуски можно оставить. 
ОРЛОВ. С закусью, значит, еще не боремся? И на том спасибо... 
ГУДЗЬ (у двери, прислушивается). Идет!.. 
Входит ГОРБАЧЕВ. 
ГОРБАЧЕВ. Что ж, давайте, товарищи, обменяемся. 
Пауза. 
Разумеется, никакой это не Горбачев, а всего лишь человек, натянувший резиновую маску Горбачева, какие в те времена продавали в кооперативных ларьках. Маска грубоватая и даже не слишком похожая. Но для людей, чьи нервы истерзаны перестройкой, и этого оказывается довольно: кто в обмороке, кто в столбняке. Лишь ОРЛОВ и НИНА сохраняют самообладание.