Сезон охоты на ведьм
Конечно, жрец без особенных колебаний выложил, что знал, и посчитал за счастье, когда ему наконец позволили вдохнуть полной грудью. Правда, знал он немного. Зато, облегчив совесть и уверовав в спасение, жрец сразу воспрянул духом и с восторгом уставился на изящные прелести девочки, выставленные напоказ, и на титанические пропорции серка: все-таки билдеры понимали в таких вещах толк.
Оставив Юлю на попечение прирученного исполина и гостеприимство покаявшегося жреца, Вадим выбрался из подвала и покатил по снежку домой, уже не надеясь застать там Алису. А потому решил заглянуть к новому приятелю, торгашу Эмилю, – благо это оказалось по пути.
Дверь в его лавчонку оказалась заперта, а за стеклом висела табличка: “closed”. Вадиму это не понравилось. Конечно, время позднее, особенно по меркам Крепости, но и Эмиль не из тех, кто разбрасывается даже единичными клиентами. Тем более, у крутарей сейчас самая суета.
Напрягшись, Вадим просочился мысле -облаком внутрь и обеспокоился еще больше: не многовато ли посетителей? Может, расчетный день? Но для сбора дани хватило бы одного крутаря, зачем вваливаться сворой?
Обойдя дом, Вадим вошел в подъезд. На первом этаже, возле запасного входа, стену подпирал флегматичный крепыш с пустыми глазами, механически провожавшими каждого, кто поднимался по лестнице. Он ни о чем не думал, ничего не вспоминал, не чувствовал, – просто сторожил, как автомат. И потому Вадим обнаружил его только сейчас. Но стоило обозначить движение к двери, как крутарь словно включился.
– Закрыто, – объявил он, заступая проход. – Понял, да?
– И бог с ним, – сказал Вадим. – Я по личному.
– Перенеси, – пожал плечами крепыш. – Хозяин занят.
– Не для меня.
Вадим надвинулся вплотную. Оттолкнувшись спиной от двери, крепыш пихнул обеими руками его в грудь. Но угодил в воздух, против воли шагнув вперед. И тут же, на сайд-стэпе, Вадим поймал его за шею и добавил инерции, вынудив пробежаться вниз по ступеням. Затем вступил в дверь и сразу ее запер, чтоб избежать новых возражений. Миновав темную кладовку, бесшумно возник в торговой комнатке.
Здесь было спокойно. С безупречно радушным ликом Эмиль восседал в уголке, задвинутый единственным столиком, – сложив худые длинные конечности как богомол и втянув голову в узкие плечи. Он не заискивал, не лебезил, но хамские выходки спускал гостям, как издержки воспитания. А что ему оставалось?
Напротив Эмиля расположился нескладный субъект с расхлябанными членами, отечными чертами и многими шрамами на мятой физиономии. По сторонам от субъекта помещалось двое: плотный коротыш с круглой головой, щетинистой от подбородка до макушки, и длинный гибкий парень – похоже, из бойцов. Еще один выжидал в сторонке, равнодушно листая книгу, наверно, в поисках картинок. Пятый сторожил вход, изредка выглядывая за шторку.
А обслуживала компанию худощавая темненькая девушка, не красавица, но милашка, чем-то похожая на юную надсмотрщицу Руфь из Вадимового КБ, – по-видимому, дочь Эмиля. Ее выдержки едва хватало на ледяную мину, сквозь которую явственно проступала брезгливость.
Похоже, разговор происходил не из приятных, а гости явно не входили в число званых. Что за публика? Если крутари, то не из истинных – падальщики. “шакалы”, “гиены”, “вепри”? Скорее последние, судя по ухваткам. А среди малых стай “вепри" – самые гадостные. Собственных тормозов у них нет – только страх. И потому им так нравится пугать других.
Мяторожий главарь как раз принялся перечислять беды, грозившие торгашу, буде тому вздумается брыкаться. Голос у него звучал сипло и неряшливо, гармонируя с внешностью. Пока что гость держался в рамках, но в любой миг готов был окатить собеседника помоями: голосок вполне для этого подходил. Еще Вадим чувствовал, как зудят у “вепря” ладони – шлепнуть курсирующую вблизи девушку по узкому заду (это для начала). И чешутся костяшки на кулаках – тут же отоварить папашку, наверняка бы за нее вступившегося. По всему видно, главарек был небольшого ума, зато дело свое знал досконально и подбить на скандал мог любого. Эх, сюда б того, кто навешал ему эти шрамы! – как говаривал крестьянин в “Великолепной семерке”.
– Всем привет! – громко сказал Вадим. – Эмиль, забыл? Договорено же!
Взгляды разом обратились на него, и как всегда, Вадим ощутил себя неуютно в перекрестии многих лучей. Однако пренебрег, отстранился , без спешки приблизился к столу и небрежно облокотился о стойку рядом с Эмилем, ибо свободных стульев не оставалось. Впрочем, оба гарда готовы были вскочить и ждали только команды. Либо повода.
– В чем дело, бычара? – враждебно спросил помятый. – Мы ж разобрались с Вольтом!..
– Это Аркан, наш новый пастух, – быстро вставил Эмиль. – Оказывается, власть переменилась – снимай штаны опять! Почтенный Валет распродает деревеньку: десяток душ туда, десяток – сюда… Проигрался, что ли?
– Заглохни, говорун! – мрачно велел вожак, не сводя мутного взгляда с Вадима. – Так чего надо, а? Говори живей или выметайся: у нас каждая минута на вес золота.
– Как и у нас, – хохотнул Вадим. – Братаны, кажись, вышла неувязка!.. Валек и вправду оставил заведение, да только передал его росичам, а не вам. Иначе зачем бы я приперся?
– Чего лепишь? – рявкнул Аркан, и его подручные разом напряглись, готовясь броситься. – Кто ты вообще? Коз-зел!.. Скажешь, росский сборщик?
– Скажу, – подтвердил Вадим, сужая глаза в бойницы. – Не веришь? Спроси у Брона. Или хочешь разобраться со мной? Смеху-то будет!..
Расправив плечи и откинув голову, он и вправду будто стал больше, тучей нависая над столом. Не от триады ли подарок? Закрутилось колечко!
– Да мать твою!.. – взорвался падальщик, срываясь на привычный текст. Однако кидаться на противника не спешил и свою свору пока придерживал. Кажется, опять начинались эти игры: кто там и кого на что спровоцирует.
– Придержи язык, Арканчик, – строго сказал Вадим. – Здесь все же дама. И место для разборки неподходящее. Может, выйдем на улицу?
Оценивающе он оглядел свору, спокойно кивнул: ничего, отмахаюсь!.. Вадим и впрямь ощущал в себе мощь серка, переданную по Кольцу. Наверно, его уверенность почуял и Аркан, иначе бы не медлил.
– Грубишь, да? – спросил он. – Здоровый очень?.. Сопля, хоть понимаешь, на кого наехал!
– Или наступил? – уточнил Вадим. – Вообще я смотрю, куда ставлю ногу, – ведь не дай бог!..
Против ожиданий, главарек оценил намек – может, оттого, что его и прежде часто макали. А наглецов он привык опасаться: кто ж полезет на рожон, не обезопасив тылы? Но демонстрация не помешает.
Вспомнив давний фильм, Вадим проворчал: “Душновато здесь, а?” – и огляделся, будто в поисках окна. Затем прикрыл на секунду глаза, концентрируясь, наливая кисть воображаемым свинцом, обволакивая стальной броней, – и с разворота саданул кулаком в ближнюю стену, проломив дырищу на улицу. Удовлетворенно вздохнул полной грудью, словно такие выходки были для него делом обычным. Детство, конечно, – зато как эффектно!..
– Еще б вони убавить! – сказал он грозно. – Чегой-то дерьмом потянуло…
– Думаешь, я сам буду с тобой разбираться? – спросил Аркан, натужно осклабясь. – Еще поглядим, чья стая шибче!.. Помяни мое слово, соколик: сдадут тебя. И тогда поглядим, чего запоешь, – когда станут в асфальт закатывать!.. Ты понял меня, бычара?
Ну очень хотелось ему оставить за собой последнее слово. И пусть – жалко, что ли?
– Вполне, – сдержанно ответил Вадим. – Еще будут напутствия?
Он действительно понимал главарька прекрасно. Чего ж тут не понять: все на поверхности, – а пахнет-то как!..
Поднявшись, Аркан махнул рукой, и “вепри” потянулись к выходу, отступая на заготовленные позиции. Лавочка опустела.
– Ну вот, поиграли в мушкетеров с гвардейцами, – посмеиваясь, заметил Вадим. – Чаем меня здесь напоят или опять я только усугубил?
– На этот счет не волнуйся, – откликнулся Эмиль, делая знак дочке. – Да я скорее в наймиты перейду или вовсе вернусь в Крепость, чем лягу под такую гниль. И кто их вынашивал, а? Еще Софочкой вздумали пугать, мерзавцы!..