Ракетоносцы. Адское пламя
* * *Грузовик, взвизгнув тормозами, остановился возле одноэтажного кирпичного здания, у дверей которого стоял, привалившись спиной к косяку, рослый солдат с автоматом; при появлении машины он отлепился от стены и подобрался. Сержант Билли вылез из кабины, волоча мешок с аквалангом, и, оставив высаженных из кузова задержанных под присмотром своих бдительных морпехов, подошёл к часовому и начал что-то ему объяснять, то и дело оборачиваясь и указывая рукой на пленных. Часовой меланхолично кивал, а потом в дверях появился ещё один военный и увёл сержанта внутрь.
– Местная типа контрразведка, зуб даю, – тихо, одними губами, произнёс Вован, не поворачивая головы. – Вот это мы попали так попали…
Девушки подавленно молчали: похоже, даже до Анджелы наконец дошло, что «шоу» становится очень уж «реалти» и может очень плохо кончиться.
«Попали… попали… попали… – эхом отозвалось в сознании Павла. – Попали?».
– Послушай, Вован, – так же тихо сказал он, – ты не заметил ничего необычного?
– Заметил. Бравые морпехи вооружены американскими самозарядными винтовками М1 «гаранд», которые были основным оружием пехоты США во время Второй Мировой войны. Генерал Паттон назвал «гаранд» величайшим средством ведения войны из всех когда-либо созданных – хорошая машинка. Эти винтовки до сих пор продаются на рынке оружия, и неплохо, но я не пойму, где их столько набрали, и главное – зачем, когда есть современные образцы, та же М-16 знаменитая…
– Ты так хорошо разбираешься в оружии?
– Я им торгую: это мой основной бизнес. А ты думал, я приподнялся на секонд-хэнде? Ага, счаз… На тряпках не разбогатеешь, а вот на стреляющем железе… Люди любят убивать друг друга, и поэтому мне всегда хватит на хлеб с маслом. Ружейным. А у того дылды возле дверей – пистолет-пулемёт Томпсона. «Томми-ган», оружие гангстеров и коммандос Второй Мировой. Тоже раритет, хотя эти автоматы всё ещё в ходу в разных «горячих точках». Вот я и думаю, что это за театр такой?
«Театр абсурда, – подумал Павел. – Вот оно, значит, как… Оружие Второй Мировой, и в большом количестве. Ещё один камешек в мозаику… Туман этот серый, после которого всё и началось… Провал во времени – неужели это возможно? Фантастика, но всё сходится. То есть почти всё: есть кое-какие неувязки. Насколько я помню, в ходе той войны на Ямайку никто не нападал».
Ему захотелось поделиться своими соображениями с Мэрилин, которая напряжённо о чём-то думала (может, и ей пришла в голову та же мысль?), но как это сделать? Морские пехотинцы стояли от них в нескольких шагах, соблюдая дистанцию, предписанную уставом, и тихий разговор Павла с Вованом, заглушаемый нараставшим грохотом канонады, остался незамеченным. А вот более оживлённая беседа пленных без внимания не останется – можно запросто получить удар прикладом.
Решить эту дилемму Павлу не удалось. В дверях появился Билли в сопровождении какого-то офицера и махнул конвоирам: мол, заводи задержанных.
* * *– Имя? Фамилия? Род занятий?
– Мэрилин Дьюи, студентка Флоридского государственного университета, факультет менеджмента.
– Когда, как и зачем вы оказались на Ямайке?
– Мы с моим парнем прилетели сюда на каникулы. Два дня назад. Из Флориды.
Девушка говорила спокойно, хотя голос её дрожал. Она не понимала, что происходит, и была испугана и растеряна, но перед ней сидел представитель власти, одетый в военную форму, и законопослушность американки начала двадцать первого века брала верх. К тому же она не чувствовала за собой никакой вины, и была уверена, что американский закон и справедливость восторжествуют – разве может быть иначе? Этот офицер во всём разберётся, и они с Полом вздохнут с облегчением.
– Прилетели, значит… – со странной интонацией произнёс военный, сидевший за столом. – Дальше!
Павел слабо разбирался в знаках различия армии США (точнее, вовсе не разбирался), но предположил, что перед ними тот самый майор Уоллес, которого упомянул командир морских пехотинцев, арестовавший их на берегу. За столом сидел ещё один офицер, на вид лет пятидесяти, сухощавый, с коротко стриженными седыми волосами, но тот молчал, время от времени ощупывая всю четвёрку задержанных испытующим взглядом, а вопросы задавал «майор Уоллес» – широкоплечий, с холодными серыми глазами и волевым подбородком.
Пока он допрашивал Мэрилин, Павел исподтишка разглядывал кабинет – привычное слово «офис» к этому помещению как-то не подходило. Обстановка предельно спартанская: простой деревянный стол, за которым сидели двое офицеров, в углу стеллаж с картонными папками. У окна ещё один стол, маленький, занятый архаичного вида пишущей машинкой, на которой с удивительным проворством работала довольно симпатичная (Павел видел её профиль) девушка в форме и с аккуратной причёской, напоминавшей героинь голливудских фильмов середины прошлого века. И никаких тебе компьютеров, только стоял на столе перед офицерами музейного вида телефон с диском и тяжёлой эбонитовой трубкой, лежавшей на рогатых рычагах. Интерьер кабинета Павла не удивил (если он прав в своём фантастическом предположении, этого и следовал ожидать) – его интересовало, заметили ли его товарищи по несчастью полное отсутствие здесь современной оргтехники?
Выслушав сбивчивый рассказ Мэрилин, Уоллес перевёл взгляд на Павла.
– Имя? Фамилия? Род занятий?
– Пол Мэйджор, студент, Флоридский университет, факультет истории философии.
Павел и сам не знал, что заставило его изменить свою фамилию на английский манер – в университете он числился как «Майорофф», – он почему-то решил, что так будет лучше. А о том, что он из России, говорить и вовсе не стоит – слова Мэрилин о красных звёздах на крыльях атаковавших их самолётов не выходили у него из головы. Павел коротко повторил то, что рассказала Мэрилин, упомянув серый туман и то, что они познакомились с Анджелой и Вованом на дороге, а раньше никогда даже не виделись; что их с Мэрилин машина умерла огненной смертью, и они поехали на машине своих новых знакомых, знать не зная, что там у них в багажнике (в конце концов, это было сущей правдой). Будь Павел один, он об этом бы умолчал, но с ним была Мэрилин, и заставлять её отвечать за чужие грехи – нет уж, увольте: Павел чувствовал, что проклятый акваланг сильно осложнил им жизнь.
Выслушав Павла, офицер молча покачал головой.
– Что-то не так? – робко спросила Мэрилин.
– Многое не так, мисс, – холодно ответил Уоллес. – Очень многое. Но вопросы здесь задаю я – это понятно? Так, теперь вы, – он посмотрел на Вована с Анджелой. – Что вы мне расскажете? Кто вы такие?
Вован запираться не стал. То ли у него не было подходящей версии, то ли он понимал, что выдать себя за американцев у них с Анджелой не получится, то ли тоже не чувствовал за собой никакой вины.
– Владимир Поздняк. Бизнесмен. Мы русские. Прибыли на Ямайку неделю назад, – отрывисто отрапортовал он. – Цель – покупка недвижимости. К тому, что рассказали ребята, добавить мне нечего, так оно всё и было.
– А не надо ничего добавлять, – зловеще произнёс офицер, гладя на него с искренней ненавистью. – Русские не покупают недвижимость на Ямайке – они пришли сюда с оружием в руках, чтобы взять эту недвижимость силой. Или для тебя, русский, новость, что мы воюем с вами уже пять лет, и что сейчас там, – он кивнул в сторону окна, дрожавшего от орудийных залпов, – твои соотечественники уже высаживаются на берег?
– Это не новость, – пробормотал Вован, – это гораздо хуже…
– И ты, ублюдок, – продолжал офицер, хищно оскалившись, – никакой не бизнесмен, а самый обыкновенный диверсант, и прилетели вы сюда на тевтонском «вороне Вотана». Или приплыли на крейсере кайзермарине, что сути дела не меняет.
«Ворон Вотана? Кайзермарине? – промелькнуло в голове Павла. – Всё страньше и страньше, как говорила Алиса Льюиса Кэрролла…».
– И по законам военного времени я вас всех расстреляю, всех четверых, и с большим удовольствием, а с вашими девками предварительно как следует позабавятся мои солдаты, которым остро не хватает белых баб в этом ямайском заповеднике черномазых.