Говори со мной по-итальянски (СИ)

Селест в шутку пихает нашу подругу.
— Прекрати, они даже не похожи… Ты со своими вампирами влезешь куда угодно!
Доми раздраженно шикает и отправляется на танцевальную площадку. Я некоторое время слежу за ней, завидуя, как легко она знакомится с понравившимся ей парнем. И самое главное, они все из нашего колледжа. Это значит, что ты не потеряешь связь после этой ночи, если вы друг другу понравитесь. Если Алистер обратит на меня внимание сегодня, то я…
Селест прерывает мои, приводящие в волнение, мысли.
— Как я выгляжу? — Она сначала смотрит на меня, а потом улыбается высокому итальянцу за ее спиной.
Он явно хочет от нее больше, чем один танец. Селест поправляет прическу, а я уверяю подругу в том, что она совершенна. Через секунду ее уже нет рядом со мной. Мы с Пьетрой подходим к барной стойке. Я специально выбираю места подальше от Лукаса, но она пытается меня переубедить, что я не права. Мне удается найти хороший предлог: оттуда, где сидим мы, отлично видно пиротехническое шоу.
Каждая из нас, наверное, думает о своем. Пьетра ищет глазами своего брата, а я надеюсь привлечь внимание Алистера, ничего не делая. Сидя в углу, создавая иллюзию интереса к вечеринке. Все вокруг в черном и белом. Я опускаю взгляд на свои белые туфли, на подол короткого черного платья, которое для меня выбрала Селест. Мне все нравится. И то, как она уложила мне волосы. Вечер только начался. Но почему-то мне кажется совершенно абсурдным, что среди такого количества девушек Алистер посмотрит на ме…
— Как ты? — знакомый голос, который я не хочу слышать, звучит прямо над ухом.
Я бы сказала Лукасу проваливать, но из-за Пьетры не могу.
— О, Лукас! — радостно восклицает она и тянет его ближе.
Таким образом, он встает практически между нами обеими.
— Хорошо, что ты к нам присоединился. Я тоже хотела подсесть к тебе, но Ева сказала, что демонстрация фейерверков отсюда будет казаться ярче.
Блэнкеншип невесело поднимает уголки пухлым, четко очерченных губ.
— Да, она права…
Он впивается в меня взглядом, за что я готова убить его.
Пока Пьетра заказывает нам напитки, Лукас пользуется случаем и придвигается теснее, чтобы была возможность поговорить, чего я пыталась избегать. Свалился на мою голову!
— Чего тебе? — грозно бросаю я, когда он касается пальцами моего локтя.
Я резко отвожу руку в сторону, давая понять, что такой жест недопустим с его стороны. Лукас поднимает ладони вверх в извиняющейся манере.
— Прости, прости… Я лишь хотел сказать, что не смог забыть наш вчерашний разговор. Я не спал ночью…
Бесцеремонно берусь перебить парня:
— Какая жалость! Ты сейчас, что, просишь оплатить тебе снотворное?
Я думала, он начнет огрызаться в ответ, но Лукас лишь посмеивается в кулак и обращается ко мне теперь с улыбкой, которую старается скрыть, но у него очень-очень плохо выходит.
— Нет, — вновь прыскает со смеху. — Просто…  Просто такое ощущение, что наша «незатейливая», — я изображаю пальцами в воздухе кавычки, — беседа нанесла тебе моральный вред.
Он теперь открыто смеется, заливается хохотом, запрокинув голову назад. Обнажив ровные, красивые зубы, Лукас даже не глядит по сторонам. С ним постоянно здороваются люди, хлопая по спине, касаясь плеч, как будто он какой-то авторитет в большой компании. Однако парень даже бровью не ведет. Сконцентрирован полностью на мне. Это не то что бы смущает, я ведь понимаю: Блэнкенщипу нужно отмыть свою испачканную совесть. Увы, ни один порошок — даже самый хороший — с этим не справится.
Управляющий по музыкальной части ставит на полное звучание песню из нового альбома группы Тhе Script, который я прослушала накануне. Не посчитав нужным что-либо говорить Лукасу, я предупреждаю Пьетру, что отойду. Она согласительно кивает, и я протискиваюсь через потные разгоряченные тела участников вечеринки, чтобы найти черный ход. Хочу выйти на улицу, но парадный выход, как и обычно, атаковало слишком много людей, чтобы можно было расслабиться и подумать. Расслабиться… Черт, я еще даже ничего не выпила. Один парень из медленно танцующих ребят предлагает мне выпивку, но я не рискую ее брать, поэтому вежливо отказываюсь. И пусть он не настаивает, не думаю, что совершила ошибку, когда решила не пить. Не хочу быть усыпленной и отвезенной на помойку после группового изнасилования.
Меня передергивает только от этой ужасающей мысли…
Вокал Дэнни О'Донохью так же радует слух, когда я останавливаюсь у какой-то железной двери, которая, по-видимому, ведет во двор здания. По-моему, я не ошибаюсь, ведь две двери справа — это женский и мужской туалеты. Я дергаю ее на себя, и она сразу поддается. Но это не улица, а какая-то запасная комната на первом этаже. Два кожаных дивана — один расположен посередине, другой — у правой стены.
Прибитые слева полки, на которых куча книг и музыкальных дисков. Я восхищена растениями у дальней стены, таких никогда не видела. С яркими бутонами цветов, замысловатыми формами листьев. И настолько увлекаюсь разглядыванием этой каморки без единого окна, что на какое-то время даже забываю, что мне нужно не сюда. А самое главное, я даже не замечаю, что на кресле за диваном сидит сероглазый парень, так внимательно изучающий меня — с головы до ног.
Быть того не может! Это же Алистер Шеридан!
* * *
Лукас
Я ничего не рассказывал ни Маркусу, ни Дейлу об откровении Евы. Не знаю, можно ли так называть, но именно этого мне и хочется. Не озлобленного выброса воспоминаний, а… не знаю… имею ли я право просить ее — даже в мыслях — простить меня? Меня и моих друзей. Она считает нас дерьмом.
Я с ней полностью согласен. Я просто сам запутался. И от собственного запрета раскрывать рот, чтобы поведать о нашем с ней разговоре, сгораю. Внутри у меня настоящий пожар. Мне хочется его потушить, но средств, которые на это способны, нет.
— Куда она ушла? — как бы невзначай интересуюсь у сестры
Маркуса, глядя в толпу танцующих студентов.
Пьетра поправляет черный узорчатый топ и тоже оглядывает людей вокруг. Потом она смотрит мне в глаза и пожимает плечами.
— Захотела подышать воздухом.
— Почему ты не рядом с подругой? А если что-то случится? — сержусь, выхожу из себя, но сжимаю кулаки, приводя мысли в порядок.
Черт возьми, Лукас!
— Ты о чем? — воспринимая мои слова, как что-то забавное, коротко качает головой кузина моего лучшего друга.
Я отмахиваюсь, чтобы она не воспринимала серьезно мою обеспокоенность.
— Брось. Не бери в голову.
Наблюдаю за пиротехническим шоу, которое так «нравится» Еве. Нет, это нереально. Все так уныло. Лишь музыка спасает положение, несколько целующихся пар.
Несколько влюбленных, зажимающихся на площадке. И один парень, который снимает трусики со своей телки прямо на диванчиках, место которых в самом конце зала. Пьетра тоже это видит. Она зажимает рот рукой, поворачивает голову ко мне. Смущенно смеясь, она встречается с моей улыбкой, значащей, что я слишком часто натыкаюсь на такое. Через несколько песен Селест и Доминик возвращаются, они становятся рядом с подругой, и я уже спешу отойти, чтобы не мешать им, как вдруг слышу вопрос Селест:
— А где Ева? Она все ещё не вышла из той комнаты?
Я весь превращаюсь вслух. Мои ноги, будто прирастают к полу.
— Ты о чем? — обратно развернувшись, обращаюсь к блондинке.
Она указывает на железную бардовую дверь рядом с уборными.
— Ева зашла туда. Пока танцевала, увидела. Не знаю, что там, но похоже было на какой-то кабинет…
Она не договаривает, точнее, я не могу терять время на то, чтобы слушать ее дальше. Быстро пробиваясь через толпу, иду к заветной двери и тогда же достаю из кармана джинсов телефон, набираю номер Дейла. Первый гудок, второй, третий… автоответчик. Мать твою! Зато Маркус отвечает с первого раза.
— Где ты? — говорю резко, не теряя секунд на лишние слова. — Быстро подходи к конуре, которую арендовал на сегодня Алистер.