Говори со мной по-итальянски (СИ)

На возмущения Доминик, что мы слишком рано уезжаем, я предлагаю ей остаться. Но Пьетра вмешивается, признаваясь, что ее уже клонит в сон. Селест остается в стороне. Похоже, ей все равно, и она готова к тому, что выбор сделают за нее. Тот парень, который ей понравился, оказался не свободен, и она сильно расстроилась из-за этого. Наверное, стоя с закрытыми глазами на ночном осеннем ветру, она дает ему освежить свои мысли. В чем нуждаюсь и я.
Каким-то образом поп-дискотека превратилась в рокфестиваль. Когда двери открываются, кавер-версия известной композиции в звучании группы Our Lаst Night заставляет сердце громко и быстро отбивать ритм. Мы все смотрим на показавшихся во дворе Лукаса и Марка. Первый вытирает кровь с разбитой губы, второй же касается пальцем поврежденного места над бровью. У обоих на лицах ссадины и синяки — на скулах и под глазами. Лукас может похвастаться ещё и нехилым синяком в области подбородка. Эти два идиота подрались. Наверное, с теми, кому дорог Алистер.
Превосходно. Все в сборе. И неужели теперь мы все поедем по домам? Я имею в виду, все начиналось достаточно оптимистично. Будет неприятно, если из-за безумных драк этим вечером, мы лишимся баллов, которые нам пообещали за посещение сегодняшней вечеринки. Эти баллы мне вовсе не помешают. Иначе меня бы здесь не было. Не пришла бы даже ради Алистера.
Пьетра, как раз, подходит ближе. Треплет меня по плечу.
— Я все знаю, крошка, — приобняв, говорит с сожалением подруга. — Маркус сказал, Алистер повел себя, как засранец…
Я резко разворачиваю к Пьетре лицо.
— Маркус сказал?
Она поднимает голову, насторожившись.
— А в чем дело?
В настоящую минуту я ощущаю себя плотиной, которую прорвало. Дейл, услышав нашу короткую беседу, обхватывает ладонью мое предплечье, но я воинственно сбрасываю его руку и, оторвавшись, от парочки рядом со мной, шагаю влево. Туда, где Лукас, Марк и пару членов их неизменной шайки общаются. Один из них протягивает Маркусу носовой платок, но тот, поблагодарив, не успевает его принять, потому что я первая дотягиваюсь до белой ткани, сделав всего один рывок вперед. Пять пар глаз с неподдельным изумлением уставились на меня в ту же секунду. Лукас сглатывает, и легко можно понять, что он немного растерян. Зато Маркус уже заводится, крепко сжимая зубы, скривив губы. Ненавидит меня? Класс!
— Какого хрена ты творишь? — шипит он, уже думая наступать, но Лукас кладет массивную ладонь ему на плечо, и Маркус окидывает ее взглядом, прежде чем вновь посмотреть на меня.
— Значит, ты сказал Пьетре, что Алистер вел себя, как засранец, но забыл упомянуть, что ты не лучше?
Марк опускает голову, качает ею едва-едва и отнюдь невесело усмехается.
— Слушай, — все так же, не поднимая глаз, говорит он предупреждающим тоном, — будь осторожна со словами сейчас, потому что я на взводе…
Меня он бесит. Меня так бесит Маркус! С его недвусмысленными намеками, с его дурацким характером, чувством собственного превосходства, которое никаким образом не является действительностью! Но ещё больше я ненавижу то, что узнала сегодня от Алистера об этом человеке.
Еще больше я ненавижу Марка за то, что нравлюсь ему. Если это в реальности так и есть.
Поэтому я бросаюсь вперед и толкаю в плечо зеленоглазого напыщенного козла. Отодвигаю Лукаса, но он, напротив, встает между мной и лучшим другом. Внезапно нас окружают и мои подруги, и Дейл. Они все что-то говорят, но я не слышу. В ушах только звенит музыка, доносящаяся из помещения справа, а глаза исследуют объект отвращения.
— Отойди, Лукас, — глубоко дыша, говорю я — вовсе не прошу.
С мальчишеской улыбкой, присущей ловеласам, Маркус соглашается:
— Да, Лукас, отойди.
Что о себе думает Марк? Этот чертов нарцисс!
— Зачем вы, вообще, приперлись к парковке?! — требую объяснений у всех, кроме, разумеется, девочек.
Парни, стоящие сзади, машут руками, принимаясь негодовать. Клянусь, как проклятый акт восстания!
— Эй-эй-эй! — Лукас смотрит на своих людей через плечо и ему хватает одной восклицательной интонации, чтобы успокоить их. — Что за мятеж? Заткнулись все. — После он в упор глядит на меня. — Ты сумасшедшая, ты знаешь это? В курсе, кто твой Алистер?
Маркус вновь вклинивается туда, куда его не звали:
— Тот еще уб…
— Марк, помолчи! — командует Блэнкеншип. — Сволочь, твой Шеридан! И друзья у него такие же. Завистливые безумцы.
Знаешь, сколько девушек споил Алистер, чтобы потом развлечься с ними? Он и с тобой так же хотел поступить!
— Я вас не просила меня от него спасать, — упрямо заявляю, хотя сама понимаю, что нуждалась в этом, если все, что сказал Лукас — правда.
Маркус выходит из себя. Он одной рукой держится за голову, а потом ею активно жестикулирует.
— Нет, ты послушай, что она говорит! — орет парень, а его сестра пытается заставить его вести себя тише.
Селест и Доминик в шоке от услышанного. На одну половину я уже смирилась, что Алистер вполне мог оказаться плохим человеком. Но я не хочу, принципиально не хочу, слушать Лукаса или Марка.
— Наверное, ты хотела, чтобы он тебя… Блэнкеншип быстро прерывает Ферраро:
— Заткнись! — Лукас заставляет Маркуса взглянуть на себя. — Просто заткнись!
В ответ тот поднимает руки в подчинении и отходит от всех нас, толкая тех, кто пытается с ним заговорить. Я вижу, как Марк достает из кармана вельветовых черных брюк пачку Winstоn. Он закуривает сигарету, прислонившись плечом к холодной кирпичной стене, стоя ко всем нам спиной.
И хорошо. Я не хочу видеть его лица. Все продолжают что-то говорить. Потом вдруг ди-джей «меняет пластинку», и модная песня практически «зовет» всех в танцзал. Доминик тянет Селест за руку и просит остальных:
— Давайте останемся еще ненадолго, пожалуйста? Ну, пожалуйста!
Селест противится. Пьетра размеренным шагом отправляется к брату, а я c радостью принимаю ее просьбу.
— С удовольствием! — живо отвечаю, но Лукас не дает мне даже посмотреть в сторону места, где развлекаются остальные.
— Если ты хочешь, можешь продолжать веселиться, — говорит он Доминик, не глядя на нее — на меня. — А Ева едет домой. Мы ждем такси.
— Нет, — отрицаю я, обещая, что буду держать себя в руках.
— Да, — грубо и настойчиво произносит Блэнкеншип. — Да, Ева.
Такси, как по волшебству, подъезжает. Лукас не дает мне отойти от него, открывает заднюю дверь автомобиля и кивком головы приказывает сесть в салон.
Пояснения к главе
[1] — слабо алкогольный коктейль, названный в честь Джузеппе Гарибальди. Был изобретен в 60-х годах прошлого века. Он состоит из 3-х частей: горького ликера Кампари и 7 частей апельсинового сока. Употребляют коктейль, как аперитив.
  
Глава 18
 
Ева
Меня это все раздражает! Его забота, о которой я не просила. Его нахождение рядом со мной. И то, что он считает себя моим героем. Пускай Лукас этого не сказал, но в голубых глазах парня мерцает огонек победителя. Меня бесит, что он считает правильным силой усаживать меня в такси, привозить домой и контролировать, ожидая, когда я войду внутрь. Лукас приближается, становясь под козырек крыльца. Я спонтанно и несознательно отодвигаюсь назад и упираюсь спиной в кирпичную стену рядом с железной входной дверью в жилое здание.
— Знаешь, ты просто ведешь себя, как маленькая невоспитанная девочка! — возмущенным голосом отнюдь негромко изрекает Блэнкеншип.
Если это все, о чем он собирался меня оповестить… Фыркнув, я разворачиваюсь и, набрав код домофона, собираюсь открыть дверь, однако у Лукаса другие планы на этот счет. Он хватает меня за локоть, дергает к себе так, что я оказываюсь с ним лицом к лицу. И близко.
Слишком близко.
Вторая его рука повисла в воздухе, но спустя несколько мгновений, во время которых мы не отводили друг от друга взгляда, она оживает. Длинные пальцы Лукаса отводят прядь моих темно-русых волос назад, прячут за ухом. И, как будто, случайно Блэнкеншип касается большим пальцем мочки моего уха. Это длится меньше секунды, но и этого хватает, чтобы он услышал нечаянный громкий вздох, что вырывается из моего горла. Васильковые глаза парня вмиг становятся темно синими. Почти черными. Словно море в шторм. Я пытаюсь вырвать руку из его хватки, но все попытки, увы, тщетны. Я не хочу, чтобы он так смотрел на меня…