Говори со мной по-итальянски (СИ)

— Прошу прощения, — начинаю нервно и едва слышно, — но я ещё не забирала свой студенческий из секретариата.
Эмоциональная итальянская, — без всяких сомнений, — преподавательница, взмахивает руками, громко опуская их по швам. Одна книга в мягкой обложке чуть не упала на пол, но собеседница, обладающая быстрой реакцией, зажала ее между своей широкой ладонью и упитанным, массивным бедром.
— Так чего вы ждете, сеньорита? — укоризненно вопрошает она.
Не входя со мной более в дискуссию, женщина в темно-зеленом брючном костюме разворачивается на месте и стремительно покидает данное крыло университета. Я слышу, как она продолжает ворчать, свернув за угол:
— Первый курс!.. Первый курс…
Еще какое-то время я смотрю ей вслед, пока сама не заставляю прийти в себя и начать, наконец, искать нужную аудиторию. Я нахожу ее в правом крыле — это самая последняя дверь, расположенная возле большого французского окна в коридоре. Как только вхожу внутрь, меня встречают несколько сотен пар глаз. Без всяких преувеличений! Мария Коста, стоящая у огромной доски во всю стену, прекратила говорить, тоже обратив свой взгляд на меня. А вместе с нею это сделала незнакомая мне женщина, что расположилась за столом педагога. Она отвернула свое лицо от многочисленных студентов и полностью сконцентрировалась на мне одной.
Большей неудачницей я себя давно не чувствовала.
Понятно, почему я так хотела учиться на одном факультете с лучшими подругами. И почему я так переживала, что буду совсем одна среди целой толпы незнакомцев. Словно, впрямь, только что поступившая. Хотя это ведь можно так назвать, если взять в счет тот факт, что весь первый курс я ни разу не переступала порог универа.
Не выдавая наших хороших теплых отношений — невольно или целенаправленно, я так и не поняла — Мария указывает на просторные ряды сплошных парт, которые полностью забиты.
Но несколько мест я все же высматриваю.
— Прошу вас, сеньорита Мадэри, — чинно обращается Мария ко мне, убирая назад длинные черные волосы. — Присаживайтесь. Я благодарю ее и киваю. Быстро по ступенькам поднимаюсь вверх и выбираю себе место в конце у окна, между миловидной веснушчатой девушкой и парнем с синими волосами. Он смотрит на меня, когда я сажусь рядом с ним, и я, при взгляде на него, запоминаю каждый пирсинг на его идеальном овальном лице. Линзы выдают слишком яркие глаза. Точнее, их цвет — что-то вроде серебристого. Черная помада на красивых губах и выбритые виски, как ни странно, придают ему некого обаяния. Не думаю, что смогла бы увлечься таким парнем, но он всерьез симпатичный.
Пока Мария вместе с коллегой просвещают собравшихся о серьезности обучения на втором курсе, девчонка слева решает, что сосредотачиваться на этом — плохая идея. Она сразу мешает мне слушать, протягивает миниатюрную ладонь, крутит пальцами кончики прямых коричневато-красных волос и улыбается не только губами, но и невероятно голубыми глазами. Кажется, что они прозрачные. Чистые, как вода в источнике.
— Кьяра Франко, — представляется она, пожав мне руку.
Ее красивая речь, лишенная всякого акцента, колоритная внешность и самоговорящее за себя имя, безусловно, дают понять, какой девушка национальности. Не знаю, сколько на курсе иностранцев, но на сайте написано, что их больше двадцати. Точное число вспомнить не получается.
— Ева Мадэри. Рада познакомиться с тобой.
Ее широкая улыбка отличается от моей — просто приветливой. А потом Кьяра сводит брови вместе, над чем-то размышляя, тычет концом ручки в мою сторону и спрашивает озадаченно:
— Ты перешла из другого универа?
— Нет, — закрыв на мгновение глаза, я усмехаюсь и мотаю головой, — я жила в Триесте и училась дистанционно, а сейчас, когда переехала в Рим, перешла на очную форму.
Кьяра придвигается ближе, лишая меня собственного пространства.
— О-о, это ведь в Триесте находится Площадь Единства Италии[1]?
— Да, все верно.
— Ты была там? — восхищенно говорит девушка, заводя пряди волос за уши.
Я веду пренебрежительно плечами, легко улыбаясь.
— Конечно. Я ведь жила там почти пять лет.
— Триест  не твой родной город? Ты просто сказала, что…
Я ее перебиваю, надеясь, что после этого моего ответа мы сможем спокойно послушать женщин у доски.
— Я родилась в Риме, но потом отцу предложили хорошую работу в Триесте, и мы переехали туда пять лет назад. Теперь же вернулись.
Еле сдерживаю себя от того, чтобы недовольно вздохнуть из-за любознательности Кьяры. Но и поменять свое место не считаю правильным. Не хочу ее обидеть. Просто я хотела полностью сконцентрироваться на материале. Первый день очень важен.
Вдруг Мария громко задает вопрос всей аудитории:
— Поднимите, пожалуйста, руки те, кто впервые здесь?
Ввысь возводится лишь пара десятков рук, и я в числе этих людей. Мария осматривает всех, останавливается взглядом на мне, дарит миролюбивую улыбку, которая придает уверенности и значительно умиротворяет.
— Зачем мы попросили это сделать? — вдается в объяснения женщина рядом с Коста. — Очень важно, чтобы вы не забыли получить студенческие билеты. С помощью них вы не только сможете пройти на территорию, кампуса, в, собственно, сам университет, но и во всех библиотеках Рима у вас будут дополнительные привилегии. Например, доступ в архив.
Среди студентов слышится одобрительный гул, и помощница Марии вскидывает ладони, чтобы усмирить подопечных. — Но только после третьего курса и в сопровождении работников конкретной библиотеки. К тому же, студенческий билет — это своего рода банковская карта, действующая в пределах кампуса. На первом этаже в специализированных автоматах вы можете положить на них деньги и в столовой приобретать себе обеды со скидкой.
И снова голоса, обсуждения, выкрики. Так ведут себя новички. Я стараюсь не выделяться, но эти несколько десятков человек шумнее, чем остальные… триста. Здесь людей действительно много. Не меньше трехсот.
— Мне бы хотелось, чтобы в этот раз подняли руки те, кто из «новобранцев» уже получил студенческие карты, — звучит ровный голос помощницы Марии.
Та же стоит в стороне, имея возможность наблюдать, как всего пять ее студентов вскидывают ладони. Она в легком возмущении качает головой и далее продолжает уже сама:
— После занятия прошу всех, у кого нет билета, зайти в секретариат и получить его.
Молчание сменяется хоровым согласием. Мария, кажется, остается этим довольна, берет со стола очередную папку с бумагами, но ей не удается ничего сказать, потому что входная дверь вдруг резко открывается. На пороге кабинета стоит моя подруга Пьетра. Она с особой флегматичностью приводит прическу в порядок, рассматривая студентов, но не замечая меня, потому что я сижу почти что в самом конце.
— Сеньорита Ферраро, — безрадостно отзывается Мария Коста, — хотите провести ознакомительное учение за меня?
Пьетра, что для нее вполне свойственно, морщит носом, отрицательно качает головой и указывает пальцем на присутствующих. Сейчас все внимание обращено на подругу, и даже Кьяра, открыв рот, пялится на нее.
— У нас презентация уже закончилась, — отвечает с завидной коммуникабельностью брюнетка, держась одной рукою за дверной косяк. — Мы собираемся в конгресс-центр. Декан сказал, что ждет там всех второкурсников.
Отсюда мне видно, как Мария досадно поджимает тонкие губы.
— Тогда почему сеньор Гвидиче сообщает мне это через вас?
Невесомо и без всякого обременения Пьетра пожимает плечами, закусив губу. Она выглядит так юно и обаятельно. Не знаю, как можно на нее сердиться.
— Не имею понятия, сеньора Коста. Он просто поведал это нашему курсу, и я решила оповестить вас и еще…, — тут наступает пауза, но она совершенно не долгая, — … прошу вас отпустить немного раньше Еву.
Мария оглядывает универсантов. Поднимает глаза на меня, и в это же время Пьетра уточняет:
— Еву Мадэри.
Кьяра между тем упоенно вздыхает.
— Офигеть! — вылетает у нее изо рта.