Жизнь и приключение в тайге

Экспедиционный отряд состоял из двенадцати человек; с B. К. Арсеньевым пошли: ботаник Н. А. Десулави, геолог C. Ф. Гусев, охотник-любитель И. А. Дзюль; помощником В. К. Арсеньева был штабс-капитан Николаев, которому поручили организовать заброску продуктов в различные места следования экспедиции. В пути присоединился спутник В. К. Арсеньева в его прежних экспедициях китаец Чжан-Бао (Дзен-Пау). Николаев в сопровождении шести человек отправился в Советскую Гавань для организации питательных баз, и отряд
В. К. Арсеньева в течение первых месяцев состоял из семи, а за скорым отъездом Десулави из шести человек. На различных участках пути к отряду присоединялись в качестве проводников нанайцы, орочи и удэхейцы.
Отряд В. К. Арсеньева шел следующим путем: от Амура он вышел на реку Анюй, затем, перевалив через хребет, отправился по направлению к реке Хуту, где должна была произойти встреча с Николаевым. Встреча эта произошла с большим опозданием, что едва не привело к трагическому исходу. «Опоздай еще штабс-капитан Николаев суток на двое, — писал в «Отчете» В. К. Арсеньев, — и, вероятно, трех четвертей людей не досчитались бы живыми. Только в конце сентября люди оправились настолько, что были в силах продолжать овое путешествие». Прибытием в Советскую Гавань закончился первый этап путешествия.
Из Советской Гавани Арсеньев пошел к югу, вдоль побережья; в октябре экспедиция достигла мыса Туманного и устья реки Самарги. Конец октября и весь ноябрь были посвящены изучению реки Адами, низовьев Самарги и других маленьких речек этого района. Вот этот путь и описан в его очерках «Из путевого дневника», печатавшихся в газете «Приамурье» и в книге «В горах Сихотэ-Алиня», но и газетные очерки и книга не охватывают всего пройденного экспедицией пути. Первые обрываются приходом на Самаргу, то есть октябрем 1908 г.; изложение путешествия в книге «В горах Сихотэ-Алиня» доведено лишь до конца июля 1909 г. Дальнейший путь экспедиции, во время которого Сихотэ-Алинь был пересечен еще пять раз, не нашел отражения в работах В. К. Арсеньева, сохранилось лишь несколько очерков, из которых самому описанию пути посвящено только два: «Мыс Сюркум» и «Зимний поход по реке Хунгари», в остальных нашли отражение лишь отдельные эпизоды, чем-либо привлекшие внимание путешественника («Птичий базар» и др.). Каждый из этих очерков — превосходная миниатюра, они свидетельствуют, как уверенно росло и зрело писательское мастерство В. К. Арсеньева, но они не вносят каких-либо существенно новых моментов в повествование. И только сравнительно скупые и сдержанные страницы небольшого печатного «Отчета» позволяют в полной мере охватить весь путь экспедиции и оценить огромную самоотверженную работу отряда. В собрание сочинений В. К. Арсеньева эти «отчеты» не включены, широким кругам читателей они малодоступны, поэтому следует привести подробную выдержку из них. По данным «Отчета» дальнейший путь экспедиции рисуется в следующем виде: с речки Копи путешественники решили направиться на орочских лодках снова в Советскую Гавань; сильная буря, заставшая их в пути, разрушила этот план. Лодка разбилась, отряду же удалось выброситься на берег около мыса Кекурного, отсюда В. К. Арсеньев со своими спутниками в начале мая прибыл пешком на Николаевский маяк. Из Советской Гавани экспедиция направилась в залив Де-Кастри. Этот маршрут, продолжавшийся около полутора месяцев, частично описан в очерке «Мыс Сюркум». От залива Де-Кастри В. К. Арсеньев пошел на озеро Кизи и вновь дошел до хребта. Этот перевал был назван им именем Русского географического общества. Отсюда сто маленьким речушкам он вновь спустился к Тумнину и в конце июля был снова в Советской Гавани. «Этот маршрут, — писал В. К. Арсеньев, — был самым счастливым, самым легким и совершен без всяких приключений» [41].
В течение всего августа месяца (1909 г.) В. К. Арсеньев исследовал небольшие речки, впадающие в Татарский пролив, вблизи Советской Гавани: речки Хади, Тутто, Ма, Уй, Чжуанко. Осенью был начат последний и самый тяжелый маршрут от моря к селению Иннокентьевскому на реке Амуре (устье реки Хайдур).
К этому времени отряд В. К. Арсеньева значительно сократился. Ботаник Десулави покинул отряд еще в самом начале экспедиции; геолога С. Ф. Гусева, с трудом переносившего тяжелые условия таежного странствования, В. К. Арсеньев отправил обратно после голодовки на Хуту; с ним вместе вернулся в Хабаровск и И. А. Дзюль. Один за другим уходили из отряда стрелки и казаки: кто по болезни, кто за окончанием срока службы. К исходу 1909 г. В. К. Арсеньев «остался один с двумя стрелками — Ильей Рожковым и Павлом Ноздриным». Имена этих спутников и сподвижников В. К. Арсеньева (к ним нужно еще присоединить казака Крылова) должны быть также сохранены в памяти потомства, как имена спутников Пржевальского — казака Пантелея Телешова, Дондона Иринчинова и др.[42].
Неясно, когда и при каких обстоятельствах покинул отряд Чжан-Бао. Отказались итти дальше и проводники. С большим трудом В. К. Арсеньев уговорил двух орочей дойти с ним до речки Туки (правый приток Амура), оттуда он и его два спутника пошли уже самостоятельно, без проводников, «в горы, к хребту Сихотэ-Алиня». Этот последний маршрут продолжался 76 дней; все 76 дней они шли на лыжах, и каждый из них тащил нарту с продовольствием, инструментами и коллекциями.
Вот как описывает этот последний этап путешествия В. К. Арсеньев в своем «Отчете»: «Зима была крайне суровая, снежная. Бури следовали одна за другой; снега выпали глубокие. Начальник экспедиции рассчитывал, что гольды выйдут на охоту за соболем и что он встретит их после перевала через Сихотэ-Алинь и воспользуется проложенной ими дорогой, но они из-за снегов совсем не вышли, и потому ему самому пришлось протаптывать дорогу до самого Амура. О глубине выпавшего снега можно судить по тому, что для того чтобы набрать дров для огня или сходить за водой к проруби реки, на расстоянии двух или трех сажен от костра, надо было надевать лыжи. С гольцов Сихотэ-Алиня перед путешественниками развернулась жуткая картина. Насколько хватал глаз видны были горы, покрытые снегами. Реки текли в разных направлениях, Один из стрелков (Ноздрин) начал было падать духом. «Вот беда-то, — говорил он, — зашли куда! Как отсюда мы выйдем!» Вместе с другим стрелком Арсеньев начал его успокаивать.
Наконец, после ряда разведок было выбрано направление; перевал, через который они прошли, был назван «Опасным»; 7 декабря они спустились с водораздела и пошли в бассейн реки Хунгари. Далее привожу буквально текст «Отчета»: «Перейдя водораздел, путешественники встали биваком в узком ущелье. На рассвете случилось небольшое землетрясение и произошел снежный обвал. Палатку завалило. К счастью, все были снаружи и занимались укладкой нарт. Целые сутки ушли на раскопки. Наконец, палатку достали. Все время надо было опасаться за нее. Старенькая, ветхая она обдымилась и расползалась по всем швам. Ее починяли чем попало. Эта ветхая палаточка была единственной защитой от ночных морозов при 36° по Цельсию. Более всего путники терпели недостаток в обуви. Купить было негде. Для починки унтов рвали полы полушубков. Порожние мешки из-под сухарей шли на починку одежды.
Вследствие глубокого снега лоси не ходили по тайге, а стояли на тех местах, где застала их непогода. Нигде не была видно ни одного следа. Тайга казалась мертвой пустыней. Раза два Арсеньев останавливался на охоту, но неудачно, потеряли только время.
Собаки, взятые с собой (по две в нарту), погибли от голода, собачью юколу сберегли для людей. Четыре дня прокормились ею, потом посчастливилось убить небольшую выдру. Мясо ее растянули на шесть суток. Затем убили молодую рысь: и лапы и внутренности ее — все было съедено. 31 декабря ничего уже не ели. В довершение несчастья ночевали без дров. Эту праздничную ночь провели мучительно тоскливо. На другой день, 1 января 1910 г., нашли первых людей. Это были орочи. Велика была радость! Это был настоящий праздник!» [43]
Так закончилась эта экспедиция, во время которой путешественникам не раз грозила гибель и где, казалось, на каждом шагу подстерегала их смерть. Только изумительная организованность, настойчивость, воля, вера в себя и свое дело помогли В. К. Арсеньеву преодолеть все препятствия и довести до конца свое предприятие. И Пржевальский и Арсеньев часто употребляют в своих «сочинениях» слова: «счастье», «счастливая случайность», «удача». Но, как справедливо заметил один из биографов Пржевальского, такие «счастливые случаи» и «удачи» покупались дорогой ценой — ценой тяжелых трудов, самоотверженности всех участников экспедиции и были обусловлены непреклонной волей руководителя и его организаторским талантом. Н. М. Каратаев приводит в пример историю «счастливой находки» путь к озеру Лоб-Нору. В параллель к этому рассказу можно привести те страницы «Отчета» В. К. Арсеньева, где изложена история зимнего похода от речки Копи к морю.