Каждому своё

Следующие дни для Зои полетели, как бешеные. Дочку в школу отвозил и привозил оттуда охранник, а в эти свободные часы Зоя моталась с риэлтером по Москве в поисках квартиры, удовлетворяющей максимальным требованиям комфорта за минимальную цену. На третий день ей повезло: срочно продавали двухкомнатную квартиру в кирпичном доме постройки семидесятых годов на Смоленской площади. Не самое тихое место, конечно, но часть окон выходила на Москву-реку, а одно — в большой зеленый двор. Метро рядом, родители — в пятнадцати минутах езды на троллейбусе, ремонт требуется минимальный, а освободить площадь хозяева готовы хоть завтра: деньги им были нужны позарез и немедленно.
Собственно процедура развода была упрощена до минимума: обо всем договаривались адвокаты. Мотив был традиционный — несходство характеров; о нарушении супружеской верности никто даже и не заикнулся, о материальной стороне дела стороны договорились полюбовно, интересы ребенка ущемлены ни в коей мере не были.
Небольшие сувениры кому надо существенно сократили срок процедуры и через месяц Зоя оказалась уже не женой миллионера, а разведенной женщиной «за тридцать» с ребенком, каких в Москве — десятки тысяч. В день получения свидетельства о разводе Зоя перебралась с Алиной на новое место жительства, причем это мероприятие довольно удачно совпало с началом осенних каникул в школе. После них Алина должна была пойти уже в обычную среднюю районную школу, а не в привилегированный лицей, чему, как ни странно, была несказанно рада.
— И не жаль тебе оставлять друзей? — поинтересовалась как-то Зоя.
— Друзей? — фыркнула Алина. — Они все тупые, как я не знаю кто. Все разговоры о том, у кого родители круче, то есть папеньки, разумеется. Мамаши-то там все, как на подбор, кошелки-кошелками, только в фирму упакованные. Нет, не жалею ни капельки. Да и надоело, как арестантке, с конвоиром мотаться. Мороженое спокойно съесть невозможно: проверяет, не отравлено ли. Цирк!
— У них работа такая, доченька, — вздохнула Зоя. — Конечно, никто нас с тобой травить не собирается. Только имей в виду: деньги теперь считать придется, как всем нормальным людям.
Алина только махнула рукой и надела наушники от плейера. Зоя посмотрела на дочь другими глазами: она считала, что Алина больше похожа на отца и материальный аспект для нее значит очень многое. Оказалось — не очень. Приятное открытие. Как и открытие того, что продукты можно покупать раза в четыре дешевле, чем те, которые им доставляли на дом, что убрать двухкомнатную квартиру можно и без помощи наемной работницы, а вид на Москву-реку, особенно по вечерам просто завораживал. Что же касается неизбежного городского шума, то от него удалось отгородиться фирменными стеклопакетами. В общем жизнь постепенно налаживалась.
Константин хотел бы сказать то же самое о себе, но как-то не получалось. Клара приняла его и, кажется, даже обрадовалась тому, что ради нее он ушел из семьи (именно такая версия ей была преподнесена вместе с дорогим кольцом, символизирующим начало новой жизни). Первая неделя пролетела, как медовый месяц, Константин даже дела несколько запустил. Потом съездили, как и хотели, на экзотические Багамы, провели там феерическую неделю и вернулись в осеннюю, слякотную Москву. Начались будни и…
Во-первых, выяснилось, что привычки у Клары и Константина не то что разные — диаметрально противоположные. Клара могла не спать несколько суток, а потом за десять-двенадцать часов наверстать упущенное и снова быть в форме. Константин же все-таки привык спать не меньше восьми часов и желательно ночью. Засыпать под музыку и при свете он не мог, а Клара без музыки, причем громкой, просто не жила. В результате на фирму Константин приезжал невыспавшийся и злой, что немедленно почувствовали все его подчиненные.
Во-вторых, Клара была совершенно непредсказуемой. Единственное, что она признавала — это график своих съемок и дефиле, тут уж никому никаких нарушений не позволялось, а любые попытки в этом направлении резко пресекались. Но после работы она могла закатиться к друзьям слушать новые записи или просто «балдеть» в сауне с бассейном, а то и отправиться прямиком домой и запереться в спальне, чтобы отоспаться. Никаких отчетов о своем времяпрепровождении она не признавала, считала их покушением на свободу личности, а за эту самую свободу боролась, как Анджела Дэвис и Долорес Ибаррури вместе взятые.
И, наконец, Клара была фантастической неряхой. Предметы дамского туалета, разбросанные по всей квартире — это были просто милые пустячки, потому что все вещи, попав в окружение Клары, начинали, казалось, свою собственную и весьма насыщенную жизнь. Константин никогда не мог быть уверен в том, что обнаружит свою бритву и лосьон в ванной, а не на кухне или даже в гостиной. Найти чистую, отглаженную рубашку становилось проблемой, а поиски запонок — сущим наказанием. Привыкший к маниакальной чистоплотности и обязательности Зои, Константин брезгливо морщился, обнаружив грязную ванную или другие предметы интимного назначения, не мог привыкнуть к тому, что расческа с пучком бронзовых волос преспокойно оказывалась в холодильнике рядом с продуктами, а ботинки почему-то все время были нечищенными. Но любое, даже самое робкое, замечание парировалось одной и той же холодной фразой:
— Я тебя не держу. Живи сам, где хочешь, со своими привычками.
Вот к такому повороту событий Константин каждый раз оказывался не готовым. Он не мог жить в хлеву, который создавала вокруг себя его возлюбленная, но не мог жить и без самой возлюбленной.
В редкие минуты просветления он давал себе зарок покончить с этим наваждением, продать, наконец, особняк, купить нормальное жилье только для себя и общаться с Кларой по мере необходимости. Беда заключалась в том, что необходимость эта была практически постоянной.
Он даже повидать дочь никак не мог выбраться. То дела, то Клара, то еще что-нибудь. Пару раз пытался звонить по телефону, но трубку брала Зоя, а беседовать с ней он был пока еще не готов. Хотя бы потому, что все чаще думал о том, как хорошо он жил прежде, когда был женат на Зое, и придумывал хитрые ходы для того, чтобы восстановить свой брак и прежний образ жизни… сохранив при этом Клару. Понятно, что столь нереальную задачу решить не мог бы никто, да и Клара ясно давала понять, что впредь с женатыми мужчинами связываться не собирается, и что Константин поступил очень мудро, получив свободу от супружеских уз.
— Но если ты не хочешь выходить замуж, на кой ляд тебе свобода партнера? — изумлялся Константин.
— Ну, я же не всегда буду молодой. Правда? Может быть, мне захочется иметь ребенка или даже детей. И что тогда? Уводить мужчину из семьи? На чужом горе счастья не построишь, мой друг.
Иногда он умилялся житейской мудрости Клары, иногда эти банальности раздражали его до крайности. Так же, как и бравирование независимостью, потому что на самом деле девушка жила в основном за его счет. Того, что она получала в своем модельном агентстве, могло хватить на пару походов в ее любимый ресторан, где бутылка элитного виски стоила больше тысячи долларов. Тем не менее, содержанкой себя ни в коем случае не считала и при каждом удобном и неудобном случае подчеркивала, что сама зарабатывает себе на жизнь и никому ничем не обязана.
Константин похудел и постарел, но на робкие вопросы окружающих отвечал, что все отлично, просто молодая возлюбленная — это не старая жена и образ жизни несколько меняется. Но в один прекрасный день понял, что должен хотя бы немного отдохнуть от этого самого нового образа жизни и с удовольствием улетел в командировку в Амстердам, куда давно собирался, чтобы присоединить к своему бизнесу еще одну маленькую веточку: алмазную. Хотя и опасное это дело, и конкурентов там — немерено, но в случае успеха прибыль ожидалась просто фантастическая. Вот тогда и посмотрим, кто кому будет определять образ жизни. Деньги могут все, а огромные деньги — все, что угодно.
В Амстердаме было теплее, чем в Москве, пиво — значительно лучше, а женщин — просто невероятное количество. Так, во всяком случае, первоначально показалось Константину. Посетил он и знаменитый квартал «Красных фонарей», но был разочарован: те же девки, только сидят за стеклом. И ни одна из них в подметки не годится его Кларе. Даже Зоя в свои лучшие времена выглядела сексуальнее. Интересно, как она сейчас поживает? Или — не интересно?