Крем-брюле с бриллиантами
Состояние у меня было все-таки нервозное. А вот взял Исмаил-бей и передумал меня тут развлекать. Сяду в самолет и полечу в Москву, не загоревшая, не отдохнувшая, вообще никакая. И что я буду делать с остатком отпуска? У родителей на даче опавшие яблоки собирать?
В общем, объявления на посадку я дожидалась в обществе банки с джин-тоником. Так ведь и алкоголичкой можно стать на раз-два-три. Ох, доберусь я до Олега, получит он от меня по полной программе. Фиг он ко мне теперь в гости попадет хоть под каким предлогом. Делать грязную работу нежными женскими ручками — фи! Пусть ищет себе другую дурочку или жену «на дело» посылает. Она у него все равно не работает, домохозяйка.
В этот момент зазвонил мой мобильник. Я уже открыла рот, чтобы выдать Олегу все сразу, но вовремя осеклась. Звонил Исмаил-бей.
— Не надо так нервничать, Фэриде-ханум. Все идет четко по плану. Через десять минут объявят посадку на самолет, спокойно заходите туда и идите к хвостовой части. Там уже ждет мой человек.
— Спасибо, Исмаил-бей, — от души поблагодарила я. — Поддержали, можно сказать, в трудную минуту. А то меня постоянные сюрпризы уже совсем из колеи выбили.
— Какие сюрпризы?
— Сегодня, когда я купалась, кто-то копался в моей сумке.
— Знаю, за этим человеком уже следят. Больше ничего интересного не произошло? Как встреча с администратором.
— По-моему нормально. Обменялись сувенирами.
— Что значит, обменялись?
Ответить я не успела, разговор резко оборвался. Так я и знала, батарейка разрядилась! Ведь хотела же на ночь поставить на подзарядку, забыла, растяпа.
Минут через пятнадцать объявили посадку на мой самолет. Я чинно проследовала мимо контролеров в трубу, соединявшую здание аэропорта с непосредственно лайнером, поздоровалась со стюардессой и, как мне и было велено, проследовала в хвост салона. В то же мгновение из-за кресел появилась какая-то личность женского пола, Тоже в форме стюардессы и сделав мне рукой знак подождать, отперла какую-то боковую дверь. К двери с наружной стороны была приставлена легкая алюминиевая лестница, по которой я и спустилась прямо к белоснежной «Ауди» с тонированными стеклами. Из машины вышел шофер, молча забрал у меня багаж и предупредительно распахнул правую заднюю дверцу. Я забралась в прохладное нутро машины и с облегчением закурила. Главная часть операции, кажется, прошла без сучка, без задоринки…тьфу-тьфу-тьфу, чтобы не сглазить.
Рядом с шофером оказался тот самый неприметный человечек, который спас меня от таможенников. Как только машина покинула зону аэропорта, он обернулся ко мне и спросил на вполне приличном русском языке:
— Фэриде-ханум, что могло звенеть при таможенном контроле?
Я даже не сразу среагировала на свое новое имя, но потом подумала, что этот маскарад скоре всего для шофера и ответила:
— Понятия не имею. Я ведь после этого сумку не открывала.
— Тогда позвольте мне…
Я с неохотой передала ему свою сумку, поскольку всегда считала, что рыться в дамских ридикюлях способны только ревнивые мужья, да карманники. Но моему сопровождающему, наверное, виднее, что он делает.
Тот достал сувенир от администратора, о котором я успела трижды забыть.
— Что это такое?
— Сувенир, — пожала я плечами. — Музыкальная шкатулка.
— Где вы это купили?
— Нигде. Это подарок от того человека, которому я сегодня утром передала кое-что. Впрочем, Исмаил-бей в курсе, так что можно быть спокойным.
— Именно поэтому я и задаю вам столько вопросов, что Исмаил-бей в курсе половины истории. У вас же разговор на середине отключился, помните?
— Конечно.
— Так вот ему не нравится этот широкий жест. А мне не нравится сам подарок. Минуточку, а это еще что такое?
Он повернул голову к шоферу и что-то быстро приказал ему. Машина на минутку притормозила, потом резко развернулась и помчалась куда-то в совершенно неизвестном мне направлении. А мой сопровождающий достал мобильник и стал что-то докладывать собеседнику, которым, как я догадалась, был лично Исмаил-бей. Уж это-то словосочетание я по-турецки понимаю. Зато смысл следующего звонка я не поняла совершенно и только мучительно гадала, что обозначает эта сумасшедшая внезапная гонка.
— Ваш самолет, то есть тот самолет на котором вы теоретически улетели, поднимется в воздух не позже, чем через пять минут. Через час он будет лететь над Черным морем, — зачем-то доложил мне мой сопровождающий, закончив телефонные переговоры. — Добираться до места нам около получаса, ну, чуть меньше, если поторопимся.
— До какого места?
— До того, где нам помогут окончательно разобраться с этим сувениром.
— А при чем тут Черное море?
— Потом, Фэриде-ханум, все потом. Расслабьтесь. Тут в баре неплохой выбор напитков, хотите джин с тоником или что-нибудь другое?
Ого! Похоже им известно о моих мелких слабостях. Ну что ж, сделать я все равно ничего не могу в данную конкретную минуту, так что постараемся расслабиться. Я даже не заметила, как мысли мои унеслись к предстоящему отдыху. Изменить внешность, побыть какое-то время совершенно другим человеком, жить с комфортом, есть и пить всякие вкусные вещи… Господи, да это не очередной отпуск, а просто тысяча второй рассказ Шехерезады может получиться!
Непонятно, правда, как, точнее, в каком качестве впишется в эту идиллию Исмаил-бей, ну да время покажет. Как говорил в таких случаях незабвенный персонаж Булгакова: «А этого господина мы проясним». Вот только что же с этим сувениром чертовым не так?
— Фэриде-ханум, ваш мобильник выключен? — прервал мои распоряжения сопровождающий. — Или вы просто не стали его подзаряжать.
— У меня не было такой возможности, — пожала я плечами.
— Разумно. Тогда выключите его совсем. Кстати, Исмаил-бей просил вам передать вот этот телефон, пока вы здесь, пользуйтесь им. Там в меню все телефоны указаны.
Похоже, Исмаил-бей предусмотрел решительно все. Но вот зачем? Если Олегу — вдруг! — придет в голову светлая мысль позвонить мне и спросить, как я добралась до Москвы, то ему это вряд ли удастся. Хотя… Приеду туда, где меня намереваются поселить, заряжу телефон, при необходимости включу его, только и всего! И докладывать об этом никому не буду, это, в конце концов, мое личное дело.
Мобильник я тем не менее послушно выключила, сейчас он, с разряженными батарейками, никакой самостоятельной ценности не представлял. А сама стала рассматривать новый, то есть полезла изучать меню. Правильно, первый номер — Исмаил-бей, второй… охрана (господи, как интересно! от кого меня теперь охранять-то?), третий номер — горничная (ну, это понятно, непонятно только, на каком языке я с ней буду ворковать). И все. Больше в записной книжке телефонов не значилось.
— Второй номер — мой, — подал голос сопровождающий. — Если возникнет какая-то внештатная ситуация, немедленно звоните по этому номеру. За вашу безопасность отвечаю лично я, причем перед Исмаил-беем, а это очень серьезно. Так что пожалуйста, постарайтесь быть благоразумной.
Ну что я могла на это ответить? Только покорно склонить голову. Хотя лично я никакой опасности для своей драгоценной персоны уже не ощущала, хотя бы потому, что никому уже была не нужна. Передала посылку — и гуляй на все четыре стороны. Непонятно только, почему при этом меня так настойчиво старались выпихнуть из этого райского уголка. Ну, не можешь сам прилететь — бывает, бизнес — штука непредсказуемая. Но зачем подругу-то, как бы близкую лишать удовольствия? Первый, фактически, подарок, который он мне сделал — и получается, что тут же отобрал. Хорошо хоть деньги при мне остались — практически нетронутые тысяча баксов с карточки и пара сотен собственных.
Машина остановилась, наконец, возле какого-то неприметного здания, куда меня не пригласили — оставили в машине под присмотром молчаливого шофера. А сопровождающий взял сувенир, который мне преподнес администратор, и скрылся в недрах этого таинственного учреждения. Ждать мне пришлось довольно долго, по крайней мере, минут двадцать, если не все полчаса. Наконец, сопровождающий вернулся и протянул мне серебряный ларчик уже без всякой упаковки, причем заметно полегчавший. Ну, и стоило из-за этого весь сыр-бор затевать?