Стихотворения (1809-1821)

Други! сядьте и внемлите 
Музы ласковой совет. 
Вы счастливо жить хотите 
На заре весенних лет? 
Отгоните призрак славы! 
Для веселья и забавы 
Сейте розы на пути; 
Скажем юности: лети! 
Жизнью дай лишь насладиться; 
Полной чашей радость пить: 
Ах! не долго веселиться 
И не веки в счастье жить! 
Но вы, о други, вы со мною 
Под тенью тополей густою, 
С златыми чашами в руках, 
С любовью, с дружбой на устах. 
Станем, други, наслаждаться, 
Станем розами венчаться; 
Лиза! сладко пить с тобой, 
С нимфой резвой и живой! 
Ах! обнимемся руками, 
Съединим уста с устами, 
Души в пламени сольем; 
То воскреснем, то умрем!.. 
Вы ль, други милые, со мною, 
Под тенью тополей густою, 
С златыми чашами в руках, 
С любовью, с дружбой на устах? 
Я, любовью упоенный, 
Все забыл, мои друзья! 
Как сквозь облак вижу темный 
Чаши золотой края!.. 
Лиза розою пылает, 
Грудь любовию полна; 
Улыбаясь наливает 
Чашу светлого вина. 
Мы потопим горесть нашу, 
Други! в эту полну чашу; 
Выпьем разом и до дна 
Море светлого вина! 
Друзья! уж месяц над рекою, 
Почили рощи сладким сном; 
Но нам ли здесь искать покою 
С любовью, с дружбой и вином? 
О радость1 радость! Вакх веселой 
Толпу утех сзывает к нам; 
А тут в одежде легкой, белой 
Эрато гимн поет друзьям: 
"Часы крилаты! не летите, 
И счастье мигом хоть продлите!" 
Увы! бегут счастливы дни, 
Бегут, летят стрелой они! 
Ни лень, ни счастья наслажденья 
Не могут их сдержать стремленья, 
И время,сильною рукой, 
Погубит радость и покой. 
Луга веселые, зелены, 
Ручьи кристальные и сад, 
Где мшисты дубы, древни клены 
Сплетают вечну тень прохлад; 
Ужель вас зреть не буду боле? 
Ужели там, на ратном поле, 
Судил мне рок сном вечным спать? 
Свирель и чаша золотая 
Там будут в прахе истлевать; 
Покроет их трава густая, 
Покроет и ничьей слезой 
Забвенный прах не окропится... 
Заране должно ли крушиться? 
Умру, и всё умрет со мной!.. 
Но вы еще, друзья, со мною 
Под тенью тополей густою, 
С златыми чашами в руках, 
С любовью, с дружбой на устах. 
Между началом 1806 и февралем 1810 
В ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ N. 
О ты, которая была 
Утех и радостей душою! 
Как роза некогда цвела 
Небесной красотою; 
Теперь оставлена, печальна и одна, 
Сидя смиренно у окна, 
Без песней, без похвал встречаешь день рожденья; 
Прими от дружества сердечны сожаленья, 
Прими и сердце успокой. 
Что потеряла ты? Льстецов бездушных рой, 
Пугалищей ума, достоинства и нравов; 
Судей безжалостных, докучливых нахалов. 
Один был нежный друг... и он еще с тобой! 
<1810> 
ПРОБУЖДЕНИЕ 
Зефир последний свеял сон 
С ресниц, окованных мечтами, 
Но я - не к счастью пробужден 
Зефира тихими крилами. 
Ни сладость розовых лучей 
Предтечи утреннего Феба, 
Ни кроткий блеск лазури неба, 
Ни запах, веющий с полей, 
Ни быстрый лет коня ретива 
По скату бархатных лугов, 
И гончих лай, и звон рогов 
Вокруг пустынного залива, 
Ничто души не веселит, 
Души, встревоженной мечтами, 
И гордый ум не победит 
Любви, холодными словами. 
Вторая половина 1815 (?) 
РАЗЛУКА 
Напрасно покидал страну моих отцов, 
Друзей души, блестящие искусства; 
И в шуме грозных битв, под тению шатров, 
Старался усыпить встревоженные чувства. 
Axl небо чуждое не лечит сердца ран1 
Напрасно я скитался 
Из края в край, и грозный океан 
Кругом меня роптал и волновался; 
Напрасно от брегов пленительных Невы 
Отторженный судьбою, 
Я снова посещал развалины Москвы, 
Москвы, где я дышал свободою прямою! 
Напрасно я спешил от северных степей, 
Холодным солнцем освещенных, 
В страну, где Тирас бьет излучистой струей, 
Сверкая между гор, Церерой позлащенных, 
И древние поит народов племена. 
Напрасно: всюду мысль преследует одна 
О милой, сердцу незабвенной, 
Которой имя мне священно, 
Которой взор один лазоревых очей 
Все - неба на земле - блаженства отверзает, 
И слово, звук один, прелестный звук речей 
Меня мертвит и оживляет. 
Июль или август 1815 
ТАВРИДА 
Друг милый, ангел мой1 сокроемся туда, 
Где волны кроткие Тавриду омывают 
И Фебовы лучи с любовью озаряют 
Им древней Греции священные места. 
Мы там, отверженные роком, 
Равны несчастием, любовию равны, 
Под небом сладостным полуденной страны 
Забудем слезы лить о жребии жестоком, 
Забудем имена фортуны и честей. 
В прохладе ясеней, шумящих над лугами, 
Где кони дикие стремятся табунами 
На шум студеных струй, кипящих под землей, 
Где путник с радостью от зноя отдыхает 
Под говором древес, пустынных птиц и вод, 
Там, там нас хижина простая ожидает, 
Домашний ключ, цветы и сельский огород. 
Последние дары фортуны благосклонной, 
Вас пламенны сердца приветствуют стократ! 
Вы краше для любви и мраморных палат 
Пальмиры Севера огромной! 
Весна ли красная блистает средь полей, 
Иль лето знойное палит иссохши злаки, 
Иль, урну хладную вращая, Водолей 
Валит шумящий дождь, седый туман и мраки, 
О радостьI ты со мной встречаешь солнца свет 
И, ложе счастия с денницей покидая, 
Румяна и свежа, как роза полевая, 
Со мною делишь труд, заботы и обед. 
Со мной в час вечера, под кровом тихой ночи 
Со мной, всегда со мной; твои прелестны очи 
Я вижу, голос твой я слышу, и рука 
В твоей покоится всечасно. 
Я с жаждою ловлю дыханье сладострастно 
Румяных уст, и если хоть слегка 
Летающий Зефир власы твои развеет 
И взору обнажит снегам подобну грудь, 
Твой друг - не смеет и вздохнуть: 
Потупя взор, стоит, дивится и немеет. 
Вторая половина 1815 
СУДЬБА ОДИССЕЯ 
Средь ужасов земли и ужасов морей 
Блуждая, бедствуя, искал своей Итаки 
Богобоязненный страдалец Одиссей; 
Стопой бестрепетной сходил Аида в мраки; 
Харибды яростной, подводной Сциллы стон 
Не потрясли души высокой. 
Казалось, победил терпеньем рок жестокой 
И чашу горести до капли выпил он; 
Казалось, небеса карать его устали, 
И тихо сонного домчали 
До милых родины давножеланных скал. 
Проснулся он: и что ж? отчизны не познал. 
Вторая половина 1814 
ПОСЛЕДНЯЯ ВЕСНА 
В полях блистает май веселый! 
Ручей свободно зажурчал, 
И яркий голос Филомелы 
Угрюмый бор очаровал: 
Все новой жизни пьет дыханье! 
Певец любви, лишь ты уныл! 
Ты смерти верной предвещанье 
В печальном сердце заключил; 
Ты бродишь слабыми стопами 
В последний раз среди полей, 
Прощаясь с ними и с лесами 
Пустынной родины твоей. 
"Простите, рощи и долины, 
Родные реки и поля! 
Весна пришла, и час кончины 
Неотразимой вижу я! 
Так! Эпидавра прорицанье 
Вещало мне: в последний раз 
Услышишь горлиц воркованье 
И Гальционы тихий глас. 
Зазеленеют гибки лозы, 
Поля оденутся в цветы, 
Там первые увидишь розы 
И с ними вдруг увянешь ты. 
Уж близок час... Цветочки милы, 
К чему так рано увядать? 
Закройте памятник унылый, 
Где прах мой будет истлевать; 
Закройте путь к нему собою 
От взоров дружбы навсегда. 
Но если Делия с тоскою 
К нему приближится, тогда