Стихотворения (1809-1821)

Лишь эхо глас его протяжно повторяет 
В безмолвии ночном. 
Я здесь, на сих скалах, висящих над водой, 
В священном сумраке дубравы 
Задумчиво брожу и вижу пред собой 
Следы протекших лет и славы: 
Обломки, грозный вал, поросший злаком ров, 
Столбы и ветхий мост с чугунными цепями, 
Твердыни мшистые с гранитными зубцами 
И длинный ряд гробов. 
Всё тихо: мертвый сон в обители глухой. 
Но здесь живет воспоминанье: 
И путник, опершись на камень гробовой, 
Вкушает сладкое мечтанье. 
Там, там, где вьется плющ по лестнице крутой, 
И ветр колышет стебль иссохшия полыни, 
Где месяц осребрил угрюмые твердыни 
Над спящею водой 
Там воин некогда, Одена храбрый внук, 
В боях приморских поседелый, 
Готовил сына в брань, и стрел пернатых пук, 
Броню заветну, меч тяжелый 
Он юноше вручил израненной рукой; 
И громко восклицал, подъяв дрожащи длани: 
"Тебе он обречен, о бог, властитель брани, 
Всегда и всюду твой! 
А ты, мой сын, клянись мечом своих отцов 
И Гелы клятвою кровавой 
На западных струях быть ужасом врагов 
Иль пасть, как предки пали, с славой!" 
И пылкий юноша меч прадедов лобзал 
И к персям прижимал родительские длани, 
И в радости, как конь при звуке новой брани, 
Кипел и трепетал. 
Война, война врагам отеческой земли! 
Суда наутро восшумели, 
Запенились моря, и быстры корабли 
На крыльях бури полетели! 
В долинах Нейстрии раздался браней гром, 
Туманный Альбион из края в край пылает, 
И Гела день и ночь в Валкалу провождает 
Погибших бледный сонм. 
Ах, юноша! спеши к отеческим брегам, 
Назад лети с добычей бранной; 
Уж веет кроткий ветр вослед твоим судам, 
Герой, победою избранный! 
Уж скальды пиршество готовят на холмах, 
Уж дубы в пламени, в сосудах мед сверкает, 
И вестник радости отцам провозглашает 
Победы на морях. 
Здесь, в мирной пристани, с денницей золотой 
Тебя невеста ожидает, 
К тебе, о юноша, слезами и мольбой 
Богов на милость преклоняет... 
Но вот в тумане там, как стая лебедей, 
Белеют корабли, несомые волнами; 
О, вей, попутный ветр, вей тихими устами 
В ветрила кораблей! 
Суда у берегов, на них уже герой 
С добычей жен иноплеменных; 
К нему спешит отец с невестою младой1 
И лики скальдов вдохновенных. 
Красавица стоит, безмолвствуя, в слезах, 
Едва на жениха взглянуть украдкой смеет, 
Потупя ясный взор, краснеет и бледнеет, 
Как месяц в небесах... 
И там, где камней ряд, седым одетый мхом, 
Помост обрушенный являет, 
Повременно сова в безмолвии ночном 
Пустыню криком оглашает; 
Там чаши радости стучали по столам, 
Там храбрые кругом с друзьями ликовали, 
Там скальды пели брань, и персты их летали 
По пламенным струнам. 
Там пели звук мечей и свист пернатых стрел, 
И треск щитов, и гром ударов, 
Кипящу брань среди опустошенных сел 
И грады в зареве пожаров; 
Там старцы жадный слух склоняли к песне сей, 
Сосуды полные в десницах их дрожали, 
И гордые сердца с восторгом вспоминали 
О славе юных дней. 
Но все покрыто здесь угрюмой ночи мглой, 
Все время в прах преобратило! 
Где прежде скальд гремел на арфе золотой, 
Там ветер свищет лишь уныло! 
Где храбрый ликовал с дружиною своей, 
Где жертвовал вином отцу и богу брани, 
Там дремлют, притаясь, две трепетные лани 
До утренних лучей. 
Где ж вы, о сильные, вы, галлов бич и страх, 
Земель полнощных исполины, 
Роальда спутники, на бренных челноках 
Протекши дальные пучины? 
Где вы, отважные толпы богатырей, 
Вы, дикие сыны и брани и свободы, 
Возникшие в снегах, средь ужасов природы, 
Средь копий, средь мечей? 
Погибли сильные! Но странник в сих местах 
Не тщетно камни вопрошает 
И руны тайные, останки на скалах 
Угрюмой древности, читает. 
Оратай ближних сел, склонясь на посох свой, 
Гласит ему: "Смотри, о сын иноплеменный, 
Здесь тлеют праотцев останки драгоценны: 
Почти их гроб святой!" 
Июнь или июль 1814 
ЭЛЕГИЯ ИЗ ТИБУЛЛА 
Вольный перевод 
Месалла! Без меня ты мчишься по волнам 
С орлами римскими к восточным берегам; 
А я, в Феакии оставленный друзьями, 
Их заклинаю всем, и дружбой и богами, 
Тибулла не забыть в далекой стороне! 
Здесь Парка бледная конец готовит мне, 
Здесь жизнь мою прервет безжалостной рукою... 
Неумолимая! Нет матери со мною! 
Кто будет принимать мой пепел от костра! 
Кто будет без тебя, о милая сестра, 
За гробом следовать в одежде погребальной 
И миро изливать над урною печальной? 
Нет друга моего, нет Делии со мной. 
Она и в самый час разлуки роковой 
Обряды тайные и чары совершала: 
В священном ужасе бессмертных вопрошала, 
И жребий счастливый нам отрок вынимал. 
Что пользы от того? Час гибельный настал, 
И снова Делия, печальна и уныла, 
Слезами полный взор невольно обратила 
На дальный путь. Я сам, лишенный скорбью сил, 
"Утешься", - Делии сквозь слезы говорил; 
"Утешься!" - и еще с невольным трепетаньем 
Печальную лобзал последним лобызаньем. 
Казалось, некий бог меня остановлял: 
То ворон мне беду внезапно предвещал, 
То в день, отцу богов Сатурну посвященной, 
Я слышал гром глухой за рощей отдаленной. 
О вы, которые умеете любить, 
Страшитеся любовь разлукой прогневить! 
Но, Делия, к чему Изиде приношенья, 
Сии в ночи глухой протяжны песнопенья 
И волхвованье жриц, и меди звучный стон? 
К чему, о Делия, в безбрачном ложе сон 
И очищения священною водою? 
Все тщетно, милая, Тибулла нет с тобою. 
Богиня грозная! спаси его от бед, 
И снова Делия мастики принесет, 
Украсит дивный храм весенними цветами 
И с распущенными по ветру волосами, 
Как дева чистая, во ткань облечена, 
Воссядет на помост: и звезды, и луна, 
До восхождения румяныя Авроры, 
Услышат глас ее и жриц Фарийских хоры. 
Отдай, богиня, мне родимые поля, 
Отдай знакомый шум домашнего ручья, 
Отдай мне Делию: и вам дары богаты 
Я в жертву принесу, о Лары и Пенаты! 
Зачем мы не живем в златые времена? 
Тогда беспечные народов племена 
Путей среди лесов и гор не пролагали 
И ралом никогда полей не раздирали; 
Тогда не мчалась ель на легких парусах, 
Несома ветрами в лазоревых морях. 
И кормчий не дерзал по хлябям разъяренным 
С сидонским багрецом и с золотом бесценным 
На утлом корабле скитаться здесь и там. 
Дебелый вол бродил свободно по лугам, 
Топтал душистый злак и спал в тени зеленой; 
Конь борзый не кропил узды кровавой пеной; 
Не зрели на полях столпов и рубежей 
И кущи сельские стояли без дверей; 
Мед капал из дубов янтарного слезою: 
В сосуды молоко обильною струею 
Лилося из сосцов питающих овец... 
О мирны пастыри, в невинности сердец 
Беспечно жившие среди пустынь безмолвных! 
При вас, на пагубу друзей единокровных, 
На наковальне млат не исковал мечей, 
И ратник не гремел оружьем средь полей. 
О век Юпитеров! О времена несчастны! 
Война, везде война, и глад, и мор ужасный, 
Повсюду рыщет смерть, на суше, на водах... 
Но ты, держащий гром и молнию в руках! 
Будь мирному певцу Тибуллу благосклонен. 
Ни словом, ни душой я Не был вероломен; 
Я с трепетом богов отчизны обожал, 
И, если мой конец безвременный настал 
Пусть камень обо мне прохожим возвещает: