Предательство

— Я привыкла заниматься одна.
— Я устал от твоих выходок, деточка, — сказал Верн, схватив Люси своей толстой ручищей. — Разве ты не видишь, что я пытаюсь ладить с тобой? По крайней мере могла бы выразить немного благодарности.
— Отпусти меня, — попросила Люси, высвобождая руку. — Ты делаешь мне больно.
— Хорошо. — Гримаса исчезла с лица Верна. — Может, тебе нужно почувствовать силу, чтобы улучшить свое мерзкое настроение.
Когда Люси попыталась высвободиться, ее халат распахнулся. У нее только начала расти грудь, но по блеску в глазах Верпа и по тому, как он облизнул губы, было ясно, что ему понравилось то, что он увидел сквозь тонкое трико. Без предупреждения он повалил Люси на кровать и придавил сверху всей своей тяжестью.
— Отпусти меня! — Дрожа от отвращения, Люси открыла рот, чтобы позвать на помощь. Но Верн опередил ее. Прежде чем она смогла издать хоть звук, он закрыл ее рот своей рукой.
— Ш-ш-ш. Ты же не хочешь разбудить маму? Ведь она так рано встала утром.
У Люси все выворачивалось внутри от страха. Ей казалось, что ее вырвет. От Верна несло пивом и потом. Под тяжестью его тела Люси не могла пошевельнуться и еле дышала. Когда его липкие губы коснулись ее рта, девочка стала мотать головой из стороны в сторону.
— Мама убьет тебя, если ты до меня дотронешься. Я сама убью тебя!
— Какая ты злая, малышка, — рассмеялся Верн грубо и пошло. Люси ненавидела этот его смех. — Хорошо. На самом деле, здорово! Именно такими я люблю своих женщин: горячими и дикими.
Верн не успел закончить. Когда он приподнялся, чтобы расстегнуть ширинку, Люси собрала остатки сил и ударила его коленом между ног, вспомнив, чему их учили на занятиях по самообороне. Лицо Верна приняло серый оттенок. Его глаза закатились от боли. Он схватился обеими руками за пах и поднял колени.
— Сука, — прошипел он. — Недотраханная стерва.
Люси вскочила и бросилась к двери. Дверь распахнулась, прежде чем девочка добежала до нее. На пороге стояла Джейн в голубой фланелевой рубашке, с растрепанными волосами.
— Что здесь происходит? — спросила она, быстрым взглядом окинув комнату.
— Ты сам ей расскажешь? — произнесла Люси, бросив на Верна язвительный взгляд. — Или предоставишь сделать это мне?
— Эта твоя маленькая сука ударила меня по яйцам, — сказал Верп. Он сидел на кровати, все еще держась за пах, и дрожащим пальцем указывал на Люси.
У Джейн все похолодело внутри, когда она поняла, в чем дело.
— Что-нибудь случилось, детка? — спросила Джейн, взглянув на Люси. — Он тебя…
Люси покачала головой.
— Убирайся! — сказала Джейн, повернувшись к Верну.
— Кто? Я?!
— Да, Верн, ты. Я хочу, чтобы ты собрал свои вещи и убрался из этого дома. Единственное, почему я не сообщаю о тебе в полицию, это потому, что не хочу, чтобы о Люси пошли ненужные разговоры перед самым конкурсом. — Она подошла ближе, встав в нескольких шагах от Верна. — Но если ты не уберешься отсюда через пять минут, клянусь, я позвоню в полицию.
— Послушай, все совсем не так, как ты думаешь. — Верн встал и подрыгал ногами. — Разве ты не видишь, что девчонка врет? Я не дотронулся до нее. Она сама набросилась на меня, Джейн. Клянусь!
— Убирайся, — повторила Джейн и с такой силой дала ему пощечину, что Верн чуть было опять не упал на кровать. — Пока я не закончила то, что начала Люси.
Верн злобно уставился на Джейн, и ей на какое-то мгновение показалось, что он собирается ударить ее. Бог свидетель, он способен на это. Но когда Джейн подошла к двери и распахнула ее шире, он, буркнув что-то нецензурное, вышел из комнаты, все еще держась за пах. Джейн опустилась в ближайшее кресло и обхватила лицо руками. До этого она никогда в жизни пальцем никого не тронула.
— Это все моя вина, — прошептала она, когда Люси обняла мать. — Мне нужно было предвидеть, что он способен на подобное. Я могла бы предотвратить это.
— Нет, не могла бы. В конце концов, сейчас это не так важно, мамочка. Мы избавились от него.
Они сидели в комнате Люси, обнявшись, пока не услышали, как громко хлопнула входная дверь.
На следующее утро, когда Джейн хотела взять из кувшина деньги на крупу, она поняла, что Верн добрался до ее сбережений: кувшин был пуст. «О Господи, — подумала Джейн. — Если он нашел эти деньги, значит, он мог найти и остальные…» В испуге она бросилась в свою комнату, достала из шкафа сумочку и открыла карман на молнии. «О нет!» Исчезли шестьсот долларов, которые Джейн вчера сияла со счета в банке, чтобы оплатить занятия Люси за следующие полгода, если дочка не выиграет конкурс. Джейн опустилась в кресло. У нее ушли месяцы на то, чтобы скопить эти деньги. Без них Люси не сможет продолжать свои занятия балетом.
— Что случилось, мама? — спросила, вбегая в комнату, Люси. Она услышала плач матери.
— Верн забрал все деньги, детка.
— Все? — Сердце Люси екнуло. — Даже шестьсот долларов для мадам Тарасовой?
Джейн кивнула.
— Будь, что будет. Звони в полицию, мама, — произнесла Люси. Ее глаза горели от гнева. — Меня не волнует, что все узнают о происшедшем. Мы не позволим этому пресмыкающемуся отделаться так легко.
Когда приехала полиция и проверила старый адрес Верна, который оказался вымышленным, было слишком поздно.
— Мы объявим его в розыск, — сказал полицейский из Маунт-Холли, после того как Джейн описала шофера-дальнобойщика и рассказала про грузовик все, что вспомнила. — Но сомневаюсь, что это поможет. Шансов, что он все еще в нашем штате, очень мало.
В следующую среду Музыкальная академия в Филадельфии была переполнена. Люси стояла за кулисами в белом шифоновом платье, доходившем до середины икры, и балетных тапочках. Она грызла ногти, пока смотрела, как девочка из Уилмингтона, штат Дэлавер, танцует «Спящую красавицу» Чайковского. Девочка была хороша. «Ты лучше, — спокойно сказала сама себе Люси. — Все, что тебе нужно, это сконцентрироваться». Но как она могла сконцентрироваться, если думала только о том, что у матери украли деньги, заработанные таким тяжелым трудом. И это все из-за нее. Люси нужно было настоять на том, чтобы позвонить в полицию сразу же, не дожидаясь, пока Верп их ограбит. Но тогда она боялась, что все станет известно, и жюри, узнав о случившемся, решит, что Люси недостойна награды. Танцы всегда были для Люси на первом плане, и сейчас из-за них мать потеряла все до последнего цента.
— Люси? Ты готова, дорогая? — спросила мадам Тарасова. Она была привлекательной, стройной женщиной и всегда одевалась в черные брюки и черный свитер с воротником «хомут».
— Да, мадам.
— Ты выглядишь расстроенной, — сказала Тарасова, обняв Люси за плечи. — Тебя что-то беспокоит? Надеюсь, не конкурс?
— Нет. Ну… немного.
— Не волнуйся. Все, что от тебя требуется, это выйти на сцену, а дальше — танцуй так же хорошо, как для меня каждый день танцевала весь этот год.
— Я постараюсь.
— Нет, Люси, постараться мало. Ты должна сделать это.
Твердый голос мадам придал Люси уверенности. Из-за кулис девочка видела мать, которая сидела в первом ряду и с воодушевлением разговаривала с женщиной, сидящей рядом. «Она так гордится мной, — подумала Люси. — Она столько страдала. Я должна победить. Ради нее и ради себя».
Ведущий вышел на сцену и объявил следующего исполнителя: «Люси Джилмор из Маунт-Холли, штат Нью-Джерси, исполнит сольную партию Одетты из балета «Лебединое озеро».
Стараясь забыть обо всем, кроме танца, Люси выбежала на сцену, раскинув в стороны руки, как птица в полете. «Лебединое озеро» — один из самых красивых балетов из созданных до сегодняшнего дня. Это полная радости и грусти история любви принца к девушке, превращенной в лебедя. Вместе с тем это очень сложный балет: тридцать два фуэте и другие сложные фигуры. Но Люси это не пугало. Она готова сражаться за победу. Она танцевала этот отрывок сотни раз и всегда на высшем уровне. Но сегодня, плавно двигаясь по сцене, делая прыжки и пируэты, исполняя такие знакомые для нее движения, Люси чувствовала, что ее тело напряжено, а внимание рассеянно. «Расслабься. Сконцентрируйся. Руки свободнее. Слушай музыку. Пусть она поднимет твое настроение».