Ящерица

Сестра вскакивала, как только просыпалась, и сразу начинала хлопотать. По квартире разносился мягкий звук ее шагов — туда-сюда. Полусонная, я была беззащитна, как ребенок.
Я знала, что сестра не причинит мне боли.
С ней я была в безопасности.
Каждый раз, осознав это, я лежала несколько секунд с закрытыми глазами и думала: «Посплю еще чуть-чуть. Теперь я не одинока. Сестра не должна рано утром возвращаться в семью. У нее, правда, есть парень, которого она страстно любит — не так как меня. Но мне от этого ни жарко ни холодно. Совсем другое дело — мой любовник. Как он может испытывать одни и те же чувства и ко мне, и к своей жене?» — подумав так, я чаще всего снова засыпала на некоторое время. Мысли, все до единой, улетучивались, стоило мне укрыться с головой теплым одеялом.
Это были счастливые дни…
Поэтому, когда он почти сразу после развода предложил мне выйти за него замуж, я даже не удивилась. Мне кажется, что, если бы не время, проведенное с сестрой, — своего рода реабилитационный период, — его предложение раздавило бы меня в лепешку. Но в тоже время мне было ясно, что я не могу всю жизнь жить у сестры. Я поняла, что пришло время окунуться с головой в новые заботы.
Между прочим, если после определенных событий двое людей наконец-то стали жить вместе, совершенно невозможно делать вид, что эти события не происходили.
Как-то незаметно моя жизнь с ним превратилась в постоянное ожидание. Интуитивно я понимала, что, пока не пройдет эта усталость и какое-то душевное оцепенение, я буду жить, «ожидая».
Вот, например, он звонит в полвосьмого. Я как раз приготовила легкий ужин. Не бог весть что, можно сказать — вечерний завтрак. Он извиняется:
— Я сегодня задержусь. Может быть, ты поужинаешь у сестры? — В общем, проявляет заботу обо мне. И я совершенно спокойно отвечаю:
— Нет проблем. Увидимся вечером.
Но уже через полчаса я чувствую, что со мной начинает твориться что-то неладное. Напоминает химическую реакцию. Я абсолютно ничего не могу с этим поделать. Мне остается только наблюдать за происходящим. Кажется, что возникшее ощущение вместе с кровью обегает мой организм и за два часа полностью овладевает мной. Вся квартира наполняется «ожиданием». Перед глазами — пелена. Я ничего не вижу перед собой. Я не могу смотреть телевизор, не могу болтать по телефону с подругой, не могу читать. Даже душ не могу принять. В голову приходят ужасные мысли.
Я думаю: «Ах, как было здорово жить с сестрой. Я могла быть собой на сто процентов. — И тут же себе отвечаю: — Да ведь ты же сама выбрала, где тебе жить. Неужели ты собираешься возвращаться к сестре?» Умные разговоры с собой мало чем помогают.
Единственный довод, который неожиданно действует, — это извечная присказка «такова жизнь». Проговариваю ее мысленно несколько раз подряд и постепенно успокаиваюсь. Когда он возвращается домой, предпочитаю не говорить ему о своих страхах. Это не имеет смысла.
Изо дня в день одно и то же. Какое мучение…
«Извини, мне не хотелось об этом говорить, но ты не хуже меня знаешь, что тот, кто хоть раз предал, предаст еще и еще. Он именно такой человек. Он слабак», — это мне сказала его жена. Тогда я почти не обратила внимания на ее слова, скорее, приняла их за «мысли вслух». Зато теперь — какие тяжелые последствия… Тогда же мне нечего было терять. Я была сильной…
«Ну-ка, подожди, — говорю я себе, — а теперь тебе есть что терять? Ты боишься потерять его?»
Нет, нет. Мне совершенно не за кого, не за что ухватиться в этом нескончаемом потоке, который крутит и вертит мою душу посреди вечной зияющей пустоты. Все не так. Все не так.
Она написала мне множество писем: «Я ждала его каждый день. Мне было ясно, что на стороне у него кто-то есть. Я знала, что у него есть ты, но каждую ночь я ждала его и не ложилась спать». Разумеется, я понимала, что роман с женатым мужчиной не может быть безоблачным, но это не облегчало моих страданий.
Ее муж, увы, слишком соответствовал моим представлениям о том, каким должен быть мужчина. Поэтому я мгновенно оказалась в самой гуще страстей.
Когда я в последний раз встретилась с его женой, она была настолько обижена на него, что, кроме ругательств в его адрес, я ничего не услышала. И хотя мне до боли было знакомо это чувство обиды, я в сердцах сказала ей:
— Уважаемая, если он такой ужасный, то почему бы вам не оставить его в покое?
Не долго думая, она влепила мне звонкую пощечину. У меня даже слезы выступили на глазах.
С тех пор, с того самого момента, как я ощутила на своей щеке ее руку, внутри меня, как нечто инородное, поселилось и начало расти ожидание. Я чувствую, что оно крепнет с каждым днем. Оно высасывает из меня жизненные соки, и силы мои на исходе.
Наверное, с этим ничего нельзя поделать. Предположим, некто «А» в один прекрасный день пришел и лишил будущего, надежды и мечты некоего «Б». (Вообще-то я считаю, что такое невозможно. Течение, или другими словами — судьба, неподвластно ни одному человеку. И вовсе не факт, что будущее, о котором мечтает «Б», было бы благоприятно для него. Но у «Б», конечно, не возникает и тени сомнения в благоприятности своего несостоявшегося будущего.) В таком случае вся энергия, которую «Б» направлял на мысли о будущем, концентрируется на «А». И, на мой взгляд, совершенно естественно, что эта энергия будет отрицательной.
Состояние «ожидания» как клеймо. Неотвязная мысль жжет и жжет меня: «Течение, прибившее его к моему берегу, может в один прекрасный день точно так же унести его к другим берегам». Я тащу эту ношу с тех пор, как вышла замуж. От забот я даже потемнела лицом. Завтра — это всего лишь мучительное продолжение сегодня, и я не могу радоваться, думая о будущем. Должно быть, именно такого типа навязчивые идеи древние люди называли «химерами». Вот она — сила мысли. Давящая тяжесть прописной истины: «человек человеку волк».
Как бы то ни было, с этим невозможно бороться. Я совершила проступок. Попыталась повернуть Течение вспять. Внесла изменения в «краткое содержание» наших жизней. И энергия, возникшая в результате этих изменений, вернулась ко мне вечным «ожиданием».
Если рассказать кому-нибудь, он отмахнется: «Да это же просто усталость от нового образа жизни! Разве ты не знала, как трудно жить вдвоем?!» Ну, может, так оно и есть…
Теперь все вертится вокруг этой ужасной ситуации, в которой мы с ним оказались. И то, что он никак не привыкнет ко мне, и то, что в глубине души я считаю себя ни в чем не виноватой, — это лишь два из многочисленных аспектов одной, главной проблемы.
Все произошло в тот день, когда моя усталость достигла максимальной точки. Я простудилась. Голова у меня раскалывалась, предвещая грипп. Днем он позвонил и сказал, чтобы я не ждала его к ужину, однако домой вернулся относительно рано. С улыбкой он достал из сумки бесформенный сверток оранжевого цвета и протянул его мне:
— Вот. Подарок.
— Что это такое? — поинтересовалась я.
— Это кимчи — пикантная корейская капуста.
— А почему ты приносишь мне с работы корейскую капусту? — С этими словами я взяла сверток, вкусно пахнущий чем-то острым.
— Я разве тебе не говорил? Я на работу только с утра зашел и сразу же отправился к Эндо. Ты его знаешь — наша фирма ему заказывает выполнение дизайна. Так вот. Его жена сама готовит кимчи. Она вообще-то из Кореи, поэтому должно быть очень вкусно.
Я понимаю, что каждое его слово — правда. (Умей он так сложно врать, вряд ли бы мы поженились.) Но вместе с тем не исключено, что это ложь. Он, наверное, купил эту кимчи, и если я хорошенько поищу, то найду на целлофановом пакетике следы от отодранной наклейки с названием магазина.
Понятно, что я не буду искать доказательств его обмана. Это низко, а я не хочу опускаться. Однако подобные мысли не перестают терзать меня. Так что теперь меньше всего я доверяю самой себе…
— Спасибо, — слабым голосом говорю я и иду к холодильнику. Не глядя, кое-как сую в него сверток с корейской капустой.