Ляля, Наташа, Тома (сборник)
Привез нашу Настю.
Она тогда села на стул и молчит. Нарочно так села: от Даши подальше.
Это было весной, когда бабки кончились и пронесло нас. А летом Аркадий обеих увез. Но Настю вернули. Нам с ней тяжело. Она у нас колется. Даша – ребенок.
Я маленьких баб теперь редко вижу, потому что цирк дал нам с Федором клетку. Но в ней до меня кто-то жил. Чую я. Больной, и вонючий, и, кажется, желтый. Я видел, как шерсть выметали метлой.
Оксана ушла, и мой Федор ушел. И стало темно.
…Куда-то меня повели. А куда? Содрали всю шерсть с задней лапы. Лапа стала белой и маленькой. Меньше, чем у Оксаны. Я лег на пол, но меня не отпустили и принялись шерсть отдирать со всех мест: с боков, с лап и с брюха. Хотели, чтоб я стал, как все: человек. А я поднял морду, увидел кого-то. Не знаю кого, но увидел, увидел! Он тоже ревел. Он хотел мне помочь. Задрать он мог всех, кто тогда меня му-у-учал!
– Ты дрыхнешь, Мишаня?
Мой Федор пришел. Я сразу проснулся: так Федором пахнет!
– Вставай, дело есть.
Мы с ним сразу пошли.
Мне весело стало. Мы с Федором вместе.
На нашем дворе стоял маленький автобус, меньше, чем у Ван Ваныча, а за рулем сидела баба с черной шерстью на голове.
Она забрехала:
– Ну, брат, ты даешь! Я думала, шутишь, а ты! Ну, прикольчик! Медведя привел! Ну, давай! Прокачу! Люблю я зверей, они лучше, чем люди.
Федор втолкнул меня, сам сел рядом с ней, и мы поехали. И баба всё знала: куда мы хотим. Мы быстро катили.
– И долго мне ждать тебя там, у ворот? – ревет она Федору. – Ты уж быстрее!
– Ну, ясно: быстрее! Р-раз, два – и вперед!
– А Миша зачем там?
– А Миша – для смеху. Подарочек сунет.
– А где твой подарочек? – баба ревет.
– А здесь, – отвечает мой Федор, – здесь, в сумке.
Сумка у нас толстая, как подушка, он держит костюм в ней, мои рукавицы и много еще всяких тряпок и дел.
– Ну, ты! – баба брешет. – А как тебя звать?
– А Мишей, – он брешет. – Я Миша Иваныч.
– Ты – Миша? А миша? Он что, тоже – Миша?
– И он тоже Миша. Михайла Иваныч.
Она так брехала, чуть дом не снесли.
– Дела! – брешет баба. – Я Шура. Лады? Считай: познакомились. Очень приятно.
Тут вдруг полетела какая-то пена. Густая, как будто вверху кто-то кашлял. Я знаю, как это: так кашляет Федор, когда мы работаем. Кашлянет – плюнет. Густой белой пеной, горячей, как эта.
Она становилась все гуще и гуще, и я стал дрожать от какого-то страха.
А баба ревет:
– Ты гляди! Вот это подарок! Чтоб снег в это время!
А, снег! Это было тогда. В лесу тогда было, как маму убили.
– Зима, – отвечает мой Федор. – Пора.
Он вытащил меня из автобуса, и мы сразу лапами – в белую пену. Тут я испугался. Не снег это! Нет. Снег был весь горячим, а этот холодный.
Оставили бабу в автобусе.
Увидели клетку, в которой был парень. Надутый, как шар в нашем цирке, и вонь.
– Здорово, омон, – брешет Федор. – Давай скорей пропускай: мы по делу, не просто.
– Ты что? – брешет парень. – Все спят, отдыхают. Приказано не было. Поздно для дел.
– Давай пропускай! – Федор мой заревел. – Я правила знаю! Сказал: я по делу!
– А я говорю: давай шлепай отсюда! – И мордой так двинул, и щеки раздул.
– Наставили вас, мудаков! – брешет Федор.
Тут парень достал пистолет. Это что? Пугалка такая, я знаю. Она как хлопушка, но только погромче.
Вот Неля возьмет пистолет и пугнет. А бурый ложится в песок помирать. Тогда Неля плачет, а бурый – ни с места. Она опять плачет, и бурый встает. Встает, весь в опилках, и пляшет кадриль.
– Считаю до трех! – этот парень ревет. – Пеняй на себя: уложу вас, и всё!
Ух, мне горячо стало в брюхе! Ух, стало! Сейчас обоссусь на всю улицу! Ух! Задрать его надо, задрать – и с концами!
Но я не успел. Баба эта пришла.
– Сдурел! – она брешет. – Не видишь, он шутит?
– Шутник заявился! – тот, в клетке, ревет.
– Пошли, – брешет баба, – пошли поскорей! Сынок, извини! Видишь: шутит ведь он!
– Шутки в жопе у Мишутки! – ревет этот, в клетке.
Баба схватила Федора за лапу, мы сразу полезли в автобус тогда.
А пена летела. Вверху кто-то кашлял.
Я хотел согреть Федора, тыкался ему в плечо намордником, но Федор мой был как железный, и всё. Я ткнулся тогда даже к Шуре.
– Гляди, – она брешет, – и зверь наш струхнул! Тебя, значит, любит!
– Да я без него… – ревет Федор мой и к морде моей прижимается мордой. – Да я без него как без рук. Он не зверь. Он брат мне, вот так! И вообще: лучше брата!
А Шура ему говорит:
– Расскажи!
Она ничего ведь про жизнь-то не знала! Оксану не знала, Аркадия тоже, и Дашу с Настеной, и как мы все жили! Тут я заревел. Как сказать? Не могу.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.