Вымпел мертвых. Балтийские кондотьеры (СИ)
Деревенька оказалась совсем небольшой – полтора десятка весьма старых, но содержащихся в приличном состоянии домов образовывали единственную улицу. Командовавший размещением моряков лейтенант Бурхановский встретил начальство на подходе, выскочив из крайнего дома. Он уже успел сменить свою промокшую насквозь форму на застиранную, но сухую и теплую деревенскую одежду, отчего испытывал явный дискомфорт. Особенно, давая рапорт в подобном виде.
– Господин капитан 2-го ранга, все спасшиеся распределены по двое на каждый дом. В настоящее время местные бабы пробуют их врачевать всем, что имеется, а мужики затапливают бани. Данный дом отведен вам и господину старшему офицеру. – лейтенант указал на дом старосты и неожиданно даже для самого себя чихнув, продолжил доклад, – Всего спасшихся двадцать восемь человек, включая вас. Вот список.
– Благодарю, Григорий Васильевич. А теперь приказываю вам идти отдыхать и лечиться. Наш спаситель, господин Иванов, выявил желание помочь и с врачеванием, поскольку имеет в наличии необходимые средства и начнет он, пожалуй, с вас.
Вид деревни и местных жителей с первого взгляда сильно поколебали уверенность Ивана в том, что он все же находится в своем времени. Домотканая одежда старых фасонов, отсутствие следов электричества, телевидения и даже радио. Даже привычного вездесущего мелкого мусора и того нигде не было! Ни бычка от сигарет, ни смятой пивной банки – вообще ничего. Да и убранство первого же посещенного им дома никак не соответствовало 21 веку, а вот 19-му вполне.
Тяжело вздохнув и чертыхнувшись про себя, он решил временно откинуть всякие мысли и принялся за оказание медицинской помощи. Помимо лейтенанта Бурхановского в доме оказался помощник старшего инженера-механика Лев, до последнего пытавшийся выжать из машины погибшего броненосца максимально возможную мощность. Вообще, то, что он сумел выбраться из самых низов "Русалки" было из разряда фантастики, но, тем не менее, он уцелел. Однако, долгое нахождение в холодной воде после жара машинного отделения не замедлило сказаться на здоровье и сейчас, укутанный сразу в несколько одеял, он заходился в сухом кашле. Впрочем, примерно в таком же состоянии оказались практически все моряки, за исключением пары особо сильных организмов, подкрепленных уже в деревне крепким самогоном.
Следующие три часа слились для Ивана в сплошной конвейер: померить температуру, наложить пару горчичников, предотвратить попытки их сорвать, закапать в хлюпающий нос капли и скормить таблетку анальгина. Некоторым помимо стандартного набора доставался разведенный в воде колдрекс или облегчающие откашливание средства.
День уже шел к закату, когда изрядно уставший Иван опустился на лавку перед тарелкой с исходящей паром наваристой ухой. Забыв обо всем на свете, он на пять минут погрузился в мир грез, пока тарелка не показала дно, а деревянная ложка не оказалась вылизана до блеска. Сытный суп не только заткнул ворчавший уже пару часов желудок, но и растекся приятным теплом по всему телу. Тут же захотелось прилечь куда-нибудь на часик-другой, но у судьбы в лице двух офицеров Российского Императорского Флота имелись совсем иные планы на выжатого морально и физически времяпроходимца.
– Иван Иванович, не уделите нам с Николаем Николаевичем еще толику вашего внимания? – обратился Иениш к начавшему клевать носом спасителю.
– Конечно. – тут же вскинулся Иван и растер лицо ладонями, чтобы прогнать сонливость. – Только не здесь. Сами понимаете, господа.
– Несомненно, Иван Иванович. Может, пройдем в баньку? Мы с Николаем Николаевичем уже успели оценить всю ее прелесть. Да и вам не мешало бы погреться. Все же вы тоже несколько часов вымокали в холодной балтийской воде, и лишь смена белья вряд ли может полностью уберечь от простуды. Хотя, ваши волшебные таблетки и порошки буквально вдохнули в меня новую жизнь! Давно я себя столь легко не чувствовал.
– Банька – это хорошо! – тут же согласился Иван, – Только мне надо наведаться в катер за сменой белья и полотенцем. Заодно и аптечку в нем оставлю, чтобы под ногами не мешалась.
Взбодрившись пробежкой в холодной воде до катера и обратно, Иван буквально пулей влетел в небольшую потемневшую от времени баньку и со стоном наслаждения растянулся на лежаке. Дав Ивану минут пять просто погреться, офицеры проследовали в парилку следом ним.
– Вас веничком попарить, Иван Иванович?
– Если вам не трудно, Николай Николаевич.
– Ни в коей мере. – достав из бадьи замоченные веники, Протопопов стряс с них лишнюю воду на каменку, отчего баня мгновенно заполнилась приятно покусывающим паром, и принялся потихоньку нагонять тепло к спине и ногам Ивана, захлестывая его вениками от потолка.
– Знаете, господа, – нежась от окутавшего тело тепла, посмотрел на офицеров Иван, – походив по деревне, я готов поверить в тот факт, что на дворе отнюдь не мое время. Слишком многих вещей ставших привычными даже в самых глухих деревушках моего века я не смог найти здесь. И это сразу бросается в глаза. Посему я готов принять за данность свое попадание в 1893-й год. И, скажу честно, от этого мне становится страшно. Ведь это значит, что я потерял абсолютно все. Родители, родные и друзья, всё знакомое мне осталось где-то там – многие года вперед. Если, конечно, это самое будущее вместе со всем в нем сущим не исчезло в момент моего появления здесь.
– Отчего же оно должно было исчезнуть, Иван Иванович? – поинтересовался Иениш.
– Вы знаете, в будущем будет создано множество художественных произведений и фильмов на тему путешествий во времени.
– А фильмы это, простите, что такое? – уточнил раскрасневшийся от жара и махания вениками Протопопов.
– Сейчас это называется синематограф или кинематограф. Если он, конечно, уже существует. Я, честно признаться, не помню, когда именно появилась эта сфера развлечений.
– Не приходилось слышать ни о чем подобном. – покачал головой Иениш. – А что этот кинематограф из себя представляет?
– Если объяснять в двух словах, представьте себе, что каждое действо, к примеру, человека, было запечатлено на фотографии, а после десятки тысяч фотографий сложили вместе и начали перелистывать их с такой скоростью, что складывается впечатление реального действа.
– А! Понял! Что-то вроде волшебных панорам. Только они все рисованные, а не фотографические. Но все равно, занятное зрелище, стоит сказать.
– Занятное! – хмыкнул Иван, поняв, что именно его собеседник имеет в виду. – Интересно, что бы вы сказали про фильмы созданные в цвете и длящиеся несколько часов, при том, что картинка на экране выглядит в точности как реальность. А на экране в этот момент творят волшебство, сражаются многотысячные армии или сходятся в бою флоты.
– Это, должно быть, невероятное зрелище. – представив себе описанную картинку, согласился Иениш.
– Именно так и есть. – подтвердил Иван. – И вы сможете оценить хотя бы пару подобных фильмов, поскольку они хранятся у меня на ноутбуке, и я смогу вам их продемонстрировать. Но это чуть позже. Возвращаясь же обратно к теме нашего разговора, могу сказать что фантасты, писавшие книги и сценарии, выдвигали огромное множество идей и версий взаимодействия прошлого и будущего в случае ситуации подобной моей. И мне очень хорошо запомнилось следующее – "Будущее не предопределено". То есть тот факт, что вы остались живы, уже изменил знакомый мне ход истории. В результате, может случиться так, что любой или каждый из тех, кому не суждено было выжить в моем прошлом, привнесут в реальность какое-либо действие или знание, что изменит ход истории. Вот, к примеру, вы, Виктор Христофорович. Оставшись в живых, вы сможете продолжить службу и к началу Русско-Японской войны иметь уже адмиральские погоны. Значит, вы сможете стать командующим одной из эскадр и не совершить ошибок тех, кто вел эскадры в бой в известной мне истории. Но можете совершить другие. В результате опять же выживут те, кто должен был умереть, а погибнут те, кто должен был выжить. Они в свою очередь совершат или не совершат того, что было в моем прошлом. И так далее. Принцип домино, понимаете? Был даже один такой фильм, назывался "Эффект бабочки". В нем группа ученых зарабатывала тем, что отправляла экскурсии в прошлое. На сотни тысяч лет назад – во времена динозавров. Они точно знали место, которое должно было быть уничтожено скорым взрывом вулкана и потому могли не бояться осуществлять в нем какие-либо действия. Но однажды один из туристов споткнулся и раздавил сидевшую на дереве бабочку. И это тут же стало отражаться на их времени. Ведь эта бабочка не должна была погибнуть в том извержении. Она должна была улететь и опылить цветок или росток. Этот росток должен был вырасти в дерево, которое, прожив многие века должно было, к примеру, сломаться от старости и упав, раздавить хищника за долю секунды до того как тот собирался разорвать свою жертву. Выживший зверь совершил еще что-то повлиявшее на течение истории. В результате, за тысячелетия накопилась такая волна изменений, что их настоящее начало меняться на глазах. Буквально ниоткуда принялись появляться неизвестные ранее растения и животные, принявшиеся уничтожать человечество. Представьте себе – погибла всего лишь одна маленькая бабочка, но в результате человечество едва не было полностью уничтожено! Естественно, в фильме доблестные ученые смогли вновь пробиться в прошлое и предотвратить гибель этой самой бабочки. Но вы то все не бабочки, а значит и ваше воздействие на мир будет куда масштабнее и быстрее отражаться в ходе мировой истории! Что уж говорить обо мне! Я ведь вообще могу перевернуть весь мир с ног на голову! Однако, тут вступает в конфликт тот простой факт, что если мы изменим известную мне историю, мои родители, а до них мои деды и бабки так и не встретятся и в результате я не появлюсь на свет. А если я не появлюсь на свет, как я смогу попасть в 7-е сентября 1893 года и спасти вас?