Снежный мост над пропастью. (Сборник)

— Слушай, Кира, это тот старик, который…
— Да. Капитан Уильям Уиллис. В семьдесят пять лет на одноместной яхте через Атлантику.
— Могучий старик… А кто на цветном снимке?
— Алиска. Есть такой человек в Таганроге.
— Молодец, Петр Первый! Умел основывать города…
Тумба занимала всю вторую комнату; свободного места там было совсем мало. Я пропустила Арсена, а сама осталась стоять в дверях.
Массивное основание Тумбы похоже на автомат для продажи газировки. Такой же металлический шкаф, только раза в три шире, и лежит этот шкаф на полу, в середине комнаты. Над шкафом возвышается короткая труба, напоминающая ствол старинной пушки. Дуло пушки закрыто многослойной стеклянной плитой. Красивая вещь. Делал плиту старый мастер с завода “Физприбор”, но Игорю понадобилось что-то изменить, начались переделки, и у меня была сложная дискуссия с главбухом по поводу оплаты этой работы… К плите, по всему ее периметру, прикреплены провода, целая сеть проводов, почти как во Флюотроне. Провода тянутся к стенам — там установлены блоки ЭДУ. Черные такие коробки, наполненные электроникой. Я пробивала через бухгалтерию материалы для этих блоков, но даже не представляю, что такое ЭДУ. “Эй, дубинушка, ухнем…”
— Индийская гробница, — сказал Арсен. — Послушай, может быть, есть описание, а? Или хотя бы схема.
— Искала, ничего нет. Смотри на это как на задачу. Дана известная машина, надо узнать, что она собой представляет. Назначение, принцип действия…
— Ладно. Я в ней покопаюсь, если не возражаешь.
Он терпеливо копался в Тумбе, а я развлекала его разговором. Так прошло около часа; у меня уже появилась какая-то надежда, но тут Арсен подошел ко мне и грустно спросил:
— Что я тебе плохого сделал, Кира?
— Ничего плохого, с чего ты решил…
— А зачем ты меня разыгрываешь?
— Никакого розыгрыша, честное слово! Мне надо знать, как эта штука работает. Хотя бы приблизительно.
Арсен смотрел на меня, недоверчиво прищурившись.
— Эта штука не может работать, — проникновенно сказал он. — Эта штука являет собой бессмысленное нагромождение частей. Вот идут трубы от вакуумных насосов; полюбуйся: они ни к чему не прикреплены. Насосы будут качать воздух из комнаты. С таким же успехом можно перемешивать Тихий океан чайной ложечкой… Слушай, почему ты взяла этого парня? При таком диком эксперименте надо было уж взять хорошего физика.
Ну, на этот счет у меня был отличный пример из Джона Бернала:
— Если бы Маркони хорошо знал физику, он и не подумал бы о радиосвязи через океан. По хорошей физике того времени, радиоволны не могли изогнуться и пойти вдоль выпуклой земной поверхности.
Такие примеры действуют безотказно. Арсен пожал плечами, но спорить не стал. И все-таки дело было швах: я надеялась, что Арсен хоть что-то мне подскажет. Не могу же я составить смету на второй образец “бессмысленного нагромождения частей”.
— Ты смелый человек, Арсен, — сказала я. — Давай героически посмотрим, как она работает. Не думаю, чтобы она сразу взорвалась.
Это тоже подействовало безотказно.
Арсен развернул кабель, подсоединил его к щиту и включил Тумбу. Комната наполнилась звуками: что-то быстро-быстро стучало, металлический ящик жужжал, всхлипывал и присвистывал, из угла доносилось ритмичное позвякивание, как будто там и в самом деле перемешивали океан чайной ложечкой…
Арсен усмехнулся:
— Ну как? Квинтет Кулля исполняет популярную мелодию “Час пик”.
— На щите есть разные кнопки…
— Хорошо, — согласился Арсен. — Нажмем на кнопки.
Тумба продолжала шуметь как ни в чем не бывало. Ничего не произошло.
— Перед нами озвученная абстрактная скульптура на физические темы, — подытожил Арсен, выключая Тумбу. — Вольная композиция из приборов, проводов и всякого случайного барахла. Там в углу стоит генератор СВЧ, отличный генератор, но волновод сделан безграмотно и подключен к ящику, набитому кусками картона… В металлической гробнице находится излучатель альфа-частиц; по идее, частицы должны поступать в трубу, однако магнитная система там такая слабая, что не может быть и речи о фокусировке. Дальше. Стеклянная плита укреплена на фарфоровых изоляторах, которые снаружи покрыты серебром и потому ничего не изолируют… Этот парень морочит тебе голову. Давай я поговорю с ним как мужчина с мужчиной.
— Он в Саянах. Приедет, тогда поговоришь.
— Правильно. И не огорчайся. Начнешь сначала. Я тебе знаешь каких ребят подберу! Физиков, химиков, кого хочешь… Нет, в самом деле. Эпоха коллективов, а ты работаешь в одиночку. Кошка, которая ходит сама по себе… Я прикину, как организовать опыт, а ты вечером позвони. Договорились?
Я проводила Арсена и вернулась к Тумбе.
Абстрактная скульптура… Как же! Игорь работал всерьез, я в этом нисколько не сомневалась. Тумба должна быть чем-то принципиально новым, отсюда и впечатление бессмысленно нагроможденных предметов. Первая вещь всегда кажется бессмысленной. Морзе сделал свой первый аппарат из мольберта, старых часов и гравировальной пластины, заменявшей ему гальванический элемент. Тоже можно было бы сказать: на таком мольберте невозможно рисовать, а часы не будут показывать время, и вообще бессмысленно громоздить разбитые часы на мольберт…
Психологический барьер. Я должна была предвидеть это раньше.
6
Вообще-то я сегодня собиралась в кино. У меня билет в “Колизей” на шесть пятнадцать; там идет третья серия “Братьев Карамазовых”. Не везет мне с этой картиной. Первую серию я смотрела лет пять назад, вторую- — в позапрошлую зиму. То времени не было, то картина не шла.
Надо сбегать переодеться и ехать в кино. Из-за Тумбы я сегодня пропустила плавание, — мне еще достанется от тренера за прогул.
Погода замечательная. Жара схлынула, будет тихий, ласковый вечер, можно открыть окна.
В лаборатории идеальный порядок — Игорь постарался перед отъездом. Два года назад мне пришлось крепко повоевать за эти комнаты: на них претендовала лаборатория эвристики. Предполагалось, что здесь когда-нибудь соорудят шикарный лабиринт для белых мышей.
Два года Игорь работал в этих комнатах, смотрел в эти окна. Интересно, может ли вид из окна повлиять на направление поисков?
Какое-то воздействие должно быть — я это по себе знаю. В Таганроге я любила сидеть на высоком обрыве у маяка. Оттуда хорошо видны и берег, и порт, и море — до горизонта. Ох уж этот горизонт — сколько у меня было из-за него неприятностей! Однажды я сказала географичке, что без горизонта жилось бы лучше. Она сразу возмутилась. “Что за глупости! — вскипела она. — Наша планета имеет форму шара, это научно доказано: когда корабль приближается из-за горизонта, сначала видны только мачты…” И так далее. А я ответила, что не хочу сначала видеть только мачты. Мне больше нравится плоская планета, потому что можно будет в хорошую погоду стать у маяка и увидеть самые дальние страны. Мы поспорили, и географичка сказала, что упрямство меня погубит…
Что верно, то верно. Ну зачем я упрямлюсь?
Если бы я знала, что эта задача не решается, можно было бы отступить. Но никогда не знаешь заранее — решается задача или нет. А отступить просто так… Нет, это невозможно.
Придется действовать самой, ничего другого не остается. Надо включить Тумбу, — я видела, как это делал Арсен. У двери щит с рубильниками, кнопками и клавишами. Нужно подсоединить кабель, повернуть правый рубильник, затем нажать кнопку “Пуск”. Рядом с ней кнопка “Стоп” и три клавиши неизвестного назначения. Арсен их нажимал, я видела. Они похожи на переключатели диапазонов в радиоприемнике. Длинные волны, средние, короткие… Тут, конечно, что-то другое. Икс, игрек, зет…
Сначала рубильник. Затем кнопка “Пуск”.
Ну вот, Тумба заиграла, и теперь, когда я одна в комнате, шум кажется громче. Неприятный, зловещий шум.
Клавиша “Икс”. Щелчок и… ничего. Минута, две… пять… Хоть бы что-нибудь изменилось… Клавиша “Игрек” — тоже ничего. “Зет” — ничего. “Стоп” — шум быстро стихает.