Давай поженимся

На их пути к излучине реки все чаще стали попадаться стада коров. Одни коровы лежали в тени, жуя свою жвачку, другие щипали сочную траву. Эйлин вытащила камеру из футляра и сделала несколько снимков коров на фоне красивого пейзажа. Ей даже удалось сфотографировать Шона, когда он не видел.
— Сколько нам еще ехать до места? — спросила она, убирая фотокамеру.
— Примерно часа два.
Шон придержал лошадь и поехал рядом с ней, почти касаясь ее своим бедром. Если бы он наклонился к ней, а она к нему... Эйлин провела языком по пересохшим вдруг губам. В данный момент мир для нее сузился до размеров пространства, которое разделяло сейчас ее и Шона.
Она так и не поняла, как это произошло. Она потянулась к Шону, сердце ее замерло в ожидании, а в следующий момент ее лошадь уже неслась по равнине во весь опор, а Эйлин в паническом ужасе, судорожно вцепившись в поводья, тянула их на себя что было сил, но кобыла не реагировала. Красивые пейзажи, которыми она любовалась минуту назад, проносились мимо нее сплошной полосой. Ветер больно резал глаза, шляпа давно слетела.
Если лошадь споткнется, мне конец, мелькнуло у Эйлин в голове.
Внезапно рядом с ней появился Шон. Он выбросил руку, обхватил Эйлин за талию, вырвал из седла и пересадил на своего гнедого впереди себя. Эйлин вцепилась за его руку, как утопающий хватается за соломинку. Она облегченно выдохнула, когда лошадь Шона, постепенно снижая скорость, наконец остановилась.
— Испугалась? — спросил он.
Эйлин кивнула и спрятала лицо у него на груди.
— Что... что с ней случилось?
— Возможно, ее ужалила оса. Такое бывает.
Эйлин прикрыла глаза, подумав, что могла погибнуть из-за такого по существу пустяка, как осиный укус.
Шон повернул гнедого и поехал в обратном направлении.
— Куда ты? — спросила Эйлин, сжав его руку.
— За твоей шляпой. Она ведь новая?
— Да.
— Тебе очень идет. — Подобрав шляпу и надев ее на голову Эйлин, он снова повернул гнедого. — А теперь поедем за твоей лошадью.
— А как мы ее найдем?
— Она должна быть недалеко отсюда. Как только Диана поймет, что все в порядке, она остановится и начнет щипать траву.
И действительно, они обнаружили ее через несколько минут мирно пасущейся в клевере. Спешившись, Шон поймал кобылу за поводья и похлопал рукой по ее крупу.
— Как она? — спросила Эйлин, подозрительно глядя на свою лошадь.
— Все нормально, она просто испугалась. — Шон внимательно посмотрел на Эйлин. — Боишься садиться на нее?
— Нет, я сяду, — решительно сказала она.
Шон перенес ее со своего коня на Диану, при этом он не очень торопился, но Эйлин готова была повторить эту процедуру сотню раз.
Остаток пути они проделали без приключений. Едва взглянув на реку, Эйлин увидела причину возникшей проблемы. От дерева, стоявшего почти у самой воды, отломился огромный сук и упал поперек русла, а два больших валуна, лежавших в том месте, прочно держали сук на приколе. Небольшие ветки и щепки, которые несла река, застревали, и постепенно образовалась запруда, значительно уменьшившая поток воды ниже по течению.
Они спешились. Эйлин взяла фотоаппарат и последовала за Шоном к реке.
— Я сейчас буду вытаскивать этот сук, — сказал он, выдернув из заднего кармана джинсов перчатки.
Затем Шон снял веревку, висевшую на седле. Один ее конец был закреплен на луке седла, а на другом он сделал петлю и ловким движением набросил ее на торчавший из воды сук. Пока он проделывал все эти манипуляции, Эйлин щелкала фотоаппаратом.
Сев на гнедого, Шон направил его от реки. Веревка натянулась, и он каблуками стал подстегивать лошадь. Сук сдвинулся было, но снова зацепился за один из валунов.
Чертыхнувшись, Шон спрыгнул с лошади и подошел к Эйлин.
— Я войду в реку и попробую стронуть его с места, — сказал он. — Справишься с гнедым?
— А без этого нельзя обойтись? У меня что-то плохо получается с лошадьми.
Шон коротко рассмеялся.
— Ты же не позволишь двум мелким неудачам лишить тебя удовольствия ездить верхом?
— Даже не знаю, — пробормотала Эйлин, с опасением оглядывая огромного жеребца. — Гарантируешь, что он не понесет меня, как Диана?
— Железно.
— Ладно, рискну.
— Умница, — похвалил ее Шон.
Эйлин положила камеру на торчавший из земли камень и подошла к гнедому. Он был значительно выше Дианы, поэтому ей удалось забраться на него только с четвертой попытки.
Она оглянулась. Шон был уже в реке, вода доходила ему до бедер. Он освободил сук от мелких веток и выбросил их на берег.
— Давай! — крикнул он, отойдя в сторону.
Эйлин пришпорила коня, и гнедой рванулся вперед. Веревка натянулась, как струна, готовая вот-вот лопнуть.
— Не останавливайся! — крикнул Шон. — Так, еще немного... Хорошо!
Он направился к берегу. Вдруг за его спиной раздался треск — сук переломился надвое. Эйлин застыла в ужасе, увидев, как часть обломка, взлетев вверх, ударила Шона по голове. Вода, освободившись от затора, хлынула большим потоком, увлекая за собой человека. Там, где только что стоял Шон, была вода.
Испустив крик отчаяния, Эйлин развернула гнедого к реке и сильно подстегнула его каблуками своих сапог. Лошадь недовольно фыркнула и пустилась почти в галоп, таща за собой на веревке обломок сука. Эйлин резко осадила лошадь, когда увидела Шона, лежавшего на берегу лицом вниз. Гнедой остановился как вкопанный, и если бы Эйлин не держалась мертвой хваткой за луку седла, то обязательно перелетела бы через голову жеребца.
Соскочив на землю, она бросилась к Шону, опасаясь самого худшего. Поднатужившись, она перевернула его на спину. На его голове, чуть выше уха виднелся ушиб багрового цвета.
— Шон! Шон!
Он тихо застонал и открыл глаза.
— Кто скажет, что я не умею доставить женщине удовольствие? — слабо улыбнувшись, проговорил он.
— Как ты себя чувствуешь? — обеспокоенно спросила Эйлин.
— Дорогая, бывало и похуже.
— Мне не до шуток! — рассердилась она. — Тебя не тошнит?
Шон дотронулся пальцами до ушиба и поморщился от боли.
— Да все в порядке. Эта проклятая коряга сбила меня с ног.
Когда Шон встал на ноги, Эйлин не отходила от него, опасаясь, что он пострадал от удара сильнее, чем говорил ей. Он просто не хотел пугать ее. Правда, он выглядел вполне здоровым, если не считать багрового пятна на голове.
— Черт, я потерял свою шляпу, — сказал Шон, проведя рукой по волосам.
Отвязав веревку от деревянного обломка, он смотал ее и снова повесил на седло. Затем Шон снял рубашку и разложил на камне сушиться.
Эйлин старалась не смотреть на него, но это было невозможно. У Шона была великолепная фигура, как у хорошего атлета, только достиг он этого не тренировками в спортзале, а тяжелой физической работой. Ей стоило немало сил сдержаться и не протянуть руку к его мускулистой груди, к твердым, упругим мускулам на руках.
— Ты голодна? — спросил Шон, снимая седельную сумку. — У меня есть несколько сандвичей, кофе и еще кое-какая мелочь.
— Я бы съела сандвич, — сказала Эйлин.
Он передал ей сумку с термосом, а сам привязал лошадей к соседнему дереву.
Они устроили пикник в тени раскидистого дерева. Эйлин открыла пакет и вынула из него несколько сандвичей, пару яблок и нож. Передав один сандвич Шону, она налила в пластиковый стаканчик кофе и развернула свой сандвич.
— Какой огромный! — воскликнула Эйлин. — Нам на двоих хватило бы его одного.
— Черта с два, — возразил Шон. — Тебе еще повезло, что я поделился с тобой.
— Любишь поесть? — спросила она, разрезая сандвич пополам.
— Еще как! — ответил он и, взглянув на нее, сказал: — А ты, конечно, как многие женщины, сидишь на диете.
— Не угадал. Ем все подряд, кроме шоколада. У меня на него что-то вроде аллергии.
Шон медленно обвел глазами ее фигуру. Эйлин была тоненькой, но не костлявой. У нее были округлые бедра, узкая талия и хорошего размера грудь.
— Никогда не скажешь, глядя на тебя.