Заклейменная байкером (ЛП)

Среди «Мятежников» поднялся общий ропот. Я не мог предугадать, к чему это приведёт, и большая часть из них вероятно тоже.
Внезапно, один из «Мятежников» вытащил пистолет.
— На хер это, — выкрикнул он.
Пять пистолетов одновременно выстрелили, пронизывая пулями «Мятежника». Он рухнул на пол, мертвый от воздействия.
Больше никто не пошевелился.
— Видите, парни, — сказал Ларкин, — у вас реально не такой уж большой выбор.
— Вы, бл*дь, слышали его, — гаркнул я. — Хотите присоединиться к «Демонам» — снимайте вашу грёбаную одежду. Сейчас же.
Мужики уставились на меня. Я усмехнулся. Я был покрыт кровью и, скорей всего, выглядел довольно ужасающим.
— Он не пошутил, — добавил Ларкин. — Снимайте вашу одежду полностью, бл*дь. А затем мы выясним, что делать с большинством из вас.
Никто из них не шевелился в течение половины минуты, пока наконец-то один мужик не начал раздеваться. Он оглянулся вокруг.
— Ладно, оголяйтесь, вы, бл*дь, — сказал он другим. — Вы теперь «Демоны». Ваш президент только что отдал вам приказ.
Я расхохотался, когда все мужики начали снимать одежду. Двадцать больших засранцев-байкеров превратились в гребаных кисок, когда разделись догола, отбрасывая в сторону оружие.
— Отвратительно, — прокомментировал Форд. — Похоже на группу бл*дских волосатых медведей.
— Ага, на медведей с последней стадией рака, — пошутил Доу. — Посмотрите на них, волосатые куски дерьма.
— Группка крошечных членов, — добавил Спойл, усмехаясь.
Я отвернулся от шоу, не заинтересованный в нём больше. Направился к бару и нашел полотенце. Я снял пиджак и рубашку, отбрасывая их в сторону, и вытер кровь с лица.
Я знал, что произойдёт дальше, и это не было тем, в чем мне нужно было участвовать. «Мятежников» загонят в заднюю комнату и допросят по одному. Любой мужик, который покажется нелояльным или сердитым, будет убит на месте, а остальных сделают проспектами. В конечном счете, у нас, вероятно, соберётся группа новых крепких новичков.
И это всё ради войны. Возможно, сначала необходимо случиться большему количеству смертей и страданий, но мы выиграли это небольшое сражение.
Наши ряды увеличатся. Сейчас мы стали более сильным целым клубом.
Я схватил бутылку и налил себе виски. Прежде чем я смог выпить, кто-то подошёл ко мне.
— Найдётся один для меня?
Я усмехнулся и обернулся. Там стояла Джанин, улыбаясь мне, всё ещё одетая в это гребаное сексуальное свадебное платье.
— Несомненно, принцесса, — сказал я, наливая ей спиртное. — Ты заслужила это.
— Я видела, что произошло, — тихо произнесла она. — Я рада, что он мертв.
— Сработало, — сказал я.
— Думаешь «Мятежники» действительно присоединяться к нам?
— Некоторые, да. Некоторые, нет. Мы выясним это. Но самая важная вещь — всё закончилось.
— Для Джеттера, пусть он сгниёт в грёбаном аду, — сказала она. Мы чокнулись стаканами и выпили.
Она поставила свой стакан на барную стойку и придвинулась ко мне.
— Клетч, послушай… — начала она, но я остановил её, схватив за бёдра и прижимая к себе, крепко целуя девочку.
Она поцеловала меня в ответ без колебаний.
Бл*дь, ничто никогда в моей жизни не было на вкус более приятно. Не виски, ничто. Я хотел её и наконец-то мог обладать ею перед каждым без какой-либо задней мысли.
Во мне не было никаких сомнений ни на грамм. Девочка была моей. Джанин — моя, и я собирался взять её прямо здесь и сейчас.
Мы разорвали поцелуй.
— Ты моя теперь. Знаешь об этом? — сказал я ей.
— Знаю, — ответила она. — Я люблю тебя.
— А я люблю тебя.
— Я свидетельствовал это клеймение.
Я просмотрел и увидел Ларкина, усмехающегося нам.
Джанин отстранилась.
— Папа… — начала она.
— Всё в порядке, — сказал он. — Не веди себя так, как будто я, бл*дь, не знаю, что здесь происходит. Вы двое точно спалились.
Я рассмеялся.
— Почему тогда ты не прекратил это?
— Не думал, что надо. Ты хорошо справился с работой, Клетч.
Она покачала головой, улыбаясь.
— Не могу поверить.
— Похоже, теперь ты заклеймена мной, — сказал я ей, снова притягивая к себе.
— Остыньте, вы двое, — сказал Ларкин. — У нас много работы.
— Ага, — согласился я, — но теперь будет проще.
Я не знаю, когда Ларкин ушел, потому что был слишком занят, целуя Джанин, как будто вся моя жизнь зависела от этого. Мои руки были всё ещё фактически запятнаны кровью Джеттера, и по-прежнему существовала группа мужиков за пределами клуба, хотящих получить наши головы, но ничего из этого в тот момент не казалось значимым.
Я наконец-то был с ней. Мы смогли разобраться со всем этим дерьмом, беспорядком и гневом, и наконец-то просто быть с тем, с кем хотели.
Джанин была той, кого я хотел. Она знала меня, понимала меня лучше, чем кто-либо ещё. Она была сильнее, чем осознавала, полна огня и ярости, не говоря уже о том, каким твёрдым она делала мой грёбаный член, всякий раз, когда находилась рядом.
Пока я целовал её в клабхаусе, то понял, что всегда буду хотеть её рядом с собой. Я убью ради неё, снова и снова, не задумываясь ни на секунду, если придётся.
Поскольку она была моей.
Я заклеймил Джанин и принадлежу ей.
  
 Эпилог 
 
Джанин
 
 Четырнадцать месяцев спустя 
Я рассмеялась, возясь в темноте с его ремнём.
— Бл*дь, я изголодался, — произнёс Клетч, подталкивая меня назад. — Забудь об этом. Я хочу эту сладкую киску.
— Шшш, — прошептала я. — Ты разбудишь Раина.
— Думаю, что ты именно та, кто должен пытаться оставаться тихой.
Он толкнул меня обратно на кровать, и я приземлилась, хихикая, пока он стягивал мои трусики, откидывая их прочь.
Его губы нашли мою шею, нежно целуя меня, его руки были между моих ног, работая над моим влажным клитором.
— Я думал об этом весь грёбаный длинный день, — пошептал он в моё ухо.
— Я тоже, — прошептала я.
Его губы скользили по моей шее, вниз по груди. Он опустился на колени и широко раздвинул мои ноги, его рот прижался к моему клитору.
Удовольствие прокатилось по мне, когда он начал сосать, облизывая меня — беспощадно поедая. Прошел практически день с тех пор, как он прикасался ко мне подобным образом, и это было слишком долго. Клетч был на выезде по делам клуба, а я оставалась дома заботиться о нашем маленьком сыне — Раине. Ему было четыре месяца, и он чудо, когда мы могли успокоить его и подремать. Раин был таким же, как и его папа — полон энергии.
Но я не думала об этом. Вместо этого единственная вещь, о которой я могла думать, — Клетч, обрабатывающий мою киску, пока удовольствие накрывало меня волнами. Всякий раз, когда он уезжал на какое-то время, он всегда приходил домой и так вознаграждал меня, заставляя кончить. Он облизывал и сосал меня, его язык кружил по моей коже и входил внутрь.
— Клетч, — простонала я, пытаясь оставаться тихой. Я схватила подушку и прикусила её, боясь издать больше шума.
— Бл*дь, — заворчал он. — Нет ничего сексуальнее, чем ты, кусающая эту грёбаную подушку, — он вернулся к облизыванию с серьёзным энтузиазмом, его язык кружил вокруг моего клитора, обсасывая и облизывая его.
Он вставил свои пальцы глубоко внутрь моей киски, именно так, как я обожала. Мне это никогда не надоест. Он просто был настолько чертовски натаскан в том, что делал. Клетч мастерски обрабатывал моё тело. Его сильные руки, прижимающиеся ко мне, его пальцы, трахающие мою киску, его язык, кружащий над моим клитором.
Я извивалась, постанывая в подушку. Я начала приподнимать бёдра у его рта, двигаясь с его скоростью и ритмом, полностью теряя себя. Любое напряжение, связанное с процессом ухода за младенцем, немедленно таяло под прикосновениями Клетча. Он был невероятен и мог заставить меня чувствовать себя хорошо независимо от того, что приносил день.