Воссоединение (ЛП)

Вот как должен был проходить наш разговор. Майкл не должен был приглашать меня на свидание. Это не входило в программу. По крайней мере, раньше такого никогда не было.
Я снова открыла рот — на этот раз не от удивления, а чтобы сказать: «Боже, нет, Майкл, извини, но в эту пятницу я занята… и между прочим, каждую пятницу до конца жизни», — когда знакомый голос позади меня торопливо произнес:
— Подумай, прежде чем ответить «нет», Сюзанна.
Я повернула голову и увидела Джесса, сидящего в кресле, с которого встал Майкл.
— Ему нужна твоя помощь, Сюзанна, — поспешно продолжил Джесс своим глубоким низким голосом. — Мальчику угрожает смертельная опасность со стороны призраков, которых он убил — хотя и случайно. И ты не сможешь защитить этого несчастного на расстоянии. Если откажешь мальчику сейчас, то потом, когда ему действительно понадобится помощь, он ни за что не подпустит тебя достаточно близко.
Я сердито сощурилась на Джесса. Разумеется, я не могла ему ответить, поскольку Майкл бы меня услышал и решил, что я разговариваю сама с собой, или еще что похуже. Но мне очень хотелось сказать Джессу: «Эй, а тебе не кажется, что это заходит слишком далеко?»
Однако я не смогла, потому что понимала, что Джесс прав. Держать ангелов под наблюдением можно было, лишь присматривая за Майклом.
Я тяжело вздохнула и выдавила:
— Ладно, хорошо. В пятницу так в пятницу.
Не буду описывать поведение Майкла после моих слов. Рассказывать об этом было бы слишком мучительно. Я пыталась напомнить себе, что Билл Гейтс, должно быть, выглядел в школе точно так же — и посмотрите на него сейчас. Бьюсь об заклад, все знавшие его тогда девушки теперь проклинают себя за то, что отвергали его приглашения на школьные балы или куда там.
Но, сказать по правде, это мало помогало. Даже будь у Майкла Медуччи триллион долларов, как у Билла Гейтса, я все равно не позволила бы ему засунуть язык мне в рот.
В конце концов Майкл ушел, и я угрюмо потопала наверх — ну, после того как выдержала учиненный мамой допрос, которая прибежала, как только услышала, что дверь закрылась, и начала выпытывать, чем занимаются родители Майкла, где он живет, куда мы собираемся в пятницу и почему я совсем не взволнована. Ведь меня же пригласил на свидание мальчик!
Оказавшись наконец в своей спальне, я увидела, что Джина вернулась. Она лежала на тахте, делая вид, что читает журнал и понятия не имеет, где я только что была. Подойдя к подруге, я выхватила журнал и постучала ее по голове.
— Хорошо, хорошо, — захихикала Джина, вскинув руки, чтобы защититься. — Я уже обо всем знаю. Ты согласилась?
— А что мне оставалось? — спросила я, упав на кровать — Он чуть не плакал.
Сказав так, я почувствовала себя предательницей. Глаза Майкла за линзами очков действительно ярко блестели, но я была совершенно уверена, что плакать он не собирался.
— Божечки, — сказала Джина в потолок. — Поверить не могу, что ты собираешься встречаться с ботаником.
— Ага, — согласилась я. — Ну, в последнее время ты тоже не очень-то разборчива, Джи.
Джина перекатилась на живот и серьезно на меня посмотрела.
— Джейк не так плох, как ты думаешь, Сьюз. На самом деле он очень милый.
Я выразила свое мнение по поводу ситуации одним словом:
— Фу!
Рассмеявшись, Джина снова легла на спину.
— Ну и что? Я на каникулах. Да и вряд ли из этого может получиться что-то большее.
— Просто пообещай мне, что ты не собираешься… Ну не знаю. Раздеваться перед кем-то из них или еще что-нибудь.
Джина усмехнулась еще шире.
— А как насчет вас с ботаником? Ты собираешься с ним целоваться?
Я схватила подушку и швырнула ее в подругу. Джина села и со смехом ее поймала.
— В чем дело? — поинтересовалась она. — Разве он не твой Единственный?
Я откинулась на оставшиеся подушки. Снаружи донесся знакомый топот Гвоздика, крадущегося по крыше над крыльцом.
— Какой единственный?
— Ну знаешь, Единственный. Тот, о котором говорила медиум, — пояснила Джина.
Я бросила на нее удивленный взгляд.
— Что еще за медиум? О чем ты?
— Ну как же. Мадам Зара. Помнишь? Мы ходили к ней на той школьной ярмарке в шестом, кажется, классе. Она еще сказала, что ты медиатор.
— О!
Я застыла, боясь, что если пошевелюсь или что-нибудь скажу, то открою больше, чем мне бы хотелось. Джина знала… но совсем чуть-чуть. Недостаточно, чтобы действительно что-нибудь понять.
По крайней мере, так я тогда думала.
— Ты не помнишь, что еще она сказала? — продолжила Джина. — Ну, о тебе? О том, что у тебя в жизни будет одна-единственная любовь, которая продлится до скончания времен?
Не отрывая взгляда от кружевной отделки балдахина над моей кроватью, я почувствовала, как у меня непостижимым образом вдруг пересохло в горле, но ответила:
— Не помню.
— Ну, ты, наверное, почти ничего не слышала после того, как она заявила, что ты медиатор. Ты впала в ступор. О, смотри. А вот и… кот.
Гвоздик залез через открытое окно, гордо подошел к своей миске и начал орать, требуя, чтобы его покормили. Я отметила, что Джина избегает добавления каких-либо прилагательных. В ее памяти явно были еще очень свежи воспоминания о том, что произошло, когда она обозвала Гвоздика в последний раз — ну, тот случай с лаком для ногтей. Очевидно, так же, как и слова медиума, сказанные много лет назад.
Одна-единственная любовь, которая продлится до скончания времен.
Потянувшись за пакетом корма для Гвоздика, я вдруг поняла, что у меня вспотели ладони.
— А что, если выяснится, что твоя истинная любовь — Майкл Медуччи? — спросила Джина. — Ты умрешь?
— Сто процентов, — автоматически отозвалась я.
Но этого просто не могло быть. Если это правда — а у меня не было причин сомневаться, поскольку мадам Зара оказалась совершенно права по поводу медиаторства, и единственная на всем белом свете, за исключением отца Доминика, догадалась о моих способностях, — то я абсолютно точно знала, кто этот человек.
И это был не Майкл Медуччи.
  
Глава 7
 
Не то чтобы Майкл не пытался.
На следующее утро он поджидал меня на парковке, когда мы с Джиной, Соней, Балбесом и Доком вывалились из «рамблера» и направились в разные стороны к нашим шеренгам на линейке. Майкл предложил понести мои учебники. Повторяя про себя, что в любую минуту могут появиться ангелы РЛС, чтобы снова попытаться его убить, я согласилась. Лучше за ним приглядывать, решила я, чем позволить бродить бог знает где.
И все же веселого было мало. Позади нас Балбес беспрестанно очень правдоподобно изображал, будто его тошнит.
Позже, во время ланча, который я обычно проводила в компании Адама и Ки-Ки (хотя сегодня к нам присоединились фанаты Джины: Соня, Балбес и еще с полдюжины ребят, каждый из которых отчаянно сражался за ее внимание, при том что я лично их знать не знала), Майкл спросил, может ли он сеть с нами. И снова у меня не оставалось другого выбора, кроме как сказать «да».
А потом, когда мы шли к «рамблеру» после занятий, и кто-то предложил использовать оставшиеся четыре-пять часов солнечного света с пользой и отправиться делать домашние задания на пляж, Майкл, должно быть, снова оказался неподалеку. Откуда еще ему могла прийти в голову мысль появиться час спустя на пляже Кармела, таща за собой шезлонг?
— Божечки, — подала голос Джина с полотенца. — Ты только не оглядывайся, но приближается твоя истинная любовь.
Я оглянулась. И сдавленно застонала. И откатилась, чтобы освободить ему место.
— Ты ненормальная? — поинтересовалась Ки-Ки.
Слышать от Ки-Ки подобный вопрос было ну очень забавно, учитывая, что она сидела в тени пляжного зонтика. Казалось бы, ничего страшного и вполне объяснимо, если вспомнить, сколько раз она попадала в больницу с солнечными ожогами. Но на ней ведь еще были прорезиненная панама, которую Ки-Ки натянула чуть ли не на нос, брюки и футболка с длинными рукавами. Растянувшаяся рядом с ней на солнце Джина, похожая на нубийскую принцессу, подняла бровь и осведомилась: