Пять зеленых лун

— В Норт-Дине, ферма Пинголда.
Майкл стрелой вылетел за дверь. Онил и Мэкинз последовали за ним, предоставив миссис Кинг беспомощно протестовать в пустой комнате.
— Я не могла иначе… Кормить собаку обходится так дорого…
— Правильно ли вы поступили? — сказал мистер Мэкинз, вновь опуская ноги в таз. — Пожалуй, паренек больше не будет верить матери. А впрочем… довольно-таки подлую штуку она сыграла с сынишкой. Но как вы об этом узнали?
— О-о! — Онил устало прикрыл глаза рукой. — Я читаю человеческие мысли.
— Да неужели? — Мэкинз задумчиво поболтал ногами в воде. — Значит, вы знаете все, что таится во мне?
— Знаю.
— Над этим стоит задуматься. А может, вы знаете… когда я умру?.. — продолжал Гарри с тревожным любопытством.
Онил страдальчески посмотрел на него, но ничего не сказал, ибо в этот момент Лил, растрепанная и обессилевшая, вбежала во двор, упала на стул рядом с мужем и залилась слезами.
— Ох! Несчастный старик!.. Какой ужас… какой ужас! У меня чуть руки и ноги не отнялись…
— Отчего, Лил? Что случилось?
— Бедный мистер Тэтчер… попал под мотоцикл, когда переходил Хай-стрит… Боже правый, как мы скажем об этом несчастной Люси?
Гарри Мэкинз медленно повернул голову и пристально посмотрел на Онила.
— Вы… вы сказали, что могли бы предостеречь его… Вы это имели в виду?
— Предостеречь — да, но не предотвратить.
— О господи! — прошептал Мэкинз. — Бедняга… Подумать только: жить, обладая такой способностью.
Он вынул ноги из таза, сунул их в туфли и тяжело зашагал в дом.
В тот вечер никто не пришел навестить Онила в больнице.
— Они боятся, — грустно сказал он Люси Тэтчер, которая пришла на ночное дежурство (она предпочла не прерывать работу, если никто против этого не возражает). — Боятся, что я скажу, когда они умрут.
— А я не боюсь, — отозвалась она и нежно прикрыла его крыло простыней.
— Они больше не придут ко мне.
Но он ошибся. Пришел патер Фогарти и после нескольких ничего не значащих фраз приступил к делу.
— Сын мой! — сказал он. — Если жизнь на Марсе такова, я вполне понимаю, почему вам захотелось его покинуть. Это, наверно, ужасно. Я привык к тому, что мои мысли доступны господу богу. Но не соседям!.. Вы сами видите, как обстоят дела.
— Да, — печально ответил Онил. — Теперь вы не захотите, чтобы я оставался здесь. А я так надеялся, что смогу быть полезным в библиотеке!
— Вы найдете себе место еще где-нибудь. Подыщите что-нибудь подходящее, благо у вас есть великолепный космический корабль. Я заделал в нем трещину и на вашем месте не стал бы здесь задерживаться, а улетел бы, как только почувствовал в себе силы. Конечно, все мы очень сожалеем. Никто на вас не сердится, просто никому не хотелось бы больше с вами встречаться. Поэтому прощайте, дорогой друг. Пришлите нам весточку, чтобы мы знали, как вы устроились на новом месте.
И патер Фогарти удалился.
Люси Тэтчер принялась молча вынимать из ящика кое-какие мелочи, принадлежавшие Онилу.
— Ну что ж, — сказал он, — сегодня отличная лунная ночь для полета. А она выглядела очень уюгкой, эта маленькая планета, где светят пять зеленых лун… И серая куропатка сидит на грушевом дереве… Если бы только она не была такой необитаемой!
— Я еду с вами, — сказала сестра Тэтчер.
— Люси, вам не следует даже думать об этом!
— Вы меня не остановите! — решительно заявила Люси, — мне все равно… мне не важно, если… если вы знаете, что я думаю…
Взгляд ее был так светел и прекрасен, когда она стояла, освещенная луной, прижимая полдюжины носовых платков и кусок мыла к белому накрахмаленному нагруднику, что это решило дело.
Час спустя, когда Майкл задумчиво возвращался на велосипеде из Норт-Дина в сопровождении бежавшего рядом Сэма, он увидел, как яйцевидный корабль, гигантский мяч для игры в регби, взмыл ввысь и навсегда покинул их двор.
В первую минуту мальчик огорчился при мысли, что потерял друга, но потом утешился.
— Ничего, Сэм, — сказал он, обращаясь к верному псу, через восемь лет я буду достаточно взрослым и смогу стать космонатом. Вот тогда мы с тобой полетим на ту планету и увидим пять зеленых лун, четыре голубых океана и три потухших вулкана…
А еще они увидят двух голубей и серую куропатку, сидящую на грушевом дереве.