Шепчущие

Джимми никого не неволил, не принуждал работать на себя. Он предпочитал деликатный подход, иногда через посредника, и, если его предложение отвергали, искал иной вариант. Терпения ему было не занимать. Зачастую было достаточно уронить зернышко и ждать, например, перемены в финансовых обстоятельствах, и тогда отношение к предложению могло быть пересмотрено. Но он не выпускал из поля зрения местных водителей, держал ухо востро и брал на заметку, если кто-то начинал сорить деньгами или покупал новую фуру, когда здравый смысл подсказывал, что ему и содержание старой должно даваться с трудом. Пожалуй, единственное, чего Джимми не опасался, это конкуренции со стороны ловких парней, пытавшихся работать независимо, пусть и по мелочи. У этого правила было несколько исключений: по слухам, он сумел договориться с мексиканцами, но не пытался найти общий язык с доминиканцами, колумбийцами, байкерами, даже с индейцами-мохоками. Если они выражали желание пользоваться его услугами – а такое, хоть редко, но бывало, – Джимми шел навстречу, но если бы он поставил под сомнение их право перевозить товар, то закончил бы свои дни вместе с Эрлом в «Парусном мастере»: их привязали бы к стульям, а под ногами у них валялись бы куски их же самих – конечно, если ноги у них еще были бы целы, – и смотрели бы они, как горит их бар, – понятно, если бы глаза оставались на месте.
Вот так, присматриваясь к перевозчикам, Джимми и обратил внимание на Джоэла Тобиаса. Имея фуру, грузовик и дом, он работал особенно не напрягаясь, что, ясное дело, не обеспечивало необходимый уровень доходов. Одно с другим не сходилось, и Джимми начал потихоньку наводить справки, потому что если Тобиас занимался наркотиками, то эти наркотики откуда-то приходили и куда-то уходили после пересечения границы, а возможных вариантов и в первом, и во втором случае было немного. Алкоголь занимал много места и не приносил прибыли, которая оправдывала бы риск. К тому же, как выяснил Джимми, Тобиас пользовался оборудованными переходами, а значит, регулярно подвергался проверкам и должен был иметь первоклассные документы; в противном случае его карьера перевозчика нелегального алкоголя закончилась бы очень быстро. Оставалась наличка. Но опять-таки, большие суммы не могли упасть с неба, а Джимми был на этом рынке монополистом. В любом случае физическое перемещение наличных денег составляло лишь незначительную долю в его операциях, и для доставки наличных из одного места в другое есть способы гораздо более легкие, чем перевозка их в багажнике машины. Ситуация сложилась любопытная, и Джимми в один прекрасный день решил обратиться к Тобиасу напрямую. Случилось это в «За три доллара у Дьюи», где Тобиас выпивал в одиночку после вполне законной доставки груза на склад. Было четыре часа пополудни, и в баре пока царило затишье. Джимми и Эрл подсели к Тобиасу у стойки – один сел справа, другой слева – и предложили его угостить.
– Спасибо, не надо, – ответил Тобиас и вернулся к газете.
– Мы же чисто по-дружески, – сказал Джимми.
Тобиас взглянул на Эрла.
– Да? То-то я смотрю ваш приятель весь такой дружелюбный.
По части дружелюбия Эрл походил на раскрывшую объятия чумную крысу.
Ни малейших признаков испуга или беспокойства Тобиас не обнаружил. Парень он был крупный, не такой большой, как Эрл, но более подтянутый. Джимми уже знал, что Тобиас служил в армии. В Ираке покалечил левую руку, лишился мизинца и безымянного пальца, но оставался в хорошей физической форме, а значит, следовал приобретенным в армии привычкам. Еще он поддерживал связи со своими армейскими приятелями, что немного насторожило Джимми. Какие бы махинации ни проворачивал Тобиас, он занимался этим не в одиночку. Солдаты, как бывшие, так и служащие в настоящее время, – это оружие, а Джимми оружие не любил.
– Он – лапочка. А беспокоиться тебе из-за меня надо.
– Послушайте, я пью пиво и читаю газету. Почему бы вам вместе с вашим Игорем [13] не пойти куда-нибудь попугать детей. Мне с вами разговаривать не о чем.
– Знаешь, кто я такой?
Тобиас отхлебнул пива, но головы не повернул.
– Да, я знаю, кто вы.
– Тогда ты знаешь, почему я здесь.
– Мне работа не нужна. У меня все в порядке.
– Судя по тому, что я слышал, лучше, чем в порядке. У тебя крутая фура. Ты регулярно вносишь платежи и при этом еще можешь позволить себе выпить пива в конце трудного рабочего дня. Просто как сыр в масле катаешься, как я погляжу.
– Как вы и сказали, я много работаю.
– На мой взгляд, тебе, чтобы зарабатывать такие деньги в наши трудные времена, и тридцати часов в день не хватит. Независимый перевозчик, конкуренция с большими парнями. Черт, тебе и спать должно быть некогда.
Тобиас промолчал. Допил пиво, сложил газету и забрал сдачу со стойки, оставив доллар чаевых.
– Вас это не касается.
– Ты не очень-то вежлив, – сказал Джимми.
Тобиас посмотрел на него с любопытством.
– Приятно было пообщаться, – сказал он и поднялся.
Эрл потянулся, чтобы усадить его на стул, но Тобиас действовал быстрее. Развернувшись, он ударил Эрла ногой в левое колено. Нога подогнулась, и Тобиас схватил Эрла за волосы и с силой впечатал физиономией в стойку. Эрл свалился на пол.
– Не надо так, – сказал Тобиас. – Занимайтесь своим делом, а я буду заниматься своим.
Джимми кивнул, но не примирительно, а утвердительно, словно только что укрепился в некоем своем подозрении.
– Хорошей дороги.
Тобиас вышел. Эрл еще держался за колено, но самообладание сохранил и, похоже, намеревался продолжить выяснение отношений, но Джимми успокоил подручного, положив руку ему на плечо.
– Пусть идет. – Он проводил Тобиаса взглядом. – Это только начало.
Теперь, в «Парусном мастере», Эрл изо всех сил делал вид, что ему дела нет до нашего разговора.
– Тобиас оскорбил его профессиональную гордость.
– Очень ему сочувствую.
– И правильно делаешь. Эрл оскорблений не прощает.
Я посмотрел на Эрла. Он убирался в баре, хотя посетителей не было и сделать «Парусный мастер» чище можно было только одним способом – залить все поверхности кислотой. В этом отношении он имел немало общего с «Голубой луной».
– Он и дня не отсидел за то, что случилось с Салли Кливер. Может, пара лет за решеткой немного бы его закалила.
– Тогда Эрл был моложе, – сказал Джимми. – Сейчас он повел бы себя по-другому.
– Но ее уже не вернешь.
– Не вернешь. Строгий ты судья, Чарли. Люди имеют право меняться и учиться на своих ошибках.
Он был прав, а я – нет, но признавать этого не хотелось.
– Почему ты не снес то, что осталось после пожара? – спросил я.
– «Луну»? Даже не знаю. Может, из сентиментальности. Как-никак мой первый бар. Дыра, конечно, но они все такие. Я знаю свое место и знаю клиентов.
– И?
– Это напоминание. И для меня, и для Эрла. Уберу «Луну», и мы начнем забывать.
– Ты знаешь что-нибудь о Жандро, полицейском, что там умер?
– Не знаю. И на все вопросы полиции я уже ответил. А у тебя, насколько я помню, никакого жетона. Разве что с надписью «Любопытный кретин».
– А Тобиас?
– Похоже, после моего с ним разговора решил глаза не мозолить. За границы штата целый месяц не выезжал. Сейчас снова начал.
– Есть мысли, где у него на канадской стороне пункт назначения?
– Груз возит стандартный: корма для животных, бумажная продукция, запчасти. Я бы, пожалуй, достал тебе список, но только толку от него не будет. Обычное дело. Либо я запоздал с вопросами, либо те люди умнее, чем кажутся.
– Люди? Ты имеешь в виду партнеров?
– Какие-то армейские дружки. Они вместе с ним гоняют. Парню с твоими талантами найти их будет нетрудно. – Джимми поднял газету и начал читать. Разговор закончился. – Приятно было поболтать, Чарли. Ты ведь выход сам найдешь? Эрлу провожать тебя не надо?
Я поднялся и надел куртку.
– Так что он возит, Джимми?