Вальсирующие со смертью

— Расскажи мне, как тебе достались эти антикварные двухэтажные хоромы с прелестным садом?
Глаза ее оживились и вновь засверкали голубыми лучами. Подача удалась.
— Женщина не должна жить в одиночестве. Она должна дарить ласку, заботу, любовь. Она должна растрачивать себя, свою энергию и получать новый заряд от взаимности. Иначе женщина захлебнется или, того хуже, перекипит и превратится в старую ханжу и зануду. Кто-то тешит себя надеждой, сидя в четырех стенах, кто-то ищет, сменяя одну постель на другую, и превращается в изношенную тряпку. Кто-то довольствуется любовником, а кому-то везет. Таких меньше. Многие поднимают мусор с помойки и надеются на счастье. Но это миф. Уступки, компромиссы, унижения, лишь бы не оставаться одной. Но мусор, как правило, остается мусором, а любовники уходят к женам, и, кроме опустошения, ничего не остается. Я из тех, кому повезло. Нашелся человек, который сумел оценить мои достоинства. Мужчины нетерпеливы. Им подавай все и сразу. Этот оказался умнее других. Деликатен, тактичен, терпелив. Он, как и все, мечтал о счастье, и я готова сделать его счастливым. Он стоит того. И я этого достойна. Короче говоря, мы достойны друг друга.
— Подфартило, значит?
— Судьба.
— Кто же он?
— Рукомойников Роман Филиппович. Сорок семь лет. Военный атташе на Кубе. Вернется через два года и уйдет в отставку. Через год приедет в отпуск, мы поженимся, и я уеду с ним. Это его дача. Здесь я буду его ждать. Он мне верит.
— Ну просто идеал. Странно, что он не женат.
— Вдовец. Год назад похоронил жену.
— И где же такие гнездятся?
— Все очень просто. От тоски я подала брачное объявление в газету «Из рук в руки». Пришло несколько писем. Так, всякая дребедень. Самодовольные самцы-приживалы, выгнанные женами на улицу, неудачники, алкоголики, бездельники, импотенты и прочий хлам. И вот среди этой своры появился он. Как только я его увидела, сразу поняла— это мое! И не ошиблась.
— Если все так просто, то почему так много одиноких женщин?
— И мужчин тоже. Каждый ищет своего принца и принцессу. Наивный подход. К сожалению, надежда умирает последней. Людям свойственно себя переоценивать. Слишком много амбиций и самомнения. Они не видят себя со стороны, а лишь в зеркале, которое их обманывает. Настоящие мужики все заняты. Бабы таких не отпускают, а на улице ничего стоящего не подберешь. Дело случая. Редко кому везет. Проще смириться с тем, что тебе дают. И тут бабы начинают раздеваться. Все с себя скидывают ради того, чтобы не упустить свой призрачный шанс. А всякая тварь пользуется случаем и выжимает из наивных дурех все соки, а потом отбрасывает отработанный материал. Моя подружка на такого напоролась. Все с себя продала, а он спустил ее денежки в карты. И что? Дура осталась одна, а мерзавец раздевает следующую.
Он взглянул на столик, где лежали деньги.
— Как видишь, я свои долги возвращаю.
Она усмехнулась.
— Просто ты испугался, что я кое-что расскажу твоей жене. Ты же у нее под каблуком ходишь. Не дай Бог, она узнает о твоих приключениях. Пока ты был у меня один, я терпела. А теперь я сама стала жить личной жизнью. Своей жизнью, а не твоей. Почему я должна делать тебе такие подарки? Пора вернуться на исходные позиции.
— Не пожалеешь?
— Отчасти. Слов нет, мужик ты красивый и в постели хорош, но чужой. Умеешь ухаживать, не лишен обаяния, к тебе быстро привязываешься, но, кроме страданий, в результате ничего не получаешь. На тебя нельзя делать ставку, тобой можно пользоваться, но ни о чем не думать, а бабы собственницы. Им свое подавай. Семья, уют, теплая постель. А ты пришел, трахнул и ушел. Минута удовольствия, и вновь одиночество. Только оно уже приобретает свойство концентрата. Слишком много горечи остается во рту и на душе. Утром всегда наступает похмелье.
— Я не подозревал, что это у тебя серьезно.
— А женщины не подают вида. Они сильнее мужчин и не все выпячивают свое нутро наружу. Плачут с подушкой наедине, а не на плече у любовника. Гордые мы. Не все, конечно. Только дай слабинку, и о тебя ноги начнут вытирать.
Он улыбнулся.
— Сила женщины в ее слабости.
— Это от слабости твоя супруга скрутила тебя в бараний рог, что ты пискнуть боишься. Женская слабость и красота в кино хороша. Смотришь сериалы мыльных опер, сопливые мелодрамы и сочувствуешь. Как мило. А в жизни мужики на баб опираются, а те терпят, кряхтят и помалкивают. Вы только друг перед другом хорохоритесь, а по жизни беспомощны и беззащитны.
Он видел в ее глазах удовлетворение. Наконец она высказала все, что хотела. Роль мальчика для битья его не беспокоила. Он ни о чем не сожалел, лишь о деньгах, которые дались ему таким трудом и с такой легкостью были брошены на стол. Три тысячи! Для него это труд, пот и унижение. Но что Бог ни делает, все к лучшему. Дураков надо учить.
Они подняли бокалы за счастье. Он выпил до дна, и она тоже. Победительница могла позволить себе расслабиться. Можно торжествовать.
Солнце соскользнуло с ее лица, и голубые глаза потемнели. В них появилась слабая усталость, морщинки казались более глубокими и резкими.
— Мне хочется потанцевать, — сказала она. — Надеюсь, ты не откажешь даме в таком удовольствии.
— Я никогда не отказывал тебе в удовольствии.
— Согласна. Но я отрабатывала твои услуги. Ты ведь ничего задаром не делаешь.
Это был последний всплеск отрицательных эмоций. Кажется, она успокоилась и нервозных плевков больше не ожидается.
На резном антикварном комоде стоял проигрыватель. Она выбрала пластинку, и по комнате разлилась музыка.
— Ты не против вальса?
— Нисколько.
— Ты из тех редких мужчин, которые умеют танцевать вальс. Я запомнила это, когда мы ходили в ресторан.
— Первый комплимент за сегодняшний день.
— Могу добавить ложку дегтя. В тот вечер расплачивалась я. За ужин, за танцы, за твою галантность и за постель.
— Ты думаешь, я так дешево стою?
— Я думаю, что ты стоишь очень дорого. Мне не по карману. Твоя жена купила тебя теми средствами, которых у меня нет. Ей двадцать восемь, а мне сорок.
Он промолчал. Они легко кружились в танце, и на ее лице блуждала блаженная улыбка. Это были разные, не похожие друг на друга люди, которых ничто не связывало и не объединяло. Как могло случиться, что они провели вместе немало времени за последние два года и были минуты, достойные воспоминаний?!
Она смотрела в пустоту и улыбалась. Может, она думала о нем. А он поглядывал на конверт с деньгами и думал о том, что теперь ему придется ездить на метро и уезжать с этой дачи на электричке.
Шампанское кончилось. Женщина раскраснелась, щеки горели, а помутневший взгляд все еще сохранял блеск.
— Ты сегодня останешься? — спросила она.
— Если ты так хочешь.
— Я подумаю. Но для этого мне понадобится еще бокал шампанского.
— Я бы выпил водки.
— Не опошляй. Жди, я скоро вернусь.
На второй этаж вела крутая деревянная лестница с резными перилами. Стены дома, потолок были выполнены из мореного дуба. Старинная резная мебель, антикварные вещи, картины в тяжелых золоченых рамах, желтые абажуры придавали дому определенный шарм и своеобразный аромат. Новая хозяйка это понимала и старалась соответствовать обстановке, изображая из себя светскую леди, но воспитание слишком часто просачивалось сквозь маску и возвращало ее к бытовым проблемам современной неустроенности. В эти минуты звучали слова о ничтожности современных рыцарей и о счастье через брачные объявления.
Она поднялась наверх и скрылась за тяжелой темной дверью. Он смотрел ей вслед и не мог понять, что он здесь делает. Кому все это нужно? Что он испытывал, получая одну оплеуху за другой от безразличной ему женщины? Просто он любил наблюдать за поведением людей и сказанное никогда не принимал на свой счет. Он анализировал, оценивал, делал выводы и забывал о них. Как человек поведет себя в предлагаемых обстоятельствах? Сегодня он испытывал удовлетворение. Он предвидел ход событий, тему разговора, настроение и не ошибся. Он не сомневался, что история кончится постелью, и вся ее песня будет смазана. Женских амбиций надолго не хватает. Еще немного музыки, прижать ее ближе к себе, дохнуть на нее горячим воздухом, провести грубой колючей щекой по виску, и она размякнет, как ватная кукла.