Сердцу не прикажешь

— Я знаю, — сдержанно сказала Джулия. — Ванесса рассказала.
— Ванесса? — переспросил Майкл, вскинув брови.
— Ее двоюродная сестра живет по соседству с твоей бывшей женой. Поэтому она в курсе.
— Ну да, конечно! В маленьком городишке тайн не существует — всё и все на виду.
— Это уж точно! — согласилась с ним Джулия, радуясь, что он все-таки сам ей рассказал обо всем.
Захныкала Лулу. Джулия хотела, было, вскочить, но Майкл удержал ее, положив руку на плечо.
— Я сам! Отдыхай. Кстати, не пора ли ужинать? Ты как, съешь что-нибудь?
— Если ты приготовишь, то обязательно. — Майкл улыбнулся и поцеловал ее.
Джулия лежала и прислушивалась к тому, что происходит на кухне. Майкл что-то терпеливо внушал Лулу, гремел кастрюлями, сковородками, хлопал дверцей холодильника.
Она не хотела, чтобы Ванесса звонила ему из больницы, но помешать это сделать, не было никакой возможности: Ванесса твердила, что во всем виновата одна она, и что Майкл Джойс просто обязан им помочь. Джулия боялась, что он не захочет приехать, думала, что он не простил ей резких слов. Ведь многие как поступают? Чуть что — помоги, а если помощь не требуется, то пошел вон.
Хорошо, что Майкл порядочный человек! Верные, преданные мужчины, где вы? Порой ищешь всю жизнь и не находишь, а ей, можно сказать повезло. Жизнь, конечно, сплошная загадка — не знаешь, где найдешь, где потеряешь! Всякое может случиться. И если она все же ошиблась в нем…
Джулия вдруг махнула на все «если» рукой, сразу успокоилась и задремала.
Когда она проснулась, квартира была наполнена сногсшибательными запахами. На кухне шли последние приготовления к ужину. Майкл гремел тарелками и что-то объяснял Питеру.
— Я и сам огорчен, сынок, — донеслось до ее ушей. — Твоя мама ужасно расстроена! Так уж получилось. Так хотела побыть с тобой, но неотложные дела не позволяют уделить тебе времени. Может, в следующем месяце, а?
Питер какое-то время молчал, а потом спросил:
— Папа, она что, не хочет, чтобы я к ней поехал, да?
— Перестань, сынок! Она тебя любит. Мало ли какие возникли обстоятельства! Иногда бывает так трудно выкроить время.
— Однако ты почему-то его всегда находишь! — произнес Питер грустно.
— Сынок, поверь, и я не всегда делаю то, что должен был бы. Но думаю, со временем все образуется.
— Да, папа! Наверное, все образуется. Папа, а давай пригласим Джулию к нам. Пусть побудет в нашем новом доме, пока я буду у Дика на дне рождения. Спорим, ей у нас понравится!
— Посмотрим, — ответил Майкл уклончиво. — Впереди еще много времени. Ужин готов. Ну-ка, взгляни, все ли в порядке на столе, а я пойду ее будить.
Джулия закрыла глаза и притворилась спящей. Когда он сел рядом, она потянулась и пробормотала:
— С ума сойти, какие запахи!
— Стараемся…
— Что ж, похвально!
Майкл улыбнулся и погладил ее по волосам.
— Поднимайся, милая! Умираю, есть хочу. Вставай, а то того и гляди, тебя слопаю, — прошептал он, и она сразу же уловила желание в его голосе, отчего ее сердце пустилось в бешеный пляс.
И на этот раз он оказался на высоте, приготовив clafouti — любимое кушанье своей матушки. Вообще-то, объяснял он, это блюдо подают на десерт, если к ветчине, запекаемой в тесте, добавлены фрукты, а слегка видоизмененный вариант — постная ветчина и лук-порей — отличное основное блюдо. Кочанный салат с лимонным соком и арахисовым маслом Майкл рекомендовал в качестве гарнира.
Вместо вина Джулия пила чай: болеутоляющее лекарство исключало прием алкоголя.
Луиза ни за что не хотела сидеть в высоком стульчике. Она протягивала ручонки, капризничала и успокоилась лишь тогда, когда мужчина посадил ее к себе на колени. Пока она уплетала кашу с абрикосовым пюре, он раскачивал ее на колене. Такая кроха, а тоже требует внимания, подумала Джулия, с умилением поглядывая на улыбающуюся мордашку дочки. Господи, как легко вошел Майкл в ее жизнь.
— Майкл, ты меня совсем избалуешь, — сказала Джулия с улыбкой, расправившись со своей порцией «клафути». — Либо я должна нанять тебя, что, естественно, чревато немыслимыми расходами, либо похитить и силой заставить каждый день потчевать меня французскими разносолами, а так как денег у меня всегда в обрез…
— Сладкоголосая птица-обольстительница — вот ты кто, — засмеялся Майкл, взглянув на нее так, что сердце ее радостно подпрыгнуло. — Прекрасно знаешь, как подластиться к мужчине.
— Что делать? Наверно, у меня такой дар, — изобразив из себя невинную овечку, Джулия притворно опустила глаза.
Майкл разразился хохотом.
— Ничего не понимаю! Что здесь смешного? — спросил Питер, переводя взгляд с отца на Джулию и обратно.
— А это, сын мой, наверно, потому, что тебе пора на боковую.
— Папа, да ты что? Всего девять часов, — возразил тот. — Задал всего один вопрос, и только поэтому сразу спать?
Майкл приподнял бровь, и Питер обреченно вздохнул.
— Ладно, пойду. А можно я почитаю?
— Можно! Я загляну к тебе.
Когда Питер ушел, Майкл сказал:
— И тебе, Джулия, пора в постель.
— Мне? Да ты что? Я совсем не хочу спать.
— Не спи, но хотел бы я знать, как ты разденешься без моей помощи, если у тебя рука в гипсе. Так что, прежде чем возражать, не мешало бы подумать хорошенько.
Он, как всегда, прав, подумала Джулия и вскоре в этом убедилась. У нее была сломана правая рука, так что, самой бы ей ни за что не раздеться, но и его помощь потребовала, как оказалось, немалых усилий с ее стороны. Хуже маленького ребенка!
Майкл старался не смотреть на нее, но когда стал расстегивать пуговки на ее блузке, их взгляды встретились, и он поспешно отвел глаза. Она заметила, что руки его дрожат.
Джулия смутилась, хотела, было, сказать: «Майкл» — она всегда так делала последнее время, когда волновалась, но он опередил ее, вероятно, поняв ее состояние.
— Сначала высвободим левую руку, — начал он, решив переключить ее внимание на технический аспект процесса раздевания, — теперь, наконец, правую. Так-так, осторожнее. — Вскоре она осталась в лифчике и трусиках.
— Майкл — смущенно пролепетала Джулия.
Он в это время, ловко выдвигая ящики комода, выудил откуда-то из его недр бледно-розовую ночную сорочку с кружевным воротничком.
— Эта годится? — он взмахнул сорочкой.
— Да, но…
— Ну, вот и хорошо.
Когда он стал надевать на нее сорочку, всякие словесные контакты, естественно, прекратились. А потом, стоя у нее за спиной, он расстегнул лифчик и снял его просто виртуозно. Продеть руки в рукава ночной рубашки особого труда не составило.
— В кровать сама сможешь лечь?
— Конечно! Майкл… — Она посмотрела на него и запнулась, ибо упрямый характер этого необыкновенного мужчины чудесным образом отразился на его лице. Джулия тяжело вздохнула. — Майкл, спасибо тебе за хлопоты. Я…
— Оставь политес при себе, — оборвал он ее. — Прекрасно знаешь, что для тебя и Луизы я сделаю все, что в моих силах.
Она-то, конечно, знает! А знает ли он, что этого ей недостаточно? Ей нужен Майкл Джойс весь, целиком, а он держит за семью печатями какую-то часть своего «я» и не раскрывается.
— Джулия, давай проясним две вещи, — вдруг произнес Майкл решительно, хотя почувствовал, что ей не понравится то, что предстоит «прояснять», — Я хочу заботиться о тебе, помогать. Но… кажется, тот наш вечер был ошибкой. Наверно, нужно было сначала все хорошенько взвесить.
Ну и ну! Взять бы, да и придушить его собственными руками после таких слов!
— Ошибкой? — повторила она. — Знаешь, Майкл, ты, видимо, считаешь, что я слишком привередлива. Ты все время пытаешься навязать мне свой товар, а я его не покупаю. По-моему, ты просто не хочешь признать, что задето твое самолюбие и что ты со мной переспал, руководствуясь исключительно эмоциями.
— Ты всерьез так думаешь? — бросил он с обидой.
Резко повернувшись, Майкл наклонился, чтобы выключить бра в изголовье ее кровати, но прежде чем комната погрузилась в темноту, Джулия успела заметить тень страдания, мелькнувшего в его глазах.