Блаженство (сборник)
Часть 7 из 14 Информация о книге
«Под бременем всякой утраты…»
Под бременем всякой утраты,Под тяжестью всякой виныМне видятся южные штаты —Еще до Гражданской войны.Люблю нерушимость порядка,Чепцы и шкатулки старух,Молитвенник, пахнущий сладко,Вечерние чтения вслух.Мне нравятся эти южанки,Кумиры друзей и врагов,Пожизненные каторжанкиСтаринных своих очагов.Все эти О’Хары из Тары, —И кажется бунту сродниПокорность, с которой ударыСудьбы принимают они.Мне ведома эта повадка —Терпение, честь, прямота, —И эта ехидная складкаРешительно сжатого рта.Я тоже из этой породы,Мне дороги утварь и снедь,Я тоже не знаю свободы,Помимо свободы терпеть.Когда твоя рать полукружьемМне застила весь окоем,Я только твоим же оружьемСражался на поле твоем.И буду стареть понемногу,И, может быть, скоро пойму,Что только в покорности БогуИ кроется вызов ему.Свежесть
Бабах! из логова германских гадов
Слышны разрывы рвущих их снарядов,
И свист ужасный воздух наполняет,
Куски кровавых гуннов в нем летают.
Люблю тебя, военная диорама,Сокровище приморского городка,Чей порт – давно уже свалка стального хлама,Из гордости не списанного пока.Мундир пригнан, усы скобкой, и все лицаКрасны от храбрости и счастья, как от вина.На горизонте восходит солнце Аустерлица,На правом фланге видны флеши Бородина.Люблю воинственную живость, точней – свежесть.Развернутый строй, люблю твой строгий, стройный вид.Швед, русский, немец – колет, рубит, скрежет,И даже жид чего-то такое норовит.Гудит барабан, и флейта в ответ свистит и дразнится.Исход батальи висит на нитке ее свистка.– Скажи, сестра, я буду жить? – Какая разница,Зато взгляни, какой пейзаж! – говорит сестра.Пейзаж – праздник: круглы, упруги дымки пушек.Кого-то режет бодрый медик Пирогов.Он призывает послать врагу свинцовых плюшекИ начиненных горючей смесью пирогов.На правом фланге стоит Суворов дефис Нахимов,Сквозь зубы Жуков дефис Кутузов ему грубит,По центру кадра стоит де Толли и, плащ накинув,О чем-то спорит с Багратионом, но тот убит.Гремит гулко, орет браво, трещит сухо.Японцы в шоке. Отряд китайцев бежит вспять.Бабах слева! бабах справа! Хлестнул ухоВыстрел, и тут же ему в ответ хлестнули пять.На первом плане мы видим подвиг вахмистра Добченко:Фуражка сбита, грудь открыта, в крови рот.В чем заключался подвиг – забыто, и это, в общем-то,Не умаляет заслуг героя. Наоборот.На среднем плане мы видим прорыв батареи Тушина,Тушин сидит, пушки забыв, фляжку открыв.Поскольку турецкая оборона и так разрушена,Он отказался их добивать, и это прорыв.На заднем плане легко видеть сестру Тату —Правее флешей Бородина, левей скирд.Она под вражеским огнем дает солдату:Один считает, что наркоз, другой – что спирт.Вдали – море, лазурь зыби, песок пляжей,Фрегат «Страшный» идет в гавань: пробит ют.Эсминец «Наш» таранит бок миноносцу «Вражий»,А крейсер «Грек» идет ко дну, и все поют.Свежесть сражения! Праздник войны! Азарт свободы!Какой блеск, какой густой голубой цвет!Курортники делают ставки, пьют воды.Правее вы можете видеть бар «Корвет».Там к вашим услугам охра, лазурь, белила,Кровь с молоком, текила, кола, квас,Гибель Помпеи, взятие Зимнего, штурм Берлина,Битва за Рим: в конечном итоге все для вас.Вот так, бывало, зимой, утром, пока молод,Выходишь из дома возлюбленной налегке —И свежесть смерти, стерильный стальной холодПройдет, как бритва, по шее и по щеке.«Пинь-пинь-тарарах!» – звучит на ветке. Где твое жало,Где твоя строгость, строгая госпожа?Все уже было, а этого не бывало.Жизнь – духота. Смерть будет нам свежа.Счастья не будет
Олененок гордо ощутил
Между двух ушей два бугорка,
А лисенок притащил в нору
Мышь, которую он сам поймал.
Музыка, складывай ноты, захлопывай папку,Прячь свою скрипку, в прихожей отыскивай шляпку.Ветер по лужам бежит и апрельскую крутитПыль по асфальту подсохшему. Счастья не будет.Счастья не будет. Винить никого не пристало.Влажная глина застыла и формою стала,Стебель твердеет, стволом становясь лучевидным.Нам ли с тобой ужасаться вещам очевидным?Будет тревожно, восторженно, сладко, свободно,Будет томительно, радостно – все, что угодно:Счастья не будет. Оставь ожиданья подросткам.Нынешний возраст подобен гаданию с воском:Жаркий, в воде застывает, и плачет гадалка.Миг между жизнью и смертью – умрешь,и не жалко —Больше не будет единственным нашим соблазном.Сделался разум стоглазым. Беда несогласным:Будут метаться, за грань порываться без толку —Жизнь наша будет подглядывать в каждую щелку.Воск затвердел, не давая прямого ответа.Счастья не будет. Да, может, и к лучшему это.Вольному воля. Один предается восторгамЭроса; кто-то политикой, кто-то ВостокомТщится заполнить пустоты. Никто не осудит.Мы-то с тобой уже знаем, что счастья не будет.Век наш вошел в колею, равнодушный к расчетам.Мы-то не станем просить послаблений, – а что тамБьется, трепещет, не зная, не видя предела, —Страх ли, надежда ли, – наше интимное дело.Щебень щебечет, и чавкает грязь под стопою.Чет или нечет – не нам обижаться с тобою.Желтый трамвай дребезжанием улицу будит.Пахнет весной, мое солнышко. Счастья не будет.