Третий долг (ЛП)

Как они могли напечатать такую ересь?
Как только Нила Уивер вернулась в высшее общество Лондона, ее неоднократно просили рассказать всю историю, но она продолжала хранить молчание. Однако в нашем журнале Elle есть эксклюзивное интервью с одной из их сотрудниц.
Elle: Спасибо, что согласились встретиться с нами, Дафна. Расскажите нам, что вы знаете?
Дафна: Все, что я знаю, — она вернулась к работе в прошлом месяце. Она всегда была тихоней. Слишком погруженная в работу. Но сейчас все стало еще хуже.
Ell»: Вы упоминали, что она кажется другой. Можете уточнить?
Дафна: Общеизвестный факт о воротнике. Она никогда его не снимает. Постоянно к нему прикасается. Персонал шепчется о том, что она страдает от отклонения, когда жертва влюбляется в своего похитителя... вы понимаете, что я имею в виду?
Elle: Вы считаете, что она влюблена в мужчину, который ее похитил?
Дафна: Да. Конечно. Моя теория, что история с долгами просто прикрытие. Полагаю, она просто увлекается извращениями... ну, как садомазо. Не говоря о том, что это бриллиантовое ожерелье просто ошейник, который обозначает принадлежность хозяину, как типично для подобных отношений; также она изменилась.
Elle: Что вы имеете в виду?
Дафна: Ну... обычно она была милая, скромная, тихая. Это семейная компания, поэтому мы часто видели взаимодействие Уивер. Но сейчас она избегает своего брата. Ее любовь к индустрии моды испарилась.
Elle: И вы верите, что это связано с садомазохистскими отношениями?
Дафна: Я верю, что она очень сильно изменилась и больше не соответствует прежней жизни. Помяните мое слово. Она не продержится долго в Лондоне.
Вот что мы имеем: наследница текстильной индустрии вернулась с ожерельем, синяками и историей о невыносимой жестокости. Полагаю, мы не получим ответы и не узнаем всю историю, пока справедливость не восторжествует.
— Так расскажите нам, — попросил Джордж, — что из этого правда? Вы действительно увлекаетесь садомазо?
Джетро выпрямился, рассмеявшись себе под нос.
— Вы правда ждете, что мы будем отвечать на вопросы о нашей сексуальной жизни?
Сильвия рассмеялась.
— Извините, звучит так, будто мы очень пытливы, но наши читатели любят подобные подробности.
Поглаживая ожерелье, я сказала:
— Ваши читатели должны знать, что Джетро идеален как в спальне, так и за ее пределами.
Джордж рассмеялся, похлопывая себя по бедру.
— Очень корректный ответ.
Джетро закинул руку на спинку нашего дивана.
— Слухи о долгах и смерти — полная ложь. Однако некоторые детали действительно верны.
Не знаю, как он это делал, но за несколько коротких фраз он привел в восторг Сильвию и Джорджа.
— Ох, и какие?
— Люди больше не принимают идею договорных браков. Им нравится думать, что мы все свободны делать то, что нам нравится, когда нам нравится, но в реальности нами всеми все еще управляет классовое разделение, доходы, наше фамильное древо. — Джетро провел рукой по волосам. — Моя семья знакома с семьей Уивер шестьсот лет. Мы росли вместе, пути наших семей пересекались, мы смогли искоренить вражду и, в конечном итоге, решили сформировать сильный альянс.
Джордж нахмурился.
— Так вы хотите сказать, что так называемый «Долг по наследству» — это брачный договор?
Джетро закачал головой.
— Не совсем. Это долговое соглашение между двумя семьями, которые стремились поддерживать друг друга займами в разных формах на протяжении многих лет.
Я растерянно моргала не в силах поверить в то, как Джетро перевернул с ног на голову три недели слухов. Из-за этого люди будут выглядеть смехотворно — что предполагали охоту на ведьм, о которой ничего не знали.
Это прозвучало так резонно, обдуманно.
Его речь была слишком идеальной... возможно, ее написала Бонни.
Бонни.
Она приказала Джетро забрать меня? Или она против подобного развития событий? В конце концов, она выставила меня вон. Она была той, кто желала моего ухода.
— А вы, мисс Уивер. Ваша семья точно так же воспринимает «Долг по наследству»? — Джордж приковал меня взглядом своих голубых глаз.
— Да, конечно. А как еще? Совершенно нелепо думать, что одна семья владеет другой. Мы поддерживаем друг друга. Конечно, временами бывают недопонимания и соперничество, но большую часть времени мы большая счастливая семья.
Служанки прибыли со свежим чаем и трехуровневой подставкой, заполненной сэндвичами с огурцами и эклерами.
Джордж схватил один, сделав пару заметок.
— Так реалистично... Похоже, что общественность просто раздула из мухи слона.
Джетро скрестил лодыжки, игнорируя принесенную еду.
— Да. Не то чтобы это кого-либо касается, но две наши влиятельные семьи всегда процветали, связанные общей историей. Позор, что после стольких лет дружбы мистер Уивер распространил такие ужасные слухи.
Я сделала резкий вдох. Мне хотелось сказать правду, но к чему это приведет? Остановит ли это семью Хоук от нарушения многочисленных законов? Спасет ли мою жизнь?
Вон рассказал правду миру, тем не менее с таким огромным количеством сплетен, это было его слово против слова Хоук. И их высказывания звучали правдоподобней, чем его. Верный способ распустить новые твиты и похоронить старые посты в «Фейсбуке» под грузом новых интриг.
Джордж проглотил кусочек сэндвича с огурцом.
— Вы рады вернуться? После разлуки?
Вот он. Мой черед лгать так же искусно, как Джетро.
Я прижалась к груди Джетро и резко вдохнула.
— О, да. Мы переписывались каждый вечер. И каждую ночь откровенничали и заверяли друг друга, что между нами нет места лжи.
Джетро напрягся, а затем медленно обнял меня ледяной рукой вокруг плеч.
Я дрожала от потребности, чтобы меня обняли — по-настоящему. Прикосновения его тела к моему никак не ослабляли боль в моем сердце.
Я хотела причинить ему такую же боль, как он причинил мне.
Я хотела, чтобы он пришел в себя!
Но как?
Затем внезапно меня озарило, как отплатить ему за содеянное. Как дать понять Кату, что его план украсть у меня право забеременеть не будет иметь последствий.
Положив руку на грудь Джетро, я искала место, где бьется его сердце.
— Быть вдали друг от друга было агонией. — Понизив голос до шепота, продолжила: — Я так сильно тосковала по Джетро, меня тошнило почти каждый день.
Ритм сердца Джетро оставался неизменным и спокойным.
Пытайся игнорировать, монстр.
— Но оказалось, меня тошнило, потому что я беременна.
Сердце Джетро пропустило удар. Он сохранял убийственную неподвижность.
Джордж захлопал в ладоши.
— Ох, это замечательно! Так если «Долг по наследству» — это разновидность брачного контракта, значит, они должны позволить этому случиться раз вы в положении.
Я сглотнула свое нездоровое хихиканье.
Если бы они знали, что это означало.
— Это изумительно. Я бы очень хотела побывать на свадьбе и вечеринке по случаю будущего рождения ребенка.
Джетро не смотрел на меня, его взгляд был прикован к другому концу комнаты. Он изо всех сил старался изобразить улыбку на лице, кивая восторженным интервьюерам.
— Да... это был сюрприз. Но конечно же... желанный.
Выдавив слезу, я пробормотала:
— Я была так счастлива. Не могла дождаться, когда мы станем семьей и создадим то, что будем принадлежать только нам. Но... — я разыграла заминку в голосе.
Сильвия наклонилась вперед.
— Что... что произошло?
Джетро усилил хватку вокруг меня.
— Да, Нила, что произошло? — его голос был резким.
Джордж протянул мне свой носовой платок. Я приняла его, вытирая сухие глаза.
— Я потеряла ребенка! — всхлипнула громко, убедившись, что звучала очень жалостливо. — Из-за стресса от всех слухов мне было плохо, и я потеряла то лучшее, что только могло случиться с нами.
Джордж накрыл рот ладонью, полностью забыв про ручку и блокнот.