Третий долг (ЛП)

— Что ты сказал?
— Если сделаешь, как я скажу, то сможешь продолжить взимать долги. Никто и пальцем ее не коснется, пока ты не прикажешь. Она останется твоей и под твоей защитой до Финального долга.
Мои покалеченные руки усилили хватку вокруг бутылок.
— И как ты предлагаешь мне это сделать? — я рассмеялся, мрачный смешок звучал, как жужжание насекомого, отдаваясь эхом от стен катакомб. — Давай положим конец этой херне, отец. Ты знаешь, какой я. Мы оба знаем, что это не изменить. Почему брат оставил меня в живых, когда я только доставляю больше проблем? Просто покончите с этим. Забудьте об Уивер. Забудьте обо мне. Просто забудьте обо всем и покончите с этим безумием.
Кат поморщился, злость, к которой я привык, затмила его жалость ко мне.
— Я никогда не забуду, Джет. Настоящий Хоук никогда не забудет. — Указывая на белый пузырек в моей руке, он пробормотал: — Это исправит тебя. Сделает тебя моим настоящим сыном вместо этого больного существа передо мной.
Я вздрогнул, будто он снова меня ударил. Ничего похожего на несколько добрых слов от отца, чтобы ребенок чувствовал себя обожаемым.
— Возьми себя в руки. Неважно, что ты обо мне думаешь, я хочу, чтобы ты был наследником.
Опустив бутылку с водой, я собрал все силы и открутил крышку маленького бутылька. Заглянул внутрь. Было сложно увидеть из-за скудного света, но крошечные таблетки в форме луны приносили мне в равной степени отчаяние и надежду.
Я поднял голову.
— Лекарство?
Кат кивнул.
— Перед этим дерьмовым фиаско ты впечатлял меня несколько лет. Ты слушался и подчинялся. Дал обещание. Я не могу убить тебя, когда все еще считаю, что тебя можно вылечить.
Я часто заморгал. Это мой отец? Мужчина, который угрожал мне всю жизнь. Что за внезапные изменения?
— Ты знаешь, что мне не помогает подобное. Мы совершили достаточно попыток в прошлом. — Ничего не помогало. От антипсихотических препаратов и бетаблокаторов до антидепрессантов. Все они были одинаково бесполезными.
Кат опустил пистолет и засунул его за пояс. Дерзкая уверенность в победе уже заразила его.
— Эти другие. Их еще даже нет на рынке.
— Где ты их взял?
— Не имеет значения. Тебе нужно знать только то, что они сильнее всего, что ты пробовал, и гарантируют успех.
Внезапно у меня появился выбор. Прежде у меня была ежедневная рутина причинения себе боли, чтобы сосредоточиться. Я с нетерпением ждал смерти, чтобы спасти Нилу. Но сейчас я должен остаться в живых, если у меня есть хоть один шанс спасти ее и положить конец Финальному долгу. У меня также был шанс помочь самому себе и выжить.
Та же самая насмехающаяся надежда затрепетала новыми крыльями. Они помогут?
На мгновение я стал эгоистом. Могло ли это быть возможным после всего времени? Жить нормальной жизнью? Быть свободным?
Я не мог остановить подавляющий прилив благодарности. Последние пару месяцев в компании Нилы были сущим мучением. Она вынудила меня измениться — вырасти — искать другие пути существования.
Но это...
То, что я держал, могло покончить с моими проблемами.
— Ты веришь им? Они сработают?
Кат пожал плечами.
— У нас есть только надежда. — Подняв мою бутылку с водой, он протянул мне. — Мы не узнаем, пока ты не пройдешь курс. Пять дней, даже пара часов. Прими больше, если нужно. Не переживай о побочных эффектах — тебе нужно выжить, чтобы удержать Нилу под контролем.
Угроза нависала надо мной — замаскированная, как рука помощи, но все же больше ультиматум. Накачаться лекарствами и стать тем, кем он всегда хотел меня видеть, быть кукловодом в жизни женщины, которую любил, и исполнить его желания... или погибнуть от его рук и поставить ее под угрозу смертоносных планов Дэниеля.
Я ненавидел все варианты.
— И ты не позволишь мне уйти? Откажешься от меня и передашь имущество Кесу?
Тогда я смогу забрать Нилу и жить подальше отсюда.
— Никаких переговоров, — Кат скрестил руки на груди. — Ты принимаешь лекарства и занимаешь свое законное место или умираешь, а она живет в ужасе до смерти. Выбор за тобой.
Я перестал дышать.
— Выкинь эту суку из своего разума и сердца, сын. Прими лекарство, найди свой путь назад, затем мы увидим, сможешь ли ты жить.
Смогу ли я быть достаточно сильным, подчинившись Кату и обдурив его, любя Нилу? Смогу ли продержаться до своего тридцатилетия, чтобы уничтожить Долг по наследству и искоренить его раз и навсегда?
У меня не было выбора.
Я должен попытаться.
Я положил таблетку на ладонь и забросил на язык. Смотря отцу в глаза, я сделал глоток воды и проглотил первую таблетку из множества.
Нила владела моим сердцем.
Но мой отец владел всем моим существованием. 
  
Глава 7
 
Нила
Машина проехала через ворота.
Шины медленно двигались, приближаясь к переднему крыльцу.
Входная дверь открылась.
Появился мой брат.
Ви.
Прежде чем я смогла перевести дыхание и подготовиться, дверь машины резко распахнулась.
Он не изменился.
Его черные волосы все также дерзко спадали на один глаз. Его тело было подтянутым и в тонусе — жилистый, с идеально-модельными линиями. Он носил небольшую бороду — густую и темную. С ней он выглядел, как какой-нибудь современный Робин Гуд, который похитил меня от Хоуков и вернул на мое законное место.
— Ви. — Я хотела сказать больше, но у меня перехватило дыхание. Слезы брызнули из моих глаз.
Вон был здесь.
Он может исправить это. Он может излечить мое раненое сердце. Он мог бы сражаться за меня, чтобы мне не пришлось делать это.
Нам нужно спасти Джетро. Пока не случилось что-то ужасное.
Его руки обхватили мои щеки, крепко удерживая, пока его черные глаза — зеркальное отображение моих — впивались в меня.
— Ниточка. — Он поцеловал меня в висок. — Ниточка. Чёрт возьми, ты здесь.
Я втянула воздух, продолжая возиться с ремнем безопасности. Я хотела быть ближе к нему. Позволить ему собрать мои обломки.
Потому что я была сломлена.
Джетро похитил все во мне.
Но это был мой брат.
Брат, которого я предала.
Рыдание затаилось в моих легких, заставляя меня закашлять, заставляя меня пережить то, что Хоуки сделали со мной на озере.
Я снова закашлялась. Покатились слезы.
Ви простонал себе под нос, расстегнув мой ремень, и притянул меня в свои объятия.
Мои ноги болтались в воздухе, когда он прижал меня к груди. Его сердцебиение было размеренным и сильным, когда я плакала в его белую рубашку.
Размеренное и сильное.
Сердцебиение Джетро было неровным и пугающим.
Я заплакала сильнее. Не только из-за того, как сильно я все испортила, покинув Джетро, когда сама обещала остаться.
Пожалуйста, пожалуйста, пусть с ним все будет в порядке.
— Все хорошо, Ниточка, ты здесь. Теперь ты в безопасности. Эти гребаные ублюдки больше никогда не появятся рядом с тобой. Ты меня слышишь? Никогда. — Его голос звучал с суровым обещанием.
Его голос казался таким молодым по сравнению с хриплым и витиеватым, безукоризненно красноречивым голосом Джетро. Ругательные слова были чем-то похожи на Джетро, в моменты, ​​когда он не мог себя контролировать, тогда как мой брат использовал их в качестве знаков препинания.
— Нила.
Мое тело напрягалось от звука моего имени… от того, как мой отец произносил его с такой любовью.
Ви разомкнул объятия. Я подняла голову и взглянула в глаза отца. Арчибальд «Текс» Уивер выглядел на сто лет старше. Его мускулистое тело исчезло, сменившись отвислым животом, и, что еще хуже, потухшими глазами. Его непринужденный стиль, слаксы и классическую рубашку, заменили мешковатые джинсы и запятнанная рубашка поло.
Его отчаяние — полное отречение от всего, чем он был — было лучше, чем любые извинения. Более проницательным, чем любые мольбы или просьбы о понимании.