Герои Гражданской войны

Начались упорные, затяжные бои. Но сколько резервов ни подбрасывал Дитерихс, 2-я Приамурская дивизия 5 октября сбила противника с духовских позиций, а утром 6 октября, отразив атаки молчановских частей, навсегда закрепила этот важный стратегический пункт за собой.
У станции Свиягино героическими усилиями красных частей противник был сбит и с огромными потерями на рассвете 7 октября отброшен к Спасску.
К вечеру этого же дня группа Покуса заняла Анненскую и Константиновку, а отряд Вострецова — Буссевку. Правительство ДВР знало, что впереди предстоят еще очень трудные бои, но тем не менее поздравило Уборевича с первой победой.
— Не люблю банальных сравнений, — ответил главком, — но сейчас не удержусь и скажу, что наши бойцы дрались действительно как львы. Им и честь, им и слава. Впереди штурм Спасского района. Здесь будет немало жертв.
А Спасский укрепленный район представлял собой действительно «крепкий орешек». Японцы еще в 1920 году сделали все, чтобы превратить его в неодолимое препятствие на пути к Южному Приморью. В сорокакилометровом дефиле, расположенном между озером Ханка и отрогами хребта Сихотэ-Алинь, они построили семь мощных фортов, соединенных между собой окопами, опутанными 3–5 рядами колючей проволоки, находящимися между собой в огневой связи. Ни с востока, ни с запада, по условиям местности, крепость обойти было нельзя.
Разведка донесла, что белое командование, опираясь на неприступность укреплений, не торопилось подтянуть крупные соединения, намереваясь бросить резервы туда, где определится главное направление удара красных. Именно этим и решил воспользоваться Уборевич. 8 октября он внезапно начал исторический двухдневный штурм Спасска.
Воодушевленные успехами предыдущих боев и присутствием командарма Уборевича, бойцы ударных групп Покуса, Кондратьева и Вострецова самоотверженно, с криками «Ур-ра-а!» шли вперед, как только затихал гул мощной артиллерийской подготовки. Красные саперы делали чудеса, взрывая вражеские проволочные укрепления. Войска НРА, развивая неожиданное наступление в разных местах, путали карты генерала Молчанова. И как только он бросал свои резервы в ту или иную точку, именно там-то и вскипали земляные фонтаны от огня красней артиллерии, а спрятанный Уборевичем «кулак» — и впереди него кавалерия — врубался в ряды молчановских войск там, где генерал меньше всего этого ожидал. Эти маневры вносили невероятную сумятицу в ряды белогвардейцев.
К вечеру 8 октября 6-й Хабаровский полк, продвигаясь с помощью бронепоездов вдоль железной дороги, занял северную часть Спасска. Один из полков Ударной группы Покуса ворвался в форт № 3 и сумел закрепиться в нем.
— Держитесь во что бы то ни стало! — кричал в телефонную трубку Уборевич.
И полк, несмотря на сильные потери, всю ночь отбивал ожесточенные атаки противника.
В ночь на 9 октября в штабе Уборевича никто не спал, а когда первые лучи солнца едва начали пробиваться сквозь свинцовые облака, снова началась мощная артиллерийская подготовка.
Уборевич неотступно следил за ходом боя.
— Все идет хорошо, — сообщил он по прямому проводу в Дальбюро ЦК РКП (б). — Предполагаю вот-вот рассчитаться с Молчановым. Следите за подвозом боеприпасов.
Чуть только закончилась артиллерийская канонада, Уборевич подал команду к решительному наступлению на город. Кавалерия, а за ней и пехота шли и шли вперед. Невероятное упрямство красных деморализовало наймитов, и они начали сдавать один форт за другим. При этом, когда на правом фланге образовалась пробка — здесь враг по-прежнему жестоко сопротивлялся, Уборевич не выдержал и взял на себя руководство атакой первого батальона Хабаровского полка. Форт № 1 был успешно захвачен.
Оставалось ликвидировать последнее гнездо белых — военный городок. Уборевич обрушил на него сильный огонь, затем взял его в клещи с флангов и тыла, и белогвардейцы, боясь поголовной гибели, понеся огромные потери людьми, оружием и боеприпасами, панически бежали на юг, взрывая за собой мосты.
Так к 3 часам 9 октября 1922 года город-крепость Спасск был очищен от солдат Дитерихса, а к 4 часам был освобожден и весь Спасский район. Красные части «на плечах» противника бросились в преследование.
Победу под Спасском трудно было переоценить. Правительство ДВР снова поздравило талантливого главкома:
«Правительство ДВР выражает свою горячую радость по поводу блестящих побед НРА над контрреволюционными силами и в Вашем лице, как главном вожде, приветствует беззаветных бойцов революционного народа… Правительство и весь трудящийся народ республики уверены, что под Вашим талантливым руководством НРА скоро вступит на берег Японского моря и в освобожденном от черной власти Владивостоке водрузит революционное знамя Дальневосточной Республики».
Сводки НРА, посылаемые в последующие дни в Читу, говорили о том, что противник, огрызаясь, бежит на юг, оставляя вооружение и пленных, что белые солдаты и офицеры, разбегаясь, переодеваются в одежду мирных жителей, что в тылу у Молчанова активно действуют партизаны.
15 октября враг без боя оставил Никольск-Уссурийск.
До Владивостока оставалось всего 30 верст, когда главком Уборевич направил на разведку пеший отряд Гюльцгофа в сторону столицы Приморья. Вскоре отряд прошел станцию Океанскую, за пределами которой и был задержан японской заставой.
Положение сильно осложнилось. На Океанскую примчался Уборевич и предложил японскому командованию, а также представителям консульского корпуса вступить в переговоры о порядке мирной сдачи Владивостока.
Японцы отказались вести переговоры.
В этот напряженный момент от Уборевича требовалась колоссальная выдержка. С одной стороны, так и хотелось скорее изгнать японцев с русской земли, тем более что Народно-революционную армию было очень трудно сдержать от порыва, а с другой — нельзя было ввязываться в войну с Японией.
И Уборевич нашел в себе силы. Он отвел войска на несколько верст от японских позиций. «…Держите крепко винтовку в руках и ждите дальнейших указаний…» — говорил он, в частности, в своем обращении к армии.
В эти дни настороже были и дипломаты. Императорскому японскому правительству была направлена нота, подписанная от имени РСФСР Георгием Чичериным и от имени ДВР министром иностранных дел Янсоном.
Два министра обвинили японцев в необоснованном затягивании эвакуации и возложили ответственность на японское правительство за разграбление и разрушение города, за насилия и издевательства над населением. В этой же ноте было молчаливо подчеркнуто, что армия Уборевича ни на шаг назад больше не будет отодвинута.
Японские резиденты засуетились и сами прибыли к Уборевичу для переговоров. Они попросили командарма создать для них во Владивостоке личную и имущественную безопасность, ибо в городе уже начались волнения рабочих и забастовки.
Уборевич согласился подписать мирное соглашение при условии, если будет немедленно прекращен грабеж государственного имущества, закончатся аресты и налеты на квартиры рабочих, а политзаключенным в тюрьмах будет сохранена жизнь.
24 октября 1922 года на разъезде Седанка было, наконец, подписано соглашение о том, что японское командование целиком очищает Владивосток, его окрестности, а также прилегающие к городу острова не позднее 16 часов 25 октября 1922 года.
Главком поздравил с победой ставшую ему родной Народно-революционную армию и в специальном приказе дал четкие указания о нормах поведения армии в освобожденном Владивостоке и, в частности, об охране интересов иностранных граждан.
Тем временем генерал Дитерихс взбирался по трапу на японский пассажирский пароход, бросив свою «земскую рать» на произвол судьбы.
Часть белых войск бросалась в Чанчунскую долину, где и была уничтожена преследовавшими их войсками Уборевича. И только две тысячи белогвардейцев смогли прорваться в Корею, под защиту японцев.
В ноябре 1922 года покинул Владивостокский порт и американский крейсер «Сакраменто» с отрядом морской пехоты, находившейся «на всякий случай» на Русском Острове.