Герои Гражданской войны

Это Роберт Эйдеман. Воин и поэт.
Были еще…
Михаил Тухачевский — воин и музыкант.
Александр Егоров — воин и артист.
Виталий Примаков — воин и журналист.
Павел Штернберг — воин и ученый.
Были еще агроном Григорий Котовский, кузнец Степан Вострецов, крестьянин Василий Чапаев, металлист Василий Блюхер. Были тысячи людей, рожденных для созидания и ставших солдатами Великой Революции. Рожденным строить, им предстояло сначала разрушить «весь мир насилья». Они это совершили. Но как мало их дожило до наших дней, когда мы видим зримые черты того мира, во имя которого они сменили перо и плуг, резец и молот, скрипку и гаечный ключ на винтовку и шашку!
Мы помним их воинами, строгими и суровыми, мужественными и решительными.
…Роберт Эйдеман — воин и поэт.
Он родился 9 мая 1895 года в тихом городке Леясциеме, в Лифляндской губернии. Кроме него, в семье было еще восемь детей, и отцу — Петерису Эйдеману, народному учителю, хватало забот, чтобы прокормить столько ртов на свое скромное жалованье. Но — не хлебом единым жив человек. Петерис Эйдеман и вся его семья жили еще и литературой. Не много свободного времени (как и денег) у народного учителя. Зато и ценит он его — до последней минуты. Минуты эти отдаются стихам. Он пишет сам и переводит. Переводит русских поэтов. Читает, чередуясь с женой, детям. И маленький Роберт одинаково жадно слушает вдохновенные строки Райниса и Лермонтова. Есть еще неисчислимый клад народных сказок и песен, которым владела и который раскрывала щедро всем желающим матушка Цауне, батрачка. И есть приволье неповторимого в своем суровом очаровании родного края… И Роберт Эйдеман пишет свои первые детские стихи:
 
 
Обнял яблоньку в саду
 
Страстный ветерок,
 
И стряхнул с ее ветвей
 
Лепестков снежок…*
 
 
Но запомнил он и другое. Каторжный, бездонный труд рыбаков и пахарей, лесорубов и рабочих. На помещиков и «серых баронов» — кулаков, на владельцев фабрик и лесозаводчиков. Он видел беспросветную нужду, ту самую нужду, о которой через много лет писал:
 
 
— Бедность!.. Что это такое,
 
Иногда узнать ты хочешь?
 
Оселок. На нем ты точишь
 
Гнева лезвие стальное*.
 
 
Потом в Латвию ворвался 1905 год. Красными флагами, выстрелами, языками пламени над помещичьими усадьбами. В рядах революционеров и народный учитель Петерис Эйдеман. А потом страшные дни царской расправы. Снова пожары, но уже полыхают крестьянские дворы, чубатые донцы порют стариков, женщин, детей. Карательные отряды расстреливают каждого заподозренного в том, что в дни восстания он держал в руках ружье или косу.
Мальчик видел и тех, кто пал в неравном бою, и тех, кто смирился под плетьми, и тех, кто не сдался и ушел в дремучие чащобы, чтобы продолжать борьбу. Их звали «лесными братьями». Виденное запомнилось на всю жизнь.
Первый сборник стихов пятнадцатилетнего реалиста Роберта Эйдемана «В потоке» вышел в 1910 году. Через два года появился второй — «Солнечной тропой». Это были лирические стихи о любви и природе, раздумья о жизни. Он пишет и рассказы о безрадостной судьбе тех, кто гнет спину с утра и до поздней ночи.
Год от году мужает талант Роберта Эйдемана. Уже всем ясно, что он станет настоящим поэтом. Но каким? Теперь мы это знаем. Знаем потому, что Эйдеман до конца сохранил верность тому поэтическому призванию, о котором сам писал:
 
 
— Кто ты? Отвечай, коль спросят:
 
Авангарда знаменосец.
 
Слышишь, в дали горн зовет.
 
Торопись, поэт, смелей вперед!*
 
 
…В 1914 году Роберт Эйдеман едет в Петроград — учиться в Лесной институт. Здесь, в студенческих кружках, начинается его революционная деятельность. Но долго учиться не пришлось. Студента Эйдемана призывают в армию и, как отвечающего необходимому образовательному цензу, направляют в Киевское военное училище. Потом офицерские погоны и назначение в Канск, в 16-й запасный Сибирский полк.
Само собой получилось так, что с солдатами — на занятиях ли в казарме или на полевых учениях — подпоручик Роберт Эйдеман, выходец из трудовой интеллигенции, чувствовал себя гораздо лучше, чем в офицерской среде. Он дружил лишь с некоторыми сослуживцами, такими же, как он, путями оказавшимися прапорщиками и подпоручиками, и все теснее и теснее сближался с солдатами. Сын учителя, он и сам оказался прекрасным преподавателем, хотя и не думал никогда раньше, что будет обучать других военному делу.
Назревали грозные события. Это чувствовалось не только на фронтах и в столицах, но и в глубоком тылу, в Сибири. И солдаты, быстро и безошибочно угадав в молодом офицере близкого им по духу и настроениям человека, все чаще и чаще вступали с ним в разговоры отнюдь не служебного свойства. Они доверяли ему, а он доверял им.
Еще в институте Эйдеман примкнул к эсерам-максималистам. Здесь, в полку, он неожиданно обнаружил, что некоторые солдаты из рабочих разбираются в вопросах политики куда лучше его, хотя и не имеют такого образования. Беседы с ними невольно заставляли пересматривать некоторые прежние взгляды. Когда в феврале 1917 года рухнул прогнивший за триста лет престол Романовых и открыто закипела политическая жизнь, оказалось, что эти люди — большевики.
В маленьком сибирском городе, как в капле воды, отражались события, волновавшие всю страну. Как в Петрограде и Москве, здесь шли ожесточенные споры с меньшевиками и эсерами. Так же страстно и горячо обсуждали Апрельские тезисы Ленина, так же непримиримо и энергично выступали против политики Временного правительства и продолжения кровавой империалистической бойни. Когда питерские рабочие отражали поход Корнилова, здесь разоружали контрреволюционных офицеров.
Роберт Эйдеман в гуще событий. Молодому офицеру солдаты поручают командование батальоном. Его избирают в Канский Совет рабочих и солдатских депутатов, затем — председателем Совета. В Канск приезжает эмиссар Временного правительства — агитировать за продолжение войны до победного конца. На митинге с ним схватился председатель Совета. В зале — сотни возмущенных людей. Шум, крики, кто-то стреляет в потолок. Резолюция: «Долой войну!» Лес рук. Вместе со всеми поднимает дрожащую руку и… вконец перепуганный правительственный эмиссар.
Воевать никто не желает, солдаты рвутся к домам и семьям. Но революция еще не кончилась, она только начинается, и слишком много у нее врагов. Роберт Эйдеман выступает на митингах, на заседаниях Совета, подолгу беседует с группами возбужденных солдат. Призывает, убеждает, объясняет, почему нельзя просто бросить оружие и разойтись по родным деревням.
В начале октября 1917 года Роберт Эйдеман приезжает в Иркутск. Здесь открывается 1-й Общесибирский съезд Советов. На съезде жестокая борьба между большевиками и их идейными противниками, в первую очередь правыми эсерами и меньшевиками. Демагогическая болтовня об «объединении революционной демократии», об Учредительном собрании.
Большевики и группа левых эсеров требуют: «Вся власть Советам!»
Среди левых эсеров выделяется красивый синеглазый прапорщик. Страстно и убежденно, заражая своим пылом зал, он обвиняет эсеров и меньшевиков в обмане народа, в измене его интересам. Он требует немедленного провозглашения советской власти и организации масс в ее защиту.
Так впервые встретились в далекой от их родных мест Сибири латыш Роберт Эйдеман и молдаванин Сергей Лазо.
Всего несколько недель продолжалось это содружество двух солдат революции, но навсегда сохранил Эйдеман светлую память о трагически погибшем руководителе дальневосточных партизан. Нежностью и любовью дышат строки:
«…Лазо — лирика гражданской войны, романтика, зов вперед. И сам он стройный, мускулистый. Из Бессарабии… принес Лазо в сопки свои темно-синие, огромные, мечтательные бархатные глаза. Но Сибирь провела глубокие страдальческие морщины у его рта… Тайга и сопки любят Лазо. Когда он говорит, смолкает тайга и одобрительно скрипит снег под тяжелыми сапогами партизан.