Изоляция

Яна сглотнула. Хотелось пить. Память о тех страшных днях постоянно жгла изнутри.
Пока она осматривалась, напряженно размышляя над сложившейся ситуацией, к ней подошел скелх.
Омерзительная тварь, ростом с человека. Тело, руки и ноги гибкие, словно в них нет костей. Голова небольшая, лицо узкое, вытянутое. Миндалевидные глаза, расплющенный нос, тонкие, сжатые в прямую линию губы. Его огромные зрачки казались бездонно-черными, влекущими. Кожистые складки дряблых век постоянно подрагивали.
Яна спокойно выдержала его взгляд в ожидании, когда же имплантированный ей модуль технологической телепатии взорвется болью.
Боль не пришла. Возникло отвратительное ощущение липкого тепла, будто ее лизнул огромный слюнявый язык.
«Иди за мной. Ты будешь сортировать найденные кристаллы. Поврежденные в одну корзину, целые в другую».
Яна безропотно кивнула, хотя внутри все клокотало от желания схватить острый обломок стекловидной массы и раскроить череп ненавистной твари.
«Нет. Глупо и бездарно я не погибну. И наплевать, что омни читает наиболее яркие мысли. Слышишь меня? – мысленно обратилась к нему девушка. – Я на своей земле!»
Ей никто не ответил.
* * *
До заката она сортировала найденные логры.
Омни мог сколько угодно наблюдать за ней, пытаться прочесть мысли, угадать намерения. Она задавила эмоции и работала монотонно, угрюмо. В принципе логика захватчиков понятна. Го-Лоит в тупике и сейчас отчаянно ищет выход из положения. Он осведомлен об уникальных функциях логров и о множестве устройств широчайшего спектра применения, которые можно создать, составляя правильные последовательности из кристаллов.
«Люди, по его мнению, самая развитая из рас, населяющих Первый Мир. Значит, Го-Лоит полагает, что мы разгадали часть древнейшего наследия, знаем хотя бы некоторые из последовательностей логр-компонентов?
Что ж. В логике ему не откажешь…
Он ждет, что я не выдержу, воспользуюсь случаем, соберу из кристаллов устройство, которое станет оружием, средством к побегу или блокиратором вживленного мне модуля технологической телепатии?
Резонно. Но омни ведь так похож на логрианина! Неужели он сам не знает, как составлять последовательности? Здесь что-то не так…»
Яна приспосабливалась. Она старалась заглушить важные мысли другими образами, действуя в непривычной для себя манере. Удавалось не очень-то хорошо. Когда на протяжении многих лет твои оценки и намерения не расходятся с делом, за пару дней не научишься лицемерить. Но что делать, если ей противостоит не сила, а хитрость и изворотливость?
Держать себя в руках. Учиться, как бы скверно ни было на душе.
На некоторое время помогли зрительные образы. Глядя на чужих, которых вокруг – сонмища, Яна привычно замыкалась в скорлупе враждебности, и омни (если он слушал) вновь получал лишь ранящие, болезненные эмоции.
Сортировке логров она внимания не уделяла. Горка кристаллов не уменьшалась, она бессознательно катала один из них между пальцами, поглядывая по сторонам.
Моральное одиночество ощущалось все острее, и омни с их пирровой победой тут вовсе ни при чем.
Яна привыкла смотреть на чужих через призму прицела. Ей редко удавалось наблюдать за ними, а желания анализировать поведение не возникало вовсе, но сегодня все складывалось фатально.
Вот мурглы, обессилев от тяжелой работы, остановились передохнуть, сгрудились, доверчиво потянулись друг к другу, потерлись носами, шумно вздыхая. Два амгаха, в ожидании очередной партии груза, расправили широкие кожистые крылья, уселись на груде обломков, пощелкивая зубастыми клювами, затем самец принялся вылизывать шерстку подруги, и это вдруг задело Яну, причинило ей боль. Даже свирепые норлы в перерывах между монотонными надрывными усилиями обменивались дружескими тычками, подбадривая ослабевших, а зачастую – оттесняя их, позволяя перевести дыхание.
Взгляд собирал мозаику из деталей происходящего, а внутри росла пустота.
Еще никогда моральное одиночество не ощущалось ею так остро. Пару раз в отдалении она замечала людей, непроизвольно тянулась к ним, используя скромный опыт обращения со вживленным устройством технологической телепатии, но те лишь хмуро отворачивались или зло поглядывали вокруг, не понимая, что за тварь пытается влезть в их мысли.
Один все же заметил Яну, пару секунд сверлил ее хмурым взглядом, затем почему-то сплюнул, вновь принимаясь за работу.
Мимолетные наблюдения ранили. Колючий логр катался между подушечками пальцев, в душе росло неодолимое желание покориться судьбе, уплыть по течению обстоятельств: собрать силы, накинуться на ближайшего скелха, вырвать у него оружие и подороже продать свою жизнь.
Она задавила это чувство. Омни дал ей второй шанс. Глупо его упускать, разменяв на пару-тройку безропотных клонов, которых двухголовый гаденыш наштампует еще.
Яна швырнула логр в корзину, даже не взглянув, дефектен ли он, взяла другой, снова принялась машинально катать бесценный кристалл между пальцами.
* * *
К закату сгустились облака, начал накрапывать дождь.
Яна продрогла. Подкравшийся вечер не обещал перемен к лучшему, а вскоре работу бесчисленных бригад остановил единый образ, транслированный через вживленные рабам устройства.
Она встала, отыскала взглядом убогое жилище. Помнится, внутри сложен очаг и припасено немного дров. Ей хотелось согреться, стряхнуть с себя нервный озноб. Скелхи почему-то не уделяли ей никакого внимания, что лишь укрепляло подозрения.
Как частенько говорил Казимир: «Пользуйся случаем. Наблюдай за врагом. Ищи уязвимые места, если не можешь ударить сразу, наверняка».
Мысли о приемном отце лишь разбередили душу. Жив ли он?
Поднимаясь по вырубленной в склоне дороге, Яна оказалась в тесном окружении норлов, но те устало брели к своему бивуаку, не обращая внимания на человека.
Она тоже сдержалась.
К ее удивлению, в небольшой хижине, собранной из обтянутых шкурами жердей, никого не оказалось. Очередная привилегия? Она криво усмехнулась, отыскала, чем развести огонь, мельком взглянула на кусок сомнительного мяса, принесенный в ее отсутствие, но мысль о такой еде вызвала лишь отвращение.
«Надо же, – Яна заметила котелок, – и о посуде позаботились?»
Она выставила его под дождь. Без еды какое-то время можно обойтись, а вот без воды никак.
Огонь в очаге занялся сразу. Темнело медленно, нехотя. Невзирая на непогоду, в разрывах гонимых ветром туч то и дело проглядывали сиренево-бледные лики планет Ожерелья. Их сбегающая к горизонту дуга стала последним, что запомнила Яна перед смертью.
Она отвернулась, присела у очага. Глядя в огонь, грела озябшие руки, размышляла над сложившейся ситуацией.
Нет, технологией логров омни определенно не владеют. У кристаллов множество сфер применения. Не нужны десятки тысяч существ, разбивающих остекленевшую породу, если ты властен над древнейшими устройствами.
Открытым оставался вопрос: что ей делать в сложившейся ситуации? Долбить камень? Сортировать логры? Пытаться бежать?
Языки пламени освещали ее осунувшееся лицо. Моральное одиночество становилось все острее. Раньше она никогда не задумывалась над подобными пустяками. Мир четко разделялся на своих и чужих. Это было удобно, но справедливо ли?
«Ну, а что изменилось? – ожесточенно спросил внутренний голос. – Ты дала слабину, растерялась. Действуй, как привыкла, не доверяй никому, рассчитывай только на себя. Что может быть проще? Завладей оружием или просто беги – схронов в горах предостаточно. Там найдешь все необходимое. Создай сущность, пусть заблокирует вживленную колонию нанитов. Сожги к фрайгу чужеродный модуль технологической телепатии, пусть даже это будет стоить тебе части воспоминаний, фрагмента личности!»
Яна спохватилась. Всплеск эмоционально окрашенных мыслей может стать достоянием Го-Лоита. Этого он и добивается.
Тяжелые думы не добавляли душевного равновесия. Среди пленных людей она не заметила ни одного тиберианца. Не на кого положиться.