Наемник

Глеб упрямо вел «Фалангер» к намеченной точке, не отвлекаясь на всякую мелочь. Орудия и ракетные установки его серв-машины били только по крупным стационарным целям, взламывая скалы и укрепления на глубину десяти-пятнадцати метров. Он чувствовал, как с каждой секундой возрастает ожесточенное напряжение схватки, «Аметист» периодически выдавал предупреждения о сбоях, – вокруг бушевали энергии, сравнимые со внезапно начавшимся извержением сотни вулканов, участки раскаленных горных пород взрывались от перегрева, источали призрачно-красное сияние, сотни разрывов перепахивали склоны, каждый миг меняя интенсивность свечения и узор огненных рек…
Адский грохот затравленным эхом метался меж скальных уступов, обвалы и оползни становились все чаще, огромные глыбы камня, весом по нескольку тонн, рушились вниз, сметая все на своем пути.
Батальон прошел всего семьсот метров, прорвав передовую линию укреплений противника, и увяз, попав под перекрестный огонь в небольшой долине.
Один из ведомых «Хоплитов», получив не менее полусотни лазерных попаданий, внезапно вспыхнул, а затем взорвался, в доли секунды превратившись в багряно-черный сгусток пламени.
Атака вновь захлебнулась, все меньше штурмовых сервов отвечало огнем на огонь, планетарные танки безнадежно застряли внизу, по флангам примерно на тех же высотах вели тяжелый бой механизированные группы, возглавляемые Перегудовым и Хорсом.
Нужно срочно ломать ситуацию. Глеб не понимал причины, почему поддержка с орбиты безнадежно запаздывает. Из-за множества маскирующих полей, помех, пожаров, взрывов, сложного рельефа местности он не мог дотянуться сканирующим излучением до зоны низких орбит, он воспринимал лишь потоки бурлящих в небесах энергий да фиксировал работу соседних, не поврежденных батарей противокосмической обороны противника. По всем признакам, на подступах к планете шел тяжелый бой, несколько раз над позициями батальона проносились группы аэрокосмических истребителей, но они не вели огня по наземным целям, а вновь взмывали вверх, туда, где огненными болидами сгорали обломки космических кораблей и фрагменты станций противокосмической обороны.
Переключив «Аметист» в режим фильтрации помех, Глеб сосредоточился на окружающей обстановке, и через пару секунд кое-что начало проясняться. По информации боевого сканирующего комплекса, впереди и выше, вытянувшись в виде «подковы», располагалась вторая линия укреплений, защищающая ближние подступы к седьмой батарее ПКО…
Долина, куда вышла его механизированная группа, оказалась самой настоящей ловушкой. Сотни боевых машин противника, в основном «LDL-55» [12] и «МХ-300», [13] окольцевали впадину, в буквальном смысле расстреливая наступающих.
Критический момент наступил, и сейчас требовалось найти немедленный выход из ситуации.
«Нибелунги».
Только огневая мощь штурмовых носителей способна вырвать батальон из-под удара, но Глеб командовал лишь тремя боевыми единицами этого класса, а связи с Хорсом и Перегудовым не было, она оборвалась еще минут пять назад.
Он не раздумывал, как поступить. Лазерные разряды взрывали скалы уже в нескольких метрах от «Фалангера», Глеб вел огонь из всех видов бортового вооружения, ведомые «Хоплиты» прикрывали фланги, но их огневой мощи явно не хватало, чтобы переломить ход схватки.
Впереди, запирая выход из долины, вырастала отвесная стена. Глеб отчетливо видел слоистую структуру серой скальной породы – ненадежную, покрытую трещинами, хранящую следы множественных осыпей, кое-где испятнанную влагой…
Отдав мысленный приказ, он чуть замедлил ход серв-машины.
Рубка «Фалангера» повернулась относительно платформы, и массированный орудийно-ракетный залп сбил фрагмент нависающего над долиной скального выступа, обрушив вниз сотни тонн камня, увлекая в обвал десятки вражеских машин, и тут же, не останавливаясь, Глеб отработал реверсом двигателей, пропуская мимо шквал снарядов ответного залпа.
Глухо билось сердце.
С тонким воем перезаряжались орудийные и ракетные комплексы – боевой эскалатор подавал из артпогребов остаток боекомплекта.
Еще минута – и от его взвода останется лишь воспоминание в виде завалов покореженной, выгоревшей техники.
Мысленные приказы Дымова, транслируемые Никой через локальную сеть, заставили подразделение резко изменить тактику: штурмовые сервы моментально рассредоточились, маскируясь, прекращая огонь, три ведомых «Хоплита» отстрелили фантом-генераторы, создавая десятки ложных сигнатур, привлекших внимание противника, а сами, расходуя остаток боекомплекта, начали обстрел обнаруженных позиций ПВО.
Глеб остановил «Фалангер» и произвел залп из всех ракетных установок. Гребень подковообразной возвышенности содрогнулся, окутался черно-оранжевыми сполохами разрывов, расползающимися в плотные пылевые облака, внутри которых продолжали сверкать частые хаотичные вспышки.
«LDL-55», частично уничтоженные, а частью потерявшие возможность вести прицельный огонь, отступили, и ситуация вдруг замерла на грани, – атака захлебнулась, взвод по-прежнему находился в ловушке, оперативный боекомплект серв-машин был исчерпан, но и укрепления противника уже не представляли сплошной неприступной линии…
Пора…
Мысленный приказ ушел в эфир на канале командной частоты.
Несколько секунд, отмеченных глухими ударами сердца, показались Глебу вечностью.
Ника докладывала о полученных повреждениях, а он напряженно ждал, наблюдая, как пылают подбитые машины, с грохотом срываются обвалы камней, как мечется пламя по гребню отвесных скал, образующих каменный мешок, куда угодил его взвод, как медленно, будто «притормаживая», система боевого сканирования чертит разорванную линию вражеских укреплений…
Противник, наверное, подсчитывает потери и торжествует. Неприступные позиции выстояли. Так думают они. Но Глеб, бросив в бой свой последний и единственный резерв, считал иначе.
Внезапно в глубоком тылу, словно призраки, возникли три неясные, расплывчатые сигнатуры. Они поднялись в воздух и стремительно материализовались, сбрасывая вуаль фантом-генераторов: массированный залп тяжелых ракетных установок и генераторов плазмы конвульсивной судорогой ударил по площади в несколько сот квадратных километров – это три приданных взводу штурмовых носителя покинули укрытия, сметая ураганным огнем второй рубеж обороны. Сплошной вал разрывов возник в сотне метров от «Фалангера» и покатился в глубь горной страны, выжигая бункера, сметая сервомеханизмы, оставляя после себя лишь покрытые воронками, объятые огнем исковерканные скалы…
Около двух минут по господствующим над долиной высотам плясало неистовое пламя разрывов, смешанное с бледным сиянием плазменных сгустков и ослепительно-яркими, магниевыми вспышками изломанных энергетических нитей, бьющих во все стороны, взрывающих скалы, поджигающих деревья, разрушающих технику… Затем два штурмовых носителя, не прекращая ураганного огня, двинулись вперед, а третий начал снижаться, чтобы подобрать «Фалангер» и уцелевшие «Хоплиты».
В днище носителя открылись технические люки, оттуда выдвинулись захваты, предназначенные для подбора и экстренной транспортировки серв-машин, – через несколько мгновений Глеб услышал лязг, сопровождаемый напряженным гулом фиксирующего поля, и его «Фалангер», оторвавшись от земли, начал резко подниматься вверх.
* * *
«Нибелунг» поднял машины на высоту пятисот метров, затем, не прекращая зачищать местность огнем с нижней полусферы, пошел на посадку, к небольшому горному плато, расположенному уже за второй линией вражеских укреплений. От плоскогорья ветвилась, расходясь в разных направлениях, сеть дорог, два штурмовых носителя, вырвавшиеся вперед, взламывали сейчас третий рубеж обороны, в ночи опять бесновалось пламя неистовой схватки, и в этом неровном, мятущемся свете Глеб внезапно увидел поразившую его картину: в стороне от позиций седьмой батареи ПКО, в глубине горной страны, в одной из окруженных хребтами долин располагались стартовые площадки космодрома, а неподалеку, в ответвлениях искусственно расширенных ущелий, перекрывая их, врезаясь в скалы, высились исполинские сооружения.