Работа и любовь
Часть 2 из 31 Информация о книге
ЗЕМЛЯНИКА
Средь слабых луж и предвечерних бликов,на станции, запомнившейся мне,две девочки с лукошком земляникизастенчиво стояли в стороне.В своих платьишках, стираных и старых,они не зазывали никого,два маленькие ангела базара,не тронутые лапами его.Они об этом думали едва ли,хозяечки светаюших полян,когда с недетским тщанием продавалиту ягоду по два рубля стакан.Земли зеленой тоненькие дочки,сестренки перелесков и криниц,и эти их некрепкие кулечкииз свернутых тетрадочных страниц,где тихая работа семилетки,свидетельства побед и неудачи педагога красные отметкипод кляксами диктантов и задач…Проехав чуть не половину мира,держа рублевки смятые в руках,шли прямо к их лукошку пассажирыв своих пижамах, майках, пиджаках.Не побывав на маленьком вокзале,к себе кулечки бережно прижав,они, заметно подобрев, влезалив уже готовый тронуться состав.На этот раз, не поддаваясь качке,на полку забираться я не стал —ел ягоды. И хитрые задачкипо многу раз пристрастно проверял.ПРИЗЫВНИК
Под пристами гомон прощальныйв селе, где обрыв да песок,на наш пароходик недальнийс вещичками сел паренек.Он весел, видать, и обижен,доволен и вроде как нет, —уже под машинку острижен,еще по–граждански одет.По этой–то воинской стрижке,по блеску сердитому глазмы в крепком сибирском парнишкесолдата признали сейчас.Стоял он на палубе сирои думал, как видно, что он..от прочих речных пассажировнезримо уже отделен.Он был одинок и печаленсреди интересов чужих:от жизни привычной отчалил,а новой еще не достиг.Не знал он, когда между намистоял с узелочком своим,что армии красное знамяуже распростерлось над ним.Себя отделив и принизив,не знал он, однако, того,что слава сибирских дивизийуже осенила его.Он вовсе не думал, парнишка,что в штатской одежке у насвоенные красные книжкитихонько лежат про запас.Еще понимать ему рано,что связаны службой однойвеликой войны ветераныи он, призывник молодой.Поэтому, хоть небогато —нам не с чего тут пировать, —мы, словно бы младшего брата,решили его провожать.Решили хоть чуть, да отметить,хоть что, но поставить ему.А что мы там пили в буфете,сейчас вспоминать ни к чему.Но можно ли, коль без притворства,а как это есть говорить,каким–нибудь клюквенным морсомсолдатскую дружбу скрепить?ЛАНДЫШИ
Устав от тряски перепутий,совсем недавно, в сентябре,я ехал в маленькой каютеиз Братска вверх по Ангаре.И полагал вполне разумно,что мне удастся здесь поспать,и отдохнуть от стройки шумной,и хоть немного пописать.Ведь помогают размышленьюи сочинению стиховреки согласное теченьеи очертанья берегов.А получилось так на деле,что целый день, уже с утра,на пароходике гремелидинамики и рупора.Достав столичную 1 НОвинку,с усердьем честного глупцакрутил радист одну пластинку,одну и ту же без конца.Она звучала в час рассвета,когда все смутно и темнои у дежурного буфетазакрыто ставнею окно.Она «е умолкала позднов тот срок, когда, сбавляя ход,под небом осени беззвезднымшел осторожно пароход.Она кружилась постояннои отравляла мне житье,Но пассажиры, как ни странно,охотно слушали ее.В полупустом читальном зале,где был всегда неверный свет,ее парнишки напевалинад пачкой выцветших газет.И в грубых ватниках девчонкив своей наивной простоте,поправив шпильки и гребенки,слова записывали те:«Ты сегодня мне принесНе букет из пышных роз,Не фиалки и не лилии, —Протянул мне робко тыОчень скромные цветы,Но они такие милые…Ландыши, ландыши…»Нет, не цветы меня озлилии не цветы мешали жить.Не против ландышей и лилийрешил я нынче говорить.Я жил не только для бумаги,не только книжицы листал,я по утрам в лесном оврагесам эти ландыши искал.И у меня — от сонма белыхцветков, раскрывшихся едва, —стучало сердце и пьянела —в листве и хвое — голова.Я сам еще в недавнем прошломдарил созвездия цветов,но без таких, как эти, пошлых,без патефонных этих слов.Поэзия! Моя отрада!Та, что всего меня взялаи что дешевою эстрадойни разу в жизни не была;та, что, порвав на лире струны,чтоб не томить и не бренчать,хотела только быть трибунойи успевала ею стать;та, что жила едва не с детства,с тех пор, как мир ее узнал,без непотребного кокетстваи потребительских похвал,воюй открыто, без сурдинки,гражданским воздухом дыши.И эти жалкие пластинкипобедным басом заглуши.