Америка, которую никто не открывал (ЛП)

  
Ким Хелен Грант
 
Америка, которую никто не открывал
   
Предисловие
 
Выражаю огромную признательность всем моим читателям с сайта www.proza.ru. Особенно хотелось бы выделить Павла Аксенова, Димиозиса и Хелену Дэй (называю вас так, как знаю с сайта).
Также огромное спасибо Мэри Кэш, которую я также знаю как Евгению (Марину) Лазареву (Кузнецову). Ты меня очень поддерживаешь и твоя критика мне очень помогла! Также благодарю Горлан Екатерину Сергеевну за то, что подсказала мне, где можно выложить свои произведения.
Ну и помимо всего этого спасибо Всеволоду Коковихину, моему лучшему другу и просто отличному человеку. Твои теплые слова о моей книге натолкнули писать дальше, а то, что ты прочитал все за одну ночь приятно удивило и тронуло.
Ваша Ким Грант, которую вы знаете как Александру Черемшанову!
  
Глава 1
 
День начался довольно убого. Я поздно встал, маман уже укатила на работу, все мои вещи были разбросаны— да и вообще, сегодня— мой первый день учебы в десятом классе.
Я потихоньку наливал кофе, за окном щебетали птички, от бросаемых мною кусочков сахара во все стороны летели брызги. Словом— все в этом мире было спокойно и умиротворенно кроме тех предметов, к которым прикасался я.
До начала официальной встречи оставалось не больше десяти минут, а я лишь завязывал шнурки на ботинках.
Думаю, излишне будет рассказывать, как я мчался по дороге, как перебегал в неположенном месте— таковым было каждое учебное утро, и у меня уже в привычку вошло опаздывать.
Пока я бежал я думал о том, ради кого, наверное, до сих пор посещал школу— Кристьян Себ. Крис, эта кишка с длинными черными волосами и заискивающей улыбочкой, давал на всех вечеринках фору даже таким донжуанам как Пит Бэггс, главный красавчик школы.
В прошлом году, одной душной майской ночью, я проснулся от того, что мой телефон уже просто исходился звонками. Я свалился с кровати, зацепил рукой стол, штук двадцать лежащих там ручек полетели на пол. Звонил Крис.
— Алллеее… — он мог не продолжать.
— Где?
— У То…ик…ни…
Тогда мне пришлось из своего кармана заплатить таксисту, чтобы тот довез Криса домой. Плюс еще пара долларов за облеванное сиденье. Плюс еще пара за одну и ту же повторяющуюся фразу:
— Ох была ночка… Семь баб за три часа! Хо, да какому парню такое снилось!..
Этот рекорд Криса так еще никто и не побил.
Я думал, что многие тоже опоздают. Как бы не так, все были на месте, и Крис тоже был на месте. Его длинное, вечно слегка заросшее лицо глядело уверенно и целеустремленно… Не не мисс Тулс, а на губы Анжелики Грет, красивой чернокожей девушки. Насколько я знаю, она входила в тот узкий круг моих одноклассниц, которые еще не связались с Крисом.
— Мисс Тулс?.. — я робко просунул голову в дверь. Эта седая горгулья сначала смерила меня презрительным взглядом, а потом пообещала:
— Директор будет уведомлен о каждом вашем опоздании, Джеймс Грэй!
Я кивнул с самым значительным и в тоже время виноватым видом и сел на свое место рядом с Крисом. Мы всегда садимся на последнюю парту у окна. На то у нас есть причины:
А) там всегда комфортная температура;
Б) удобно считать под партой на калькуляторе, играть в карты или раскидывать камень-ножницы-бумага, когда совсем скучно;
В) перед нами сидит Ники, это классная блондиночка с самым умопомрачительным задом во всей нашей школе, и когда она встает, она всегда так классно выгибает спину… Ммм…
Ну да. Я же парень, черт возьми!
— Привет, дерьмо! — вяло произнес Крис, уже оторвавшись от лицезрения губ Анжелики и который теперь просто рисовал на клочке бумаги какие-то спиральки.
— Привет, чмошник. Как лето?
— Эх, в Испании девки— что надо. Только голоса у них… Аж пробирает. Такое ощущение, что перед сорокапятилетний мужик, который курит едва ли не с рождения.
В этом всегда заключалась вся суть всех наших разговоров— пока я пытаюсь поддержать беседу Крис просто треплется о своем.
— Кстати, чувак. Как там деда с твоей занудой Линдси?..
Линдси— моя девушка. У нее красивые густые волосы, большие глаза и нулевой размер— как груди, так и задницы. И хоть лицо у Линдси очень красивое, тот факт, что она смело может носить одежду без лифчика, так как там просто нечего стесняться, каждый раз убеждает Криса, что она зануда.
Линдси учится с нами в классе. И она, конечно, не та самая для парня (раздолбая) типа меня— она готова днями и ночами рассуждать о дискриминации (эта больная тема не дает ей покоя уже где-то лет пять— с того момента, когда у всех девушек начала расти грудь, а у Линдси все так и осталось— «гладко»). Это меня просто безумно бесило. Да, и еще Линдси выросла в очень экономной семье, где все сводилось к «священным» правилам рационального аскетизма— то есть все строго по надобности, ничего лишнего. Когда я первый и последний раз сводил Линдси в кино, мне пришлось слушать первую половину фильма о том, сколько бы по-настоящему необходимого я мог бы купить на эти деньги, а вторую— о дискриминации (по фильму один мужик ушел к другой только потому, что у нее была грудь побольше).
Зато Линдси классно целуется.
— Мы расстались этим летом, — даже мой растроенный тон не мог скрасить радость Криса по этому поводу. Он никогда не встречался с девушками дольше одной ночи, и был яростным сторонником того, чтобы и я тоже стал «парнем на всех». Но пока я встречался с Линдси, я этот год ей честно не изменял. Когда же летом она предложила расстаться, так как ей, видите ли, кажется, что ботан Вилли из параллели будет слушать ее гораздо внимательнее, я был только рад— теперь я мог бы (не без стараний Криса) найти себе по-настоящему классную девушку.
Стоило мне подумать о том, что Крис за лето наверняка познакомился с кучей классных девчонок, как он озвучил мою мысль:
— Ох, Джеми, — ненавижу когда меня так называют, но у Криса даже это дерьмовое сокращение моего имени звучит сладко и томно. — Я словно предвидел возможность твоей амнистии, в ходе которой тебя отпустили из этой ужасной тюрьмы.
Глаза или сами по себе метнулись к Линдси. Она сидела на первой парте и внимательно слушала мисс Тулс.
— Я познакомился с кучей очешуенных девочек, одна другой краше. И знаешь что?
— Что же?
— Одна из них составляет самые крутые коллекции песен, которые я когда-либо слышал, — а слышал Крис не мало, он был настоящим меломаном. — И сегодня я зайду к ней и куплю парочку. Черт, эта киска просто отпад, такой прелести я еще не видел. Да, она теперь будет учить в параллельном классе, так что готовься цеплять взглядом.
Я усмехнулся. Обычно Крис всегда находил в девушках какие-то недостатки— но эта, похоже, была по-настоящему идеальной, как снаружи, так и внутри.
Уроки длились невероятно медленно. Крис успел мне рассказать все узнанные за эти месяцы сплетни (он традиционно каждое лето уезжает на все лето к тете в Испанию, и все равно ему удается узнать гораздо больше новостей, чем мне, живущему за три улицы от «эпицентра» событий). Когда мы направлялись на последний урок, Крис толкнул меня в бок и кивнул в другой конец коридора.
— Вон она.
Там стояло много девушек, но ту самую я вычислил сразу.
Она не отличалась большим ростом— так, средненькая, но зато с длинными ногами. Фигура у нее— и правда, пальчики оближешь. Все Загорелое до цвета молочного шоколада тело было пронизано мускулами— но не такими, как, скажем, у всех спортсменок, нет, они просто делали ее тело идеальным, упругим. У девушки была тонкая длинная шея, худенькие ручки и длинные густые волосы до синевы черного цвета. Она стояла спиной, но я уже чувствовал, что никого красивее в нашей школе еще не видел.
— Америка Джонс, — выдохнул Крис. — Самая офигенная девушка, которую я когда-либо видел.
Она словно услышала— повернула тонкую шею, а затем и весь корпус. Черт возьми… Она была ну просто красивейшей. Большие глаза, обрамленные густыми длинными ресницами, черные, идеально изогнутые брови, четкие скулы, образующие с подбородком равнобедренный треугольник, длинный узкий нос и пухлые темные губы— да, такого стены нашей любимой Кратсберги еще не видели.