Младшая сестра

— Про молодого человека? Я перестала с ним встречаться вовсе не из-за этого. Фирма послала его за границу, а наша дружба оказалась неспособной выдержать расставание.
— Когда это произошло?
— Полгода назад.
— И потом никого не было?
— Никого особенного, — ответила Кресси. Честно говоря, убывший за границу молодой человек тоже не был особенным, как, собственно, и все остальные ее поклонники. Она изо всех сил пыталась влюбиться, но до сих пор ей это не удавалось. До сих пор.
— Значит, мы в одной лодке, — тихо сказал Николас. — Два одиноких человека, нуждающихся в нежности, любви и заботе.
— Мне кажется, вы одиночка по натуре, а может, страсть к путешествиям сделала вас таким.
— Я могу обходиться без людей довольно долго, если это необходимо, но это не делает меня одиночкой. Человеческие существа нуждаются в паре... хоть и не на всю жизнь.
Кресси отметила для себя его недвусмысленное предупреждение. Яснее и не скажешь. Если они станут парой, о будущем ей придется позаботиться самой.
— На всю жизнь в наши дни получается очень редко, — сухо заметила она. — В школе я была единственной в классе, у кого родители не состояли в разводе. И ни у одной моей одноклассницы сейчас нет более или менее стабильной личной жизни.
— Но у ваших же родителей есть.
— А у большинства их друзей нет. Они меняют партнеров, как в «пол джонсе»... если вы знаете, что я имею в виду.
Она слышала об этом танце с обязательной сменой партнеров от Мэгги, которая в молодости обожала танцевать.
Кресси увидела сверкнувшие в ослепительной улыбке зубы.
Разговор заглох, и они шли молча. Большим пальцем он нежно водил по тыльной стороне ее ладони, вероятно, в рассеянности, но ей чудился в этом особый смысл.
У Кресси было такое чувство, словно какая-то странная энергия искрится меж их сжатыми руками, наполняя ее тело жаждой жизни, напрягая каждый ее нерв. Он еще ни разу не поцеловал ее, а она уже готова ради него на все. Если она не возьмет себя в руки, то растает в его объятиях, как мороженое на солнце.
Вдруг она заметила, что из дома кто-то вышел. В лунном свете стало видно, что это Каталина.
— Куда она? — спросила Кресси.
— У них с Фелио собственный домик. Не очень далеко от моего, но отсюда не видно — загораживает сарай.
— А... ясно.
— Если бы вы были так молоды, как я подумал вначале, то я попросил бы Каталину сегодня ночью спать в доме, исполняя роль вашей дуэньи. Я и сейчас могу это сделать... если вы хотите.
Итак, он совершенно недвусмысленно обозначил свои намерения. Кресси понимала, что ей стоит только сказать «да», и он выполнит свое предложение — позовет экономку, а завтра подыщет себе девушку, которая согласится на его условия и доставит ему удовольствие.
Моменты колебания, когда спорили ее тело и разум, показались Кресси самыми длинными в ее жизни. Еще не успев до конца осознать принятое решение, она услышала собственный голос:
— Уверена, ей будет удобнее в собственной кровати. А что, дуэньи до сих пор существуют? Я думала, в Испании они давно вымерли, как у нас гувернантки.
— Так и есть, — ответил Николас. — Испанские девушки в плане эмансипации не отстают от других.
Подул легкий нежный ветерок, и стало слышно, как над их головами шелестят пальмовые ветви.
— Как на вас действует кофе? — спросил Николас. — Мне он засыпать не мешает, но многие не пьют его после ужина. — А я пью.
Теперь, когда она уже дала ему молчаливое согласие на следующий шаг, Кресси стремилась отсрочить момент, когда окажется в его объятиях. Какая-то часть ее разума так до конца и не согласилась с принятым чувствами решением.
Он понравился ей с первого взгляда. Она тоже вроде бы ему нравилась. Все обстоятельства были подходящими. Так зачем же противиться тому, чего хотят они оба? Некоторые вообще ложатся в постель при первом свидании, и ничего плохого с ними не происходит. Почему она должна быть исключением?
Кресси последовала за ним в освещенную лампой гостиную, где ей на глаза попалась картина над камином. Странным образом она немного успокоила ее. Где, как не в этом прекрасном доме, заполненном прекрасными вещами, она заручится прекрасным воспоминанием на будущее? Люди всегда сожалеют об упущенных возможностях.
Пока Николас наливал кофе из стеклянного кофейника, оставленного Каталиной на огне, Кресси рассматривала картины.
Одна из них оказалась портретом женщины в платье с декольте и в золотой диадеме. Стиль, модный во времена восшествия на престол королевы Виктории. Бабушка Кресси коллекционировала украшения викторианской эпохи и часть оставила ей в наследство. До сих пор у Кресси не было случая их надеть, но в стилях она знала толк, так что теперь могла датировать портрет примерно 1835 — 1845 годами.
— Кто это? — спросила Кресси, когда Николас поставил две чашки на столик перед большим уютным диваном.
— Это копия работы Стилера, изображающая Джейн Дигби, — объяснил Николас, подходя к Кресси. — Причем интересно, что это выражение беззащитности присутствует лишь на портрете. На самом деле она была очень сильной женщиной, сменившей не одного мужа и огромное количество любовников, прежде чем нашла настоящую любовь и вышла замуж за шейха-бедуина.
— Ух ты, как необычно! — воскликнула Кресси. — Она ваша родственница по английской линии?
— Нет, просто мне очень понравился портрет на одном аукционе. Я тогда еще учился в Кембридже и купил его за двадцать фунтов. Он нуждался в серьезной чистке и реставрации. Потом я навел кое-какие справки и выяснил, кто позировал художнику. Дама была очень строптивой до того, как поехала в Сирию и познакомилась там со своим бедуином. После этого она успокоилась и окончательно исправилась. — Немного помолчав, он добавил: — Вы слегка на нее похожи. Если вы сделаете такую же прическу и задумчиво возведете глаза к небу, то сразу обнаружится сходство, кроме вот этого, — он дотронулся до изгиба нарисованных губ, освещенных светом от жемчужной кожи шеи и плеч. — У вас губы четче очерчены, а глаза больше. Но портреты никогда не дают правильного представления об оригинале. Например, губки бантиком и благочестивое выражение лица почти на всех портретах того времени могут оказаться сущим обманом, как и мрачные улыбки моделей в «Вог».
— Вот уж не приняла бы вас за читателя подобных журнальчиков, — с серьезным выражением лица заметила Кресси.
Он рассмеялся и сделал вид, что собирается ударить ее по плечу, но остановил кулак на полпути.
— Я еще и не такое читаю, когда у меня нет книг. Пойдемте, кофе стынет.
Решив не садиться на диван, Кресси взяла одну из чашек с блюдцем, чтобы продолжить осмотр картин. Она заметила, что Николас поставил также рюмки и две бутылки, одна из которых была с бренди, а на другой этикетке было что-то написано от руки.
— Этот напиток готовит Каталина, — пояснил Николас, заметив, что она рассматривает бутылку. — С пряностями и семенами аниса. Попробуете?
— Совсем капельку, только чтобы понять, на что это похоже.
Он воспринял ее слова буквально и налил в одну из рюмок не более столовой ложки. Кресси поменяла руки, взяв в левую чашку, а в правую — рюмку. Мэгги всегда ей внушала, что не следует кривиться, если тебе что-то не нравится, но было очень трудно сохранить любезное выражение, отпив едкую жидкость с привкусом проспиртованной лакрицы и каких-то неизвестных ей трав.
— Большинство людей считают этот напиток отвратительным, — успокоил ее Николас. — Но мне нравится. А вам я налью немного бренди, чтобы запить неприятный привкус.
Наблюдая, как на сей раз он наливает ей гораздо более щедрую порцию спиртного, Кресси подумала, что сейчас ей это и вправду нужно. Чтобы запить неприятный привкус и чтобы снять растущее внутреннее напряжение.
Да, пожалуй, самое время прекратить прогулку по комнате и устроиться на диване. Оставаясь на ногах, она только оттягивает момент, когда Николас начнет действовать согласно их молчаливой договоренности.