Любовь непостижима

Ему пришло в голову, что он проявляет прямо-таки семейную заботливость. Но так он мог избежать когтей Ширли Симпсон, потребовавшей без всяких тонкостей, чтобы он угостил ее пивом.
Жаль, обходительность ей бы не помешала. К тому же чувствовалось, что Ширли слишком уверена в своих прелестях, слишком уж выпячивает их перед мужчиной. Эллис представлялась ему большим вызовом по множеству сложных причин. А он и копом-то стал не потому, что ему нравилось лишь простое и легкое.
Сидя в приемной доктора, листая журнал, он размышлял о своей интимной жизни. Нельзя сказать, что в последнее время она у него активная, вон он как распалился в конюшне с Эллис. Да и она отозвалась так, что едва не расплавила пуговицы на его ширинке.
— Всего лишь растяжение, — объявил доктор Смит, пропуская Эллис в приемную. — Ты почувствуешь себя гораздо лучше завтра, если пожалеешь свою ногу сегодня. Проследите за этим, Грегори. Никаких танцев.
— Слушаюсь, сэр.
— Грегори мне не указ, — нетерпеливо вставила Эллис. — Сколько я вам должна, док, за подтверждение того, что я уже знала и так?
— Я пришлю счет. А сейчас мне нужно срочно позвонить по телефону. Так что иди и развлекайся со своим молодым человеком.
Грегори открыл для нее дверь и обернулся к Смиту:
— Спасибо, док. Рад познакомиться с вами.
Врач помахал рукой и еще раз предостерег:
— Никаких танцев.
Она еле сдержалась, досадуя при мысли о том, что на городском пикнике никто еще ни разу не приглашал ее танцевать.
— Я бы пригласил вас, если бы вы могли, — словно подслушал ее Грегори.
— Благодарю, но я бы не пошла.
— Почему? — Грегори казался обиженным. — Чем я негож?
— Приглашая на танец, вы посмеиваетесь надо мной, как и доктор, который назвал вас моим «молодым человеком», — рубанула она, теряя терпение. — Весь город, включая и вас, знает, что я старая дева, в чью сторону ни один мужчина не повернул головы.
— Прекратите, Эллис. Жалеть себя не в вашем духе.
— Что вы могли понять обо мне за сутки, что знаете, Грегори Маршалл? Не так уж много! — тряхнула она головой.
Грегори заметил, как сексуально мотнулся ее шикарный конский хвост, когда она налегла на костыли. Пусть она не красавица, но и уродиной эту женщину никак не назовешь. Волосы у нее роскошные. Ножки — просто прелесть. И все-таки дело не в этом. У него было немало по-настоящему красивых женщин, но ни одна из них не вызывала у него такого неистового, такого первобытного желания.
Она чертовски нравилась ему, эта упрямая, колючая и острая на язык женщина…
 5 
  
Аукцион корзинок для пикника пришелся на час ужина и проводился в алфавитном порядке. И Маршалл, и Симпсон проходили раньше, чем Торнтон. Задолго до того, как на аукцион была выставлена корзинка Нелли, Эллис подумывала о прогулке в другой конец городка.
Словно подслушав ее желание, после рентгеновского обследования Грегори избегал ее. Она же скрытно следила за тем, как ловко играл он в бейсбол, победил в турнире по пинг-понгу, проиграл доллар Патрику, поставив на черепаху, которая так и не сдвинулась с линии старта. На пикнике маленького городка новости распространяются моментально.
Как только начался аукцион, он сменил тактику.
— Веселитесь? — спросил Грегори, подойдя к ней, когда аукционист объявил первую корзинку.
— О да, — нарочито зевнула она. — Жутко весело сидеть целый день на одном месте, задрав одну ногу выше другой. А вы?
— Я проголодался.
Эллис не удивилась, поскольку Грегори только что закончил партию в волейбол. Он чуть глаза не вывихнул, глядя, как подает Ширли.
— Корзинка Ширли всегда стоит дорого, — пробормотала она.
— Вот как? Насколько дорого?
— Трехзначная цифра.
— Тут принимают чеки или кредитные карточки? — Грегори достал свой бумажник и посчитал наличные.
— Тут принимают деньги в любом виде, — возник перед ними Патрик.
Они с Нелли держались за руки и улыбались, завидно счастливые.
Надежда Эллис на прогулку по городу испарилась, но тут она увидела нечто другое — к женскому туалету тянулась длинная очередь. Если встать туда, ей может повезти, она окажется не на виду, когда будет разыгрываться ее корзинка. Можно проторчать там, пока ее не выкупит дед. Это была надежная уловка, она выручила ее уже дважды за последние три года.
Эллис уже взялась за костыли, но тут к ней наклонился Патрик.
— Не думай исчезнуть и на этот раз, девочка, — сердито проворчал он. — Веди себя хорошо.
— Какой чудный день, — говорила в этот момент Нелли внуку. — Я помню такие деньки и аукционы в Техасе.
Она продолжала болтать, восторженно аплодируя, когда продавалась очередная корзинка. Эллис с ужасом ждала неизбежного.
Вскоре объявили корзинку Нелли. В бой за нее вступили три городских вдовца: Патрик, доктор Смит и сам мэр. К удовольствию Нелли, победил, естественно, Патрик.
Когда он пошел за призом, Грегори улизнул к автопивной. Следя за ним глазами, Эллис услышала, как аукционист объявил:
— Корзинка Ширли Симпсон.
Отовсюду посыпались ставки. Городские холостяки жаждали перекусить с упоительной блондинкой. Эллис зажмурилась в ожидании ставки Грегори.
— Пятьдесят! — прокричал его глубокий голос.
— Пятьдесят пять! — повысил ставку кто-то.
Третий обожатель предложил шестьдесят. Эллис знала, что в итоге ставки превысят сотню долларов. Так бывало всегда — втрое больше, чем за другие корзинки. Она старалась не пропустить голос Грегори. Каким будет его потолок?
— Обычное или светлое?
Она открыла глаза и увидела его стоящим перед ней с двумя бутылками пива, в то время как справа и слева мужчины поднимали цену на самую желанную корзинку.
— Раз… Два… — громче зазвучал голос аукциониста.
— Обычное или светлое, Эллис?
Оглох он, что ли? Последний же шанс…
— Продана!
— Эллис, обе мне не выпить. Выбирайте. Какие там ставки? Семьдесят пять?
— Сто пятьдесят. — На этот раз Эллис выбрала обычное пиво. — Вы проиграли.
— Проиграл? — Грегори щелкнул пальцами. — Вот черт!
— Следующая — корзинка Эллис, — предупредил Патрик.
— Отлично, — отозвался Грегори, сложив руки на груди.
Отлично, подумала она, страстно желая испариться, исчезнуть из города. Например, используя левитацию. Она потихоньку поднялась бы ввысь и умчалась отсюда. Обратно на ранчо, к лошадям, коровам, цыплятам, в единственную знакомую ей спокойную страну.
— Корзинка Эллис Торнтон!
— Пятьдесят долларов, — тут же предложил свою стандартную цену Патрик.
— Пятьдесят-назовите-пятьдесят-пять, — скороговоркой пропел аукционист, сдвинув на затылок свою ковбойскую шляпу.
Все напрасно, напомнила себе Эллис. Потягивай пиво и делай вид, что тебе наплевать, кто, сколько и на что поставит.
— Двести долларов! — крикнул Грегори.
Толпа удивленно охнула и замерла. Раскрылись рты, распахнулись глаза, люди не хотели верить тому, что слышат. Эллис тоже застыла, вытаращившись на Грегори.
— Продана!
— Все мое, Эллис, — повернулся к ней Грегори с ослепительной победной улыбкой.
— Вот это по-техасски! — воскликнул Патрик, хлопнув его по спине.
Все еще ошеломленная, Эллис смотрела, как Грегори пошел за своим ужином. Двести долларов! Надо же!
Онемение прошло, все снова зашумели, заговорили одновременно, переводя взгляды с Грегори на Эллис и обратно. Она вдруг сообразила, что он уже вернулся с корзинкой и берет из ее замершей руки бутылку пива.
— Давайте поедим вон под тем деревом. Я страшно проголодался.
Не придя в себя от изумления, не в состоянии спорить или возражать, она взяла костыли и поковыляла за ним. Голос аукциониста за ее спиной пытался привлечь внимание к следующей корзинке. Ему пришлось повторить фамилию благотворительницы трижды, прежде чем кто-то назвал цену.
Она уселась на выбранную Грегори парковую скамью. Он устроился рядом с корзинкой и следил, как краска медленно заливает ее лицо. Это не был стыдливый румянец — она распаляла себя.