Любовь непостижима

Эллис уже почувствовала это, когда его пальцы исследовали ее ногу. Эти осторожные прикосновения лишали ее сил, кружили ей голову, пробуждали ее женственность. Смешно сказать, но ей хотелось вскочить на ноги и гордо, с достоинством удалиться в сторону заката. Никогда не было такого, чтобы она упала с собственного крыльца. Никогда!
— Как вы заработали свои мозоли, Грегори?
— Как и вы — тяжелым трудом.
— В качестве кого?
— Конного полицейского. Нам, лошадиным копам, приходится еще и конюшни убирать. А сейчас наше подразделение отправили на неделю в вынужденный отпуск, урезав нам расходы.
Еще один безработный, подумала Эллис. Но, конечно, не такой, как те трое неудачливых «поклонников почтой». Она теперь разглядела, что, кроме шляпы, в нем ничего не было от очаровавшего ее с первого взгляда образа ковбоя. На нем не было штанов из оленьей кожи, одет он был в саржевые брюки и голубую рубашку с подвернутыми рукавами.
Должно быть, взять шляпу велела ему Нелли, как и дед заставил ее приодеться и надушиться.
У Грегори были густые волосы с золотистым отливом и темные брови над голубыми глазами. Его явно сломанный когда-то нос не потерял своей привлекательности, а квадратная челюсть и четкий подбородок говорили о мужественности. Сказать по правде, он был просто великолепен.
Но Эллис-то совсем не великолепная. Не хорошенькая. Не соблазнительная, не женственная, не очень-то и стройная, без внешней чувственности, которая так привлекает мужчин.
Из сорванца она сразу же превратилась в работящую женщину, которая отлично скачет верхом, ловко ловит арканом коров, вполне справляется с небольшим породистым стадом и обходится без мужа и любовника…
— Отличный запах, — тихо проговорил Грегори.
Эллис кивнула, принюхавшись:
— Шашлык по-техасски — конек деда. Жареные на решетке ребрышки, острые перцы и… — Она смолкла под взглядом Грегори. Теплые волны, возникшие на месте прикосновения его пальцев, поднимались вверх по ноге. Его взгляд был как голубое пламя в неподвижном воздухе.
— Я имел в виду ваши духи, Эллис.
— Никогда не пользуюсь духами, — призналась она. — Сегодня исключение. Все ради деда, чтобы произвести приятное впечатление на Нелли. — Только бы Грегори не подумал, что она надушилась ради него. — Все остальное время я пахну потом и седельным мылом. И никогда не ношу платьев, чулок и туфель на шпильках…
Она снова замолчала. Подсунув одну руку под ее колени, а другой обхватив ее за спину, Грегори легко поднял Эллис и прижал к своей широкой и мощной груди.
— На лодыжку нужно положить лед, — заявил он.
— Я не…
— Еще как. — Ударом ноги он распахнул дверь из металлической сетки и внес ее в дом.
— Отпустите меня! Я могу допрыгать на одной ноге куда нужно.
— Наверное, можете, но сейчас доедете бесплатно, — отпарировал он.
Она возмущенно заворчала, а он посадил ее в обитое коровьей шкурой кресло в гостиной. Не обращая внимания на ее раздражение, накрыл скамеечку для ног подушкой из овечьей шкуры и осторожно разместил там ее лодыжку.
— Лед должен быть тут, — бросил он, направившись в кухню.
В этот момент в другую дверь вошли Патрик и Нелли.
— Я обожаю бревенчатые дома, — говорила она.
Увидев Эллис в кресле, они поспешили к ней.
— Так плохо? — спросил дед, глядя на скамеечку с подушкой. — Неужели перелом?
— Нет, только вывих.
— А где Грегори? — огляделась Нелли.
— Мистер Всезнайка хлопочет на кухне, — резко ответила Эллис.
— А-а, — в унисон протянули Патрик и Нелли, искоса посмотрели друг на друга и обменялись улыбками.
Эллис попыталась выбраться из глубокого кресла, но дед удержал ее своей большой рукой.
— Девочка, доверься Грегори — он знает все способы спасения пострадавших.
— Да не нуждаюсь я в его спасении! — вспыхнула Эллис. — Достаточно надеть удобный сапог и…
— А вот и я, — прервал ее Грегори, вернувшийся из кухни с ледяным компрессом из целлофанового пакета со льдом, обернутого кухонным полотенцем.
Не дав ей выбраться из кресла, он завязал пакет на ее лодыжке.
— Я не собираюсь рассиживаться тут и…
Грегори поднял руку.
— Вы и через неделю не сможете натянуть сапог на ногу, если не собьете опухоль льдом.
— Нелли, пойдемте, я покажу вашу комнату. — Патрик поспешно взял гостью под руку и увел ее в спальное крыло.
— А я принесу чемоданы из машины, — уходя, бросил Грегори.
Сложив руки на груди, Эллис мрачно наблюдала за ним. Какая наглость! Чувствует себя хозяином положения: внес ее в дом, как мешок с овсом, и начал тут командовать направо и налево. До него не доходит, что хозяйка-то здесь она, а он всего лишь незваный гость.
Если Нелли похожа на своего внука, то дела ее плохи. Никто еще не командовал и не помыкал Патриком Торнтоном. И ей пора уже показать Грегори Маршаллу его место. В этом отношении она настоящая внучка своего деда.
Эллис попыталась пошевелить лодыжкой, чтобы опровергнуть диагноз Грегори, и вскрикнула от боли.
В этот момент в двери появился Грегори с чемоданом в руках.
— Куда его?
Не в силах сказать ни слова, она ткнула рукой в сторону коридора.
— Улыбайтесь и терпите, Эллис, — посоветовал Грегори с кривой усмешкой. — Именно это я и собираюсь делать, пока бабуля не образумится.
Он вышел в коридор спального крыла, оглядывая по дороге примитивную деревенскую мебель. Бревенчатый дом, лишенный никому не нужных украшений, обладал определенным очарованием. Против его радушия, открытости, теплоты трудно было устоять.
Но ради спасения бабушки он решил не поддаваться ни очарованию дома, ни красоте затерянной горной долины.
В одной из дверей он увидел голову своей бабушки.
— Давай сюда мой чемодан, Грегори, — позвала она. — Твоя комната за углом. Ну не здорово ли здесь?
— Из этого окна открывается чудесный вид, — похвалился Патрик, раздвигая красные ситцевые занавески, чтобы они могли насладиться великолепной панорамой горной гряды.
Грегори испытал немалое облегчение, увидев в комнате односпальную кровать. Все же он не верил в чистоту помыслов Патрика. Мужчины всегда остаются мужчинами.
Следя за взглядом Грегори, Патрик хохотнул, но остался тем же приветливым хозяином.
— Цветы собирал я, а Эллис составила букеты. Она же сшила эти занавески и постельное покрывало. И готовит девочка неплохо… Кстати, побегу взгляну на свою стряпню, а вы располагайтесь.
— Мы будем готовы через несколько минут, — заверила Нелли, с восхищением следя глазами за выходящим из спальни Патриком. Когда его свист послышался в другом конце коридора, она повернулась к Грегори: — А, каков? Говорила я тебе, что ты напрасно беспокоишься насчет Патрика Торнтона?
Грегори положил ее чемодан на кровать.
— Однако ты не сказала, что его внучке лет тридцать и что она не замужем.
— Ну, Грегори, какое это имеет значение? Ты же здесь чисто случайно. Думаю, в любом случае ты бы поехал со мной как мой единственный родственник-мужчина.
— Не желаю, чтобы меня подставляли даже случайно, — укоризненно нахмурился Грегори. — Эллис придерживается того же мнения и прямо сказала мне об этом. Если же она, как и я, возражает против рекламы наших предков в «Новостях ранчо», у нас с ней много общего.
Нелли легко отмахнулась от его замечаний и нагнулась к полевым цветам, стоящим на туалетном столике с овальным зеркалом.
— Приятное совпадение, — заметила она, — если вспомнить, что вы оба неженатые и любите лошадей. Действительно, у вас много общего.
— Я не ищу общего с Эллис Торнтон, — возразил Грегори. — Меня вполне устраивает жизнь в Сиэтле.
— Грегори, ты живешь один, редко ходишь на свидания, тратишь свое свободное время на уличных мальчишек. Твоя жизнь достойна похвалы, но она не такая полная, какой могла бы быть. Забудь о разводах в нашей семье и поймешь, о чем я говорю.
— Забыть о них? — изумился Грегори. — Мы с тобой единственные неразведенные члены семьи. Развод стал семейной традицией.