Лонгви
Игнатова Наталья
Лонгви
Наталья ИГНАТОВА
Лонгви
Он сам втянул свою империю в эту войну.
Попросили.
"Ты не политик, де Фокс".
Кто бы спорил? Он никогда и не претендовал. И не озадачивался размышлениями "выгодно - невыгодно", если шла речь о помощи тому, кого считал другом.
Христианство встало на краю пропасти. Раскол. Двоепапство. Вот-вот вспыхнет война внутри церкви и, как следствие, внутри государств. Христианскому миру необходим был внешний враг. Ладно. Он стал этим врагом.
Империя отдавала свои земли почти без боя. Войска отступали. Отступали. Отступали. Оставляли города. Аш Геррс - величайшее из государств мира рушилось на глазах, теряя то, что создавалось веками.
Христиане перли вперед, не сомневаясь ни в чем, не замечая легкости, с какой давались им победы. Объединенные ненавистью, они забывали старые распри. А империя не могла воевать. Просто не могла. Потому что нападали те, кто бессчетное количество лет был другом, союзником, сателлитом.
Империя отступала.
- Земли на Восточном материке потеряны. - Торанго обвел взглядом Владетельных Конунгов, что собрались в зале Совета. Первые люди государства отводили глаза, избегая встречаться взглядом с правителем. Если бы в их власти было что-то изменить, они несомненно сделали бы это. Но Слово Торанго - закон для подданных. И Владетельные Конунги не могли предотвратить войну. Точно так же, как не мог сделать этого их Император. По той же самой причине: есть вещи более важные, чем сила и власть.
Земли на Восточном материке потеряны. Что будет дальше?
- Дальше Люди не пойдут. По крайней мере, сейчас. Победа далась им легко, но продолжать войну они пока не могут.
- А когда смогут?
- Сменится поколение. Родятся Люди, с которыми нас не связывают никакие обязательства.
- Вы уверены, что они не продолжат войну, Торанго?
- Уверен.
Остановить экспансию - это был минимум, гарантированный тем, ради кого началась бойня.
- Значит будем ждать.
Ждать.
Конунги разошлись. Земли большинства из них были на другом материке. И если обещал Торанго, что война вот-вот закончится, следовательно их владениям ничего не грозило.
Торанго остался один.
Он сидел в глубоком кресле, задумчиво курил побитую трубку. Скользил взглядом по вычурной мозаике пола. Красивая была мозаика. Разные породы камня, мастерски сведенные в единый узор. Любоваться на это диво можно было часами, находя все новые и новые детали, не уставая, ни о чем не задумываясь.
Жаль, что не всегда можно было перестать думать.
Мозаика. И улицы Лонгви, города-сказки, вымощены были цветным мрамором. Узорная мостовая.
"В этом городе красивой должна быть любая деталь, даже самая незначительная".
Лонгви - единственный город на Восточном материке, о взятии которого еще не пришло сообщений. Может, его просто не трогают? В Лонгви никогда не было войск.
Лонгви. Красивое, звучное, звонкое слово. Город Императора. Город любви и ненависти, счастья и боли. Ненавидимый город. Единственно-нужный. Сколько раз дрались за него баронства, королевства, империи. Сколько раз переходил он из рук в руки. Не имеющий особой важности, расположенный неудачно, даже как-то нелепо, под самыми склонами Орочьих гор, никому, если разобраться, ничем не полезный, это был город-символ. Желанная столица для любого государства.
Сколько раз ты дрался за него, Торанго?
И всякий раз он захватывал Лонгви. И всякий раз не для себя. И ни разу, ни разу в жизни он не оборонял его.
Была мечта, навязчивая идея, становящаяся иногда смыслом жизни, взять Лонгви для себя. Он воплотил ее однажды. И никто больше не посмел посягнуть на древние, истрепанные боями стены символа Людской независимости. Все верно. Нужно было совсем спятить, чтобы попытаться отобрать у него, Неистового Эльрика, город, о котором мечтал он не одно столетие.
Мечта воплотилась. Для символа независимости все кончилось. А для Лонгви только началось.
Как он перестраивал этот город! Создавал его заново. По камушку. По крупице. Шлифуя и доводя до совершенства каждую мелочь, каждую деталь.
Деньги, деньги, деньги. Они уходили на Лонгви в таких количествах, что даже сами горожане иной раз крутили пальцем у виска:
- Ненормальный.
Ненормальный. С этим спорить так же глупо, как с тем, что он не политик. Но деньги были. И более достойного применения им он не придумал бы никогда.
Лонгви. В этом городе все должно быть прекрасно.
Лучшие архитекторы работали там. Лучшие художники, скульпторы, каменщики, плотники... лучшие, лучшие, лучшие. Город-символ становился городом-сказкой. Да, еще там жили люди, но до них, право же, Императору не было дела.
Хотя, работали они, как черти. Не сразу, но прониклись идеей. И не жалели ни сил, ни денег на город, в котором им жить. Словно не эти же люди совсем недавно терпели на улицах непролазную грязь вместо мостовой, сточные канавы вместо подземной канализации, колодцы прямо посреди площадей, вместо приличного водопровода. Неужто понимать что-то начали в городе своем? Любить его стали? Особость почувствовали?
Может быть.
Весь их энтузиазм - до первой смены власти.
Ну и пусть.
От восстановленных стен Старого города - улицы-лучи. Огромные здания. Узорный камень мостовых. Строгость и вычурность. И кружева кованых оград. И небольшие, неожиданные в серой невозмутимости башен-домов, всплески зелени крохотные сады вокруг зеркальных прудиков. Университетский холм. Обилие статуй, фонтанов, и веселых, иногда даже слишком веселых маленьких кабачков. Вместе - ощущение воздушного монолита. Средний город.
А за ним Новый. Радостно-живой. Если смотреть на него со Старгородского холма, кажется, что черно-серый драгоценный камень покоится на зеленом бархате. Новый город - это сады, парки, бульвары, крохотные рынки. В Новом городе больше всего школ. И больше всего детей. Ох уж эти дети... Но без них нельзя, значит, нужно, чтобы им было комфортно.
И, наконец, Белый город. Последний. Граничный. Белый город. В названии все. Почти по-эльфийски легкий, но лишенный той вычурности, что делает утомительными для взгляда творения Эльфов. Климат Лонгви позволял строить белые дома, не опасаясь, что в жаркий полдень солнечные лучи будут слепить глаза, отражаясь от стен.
Лонгви. Любимый ребенок. Избалованный, но не капризный. Прекрасный, загадочный, родной.
И сильный.
Сведений о том, что город взят все еще не поступало. Оставили напоследок? Надо полагать. Что там брать-то, если даже защищать его некому? Укрепления - туфта. Для красоты построены. Для контраста с легкомысленной хрупкостью.
Впрочем, хоть и туфта, а построены с умом. Более чем.
Ладно. Взять возьмут, но ломать не будут. Это ведь главное, в конце-то концов. Чтобы стоял сказочный город. А чей уж он будет... А чей бы ни был, пройдет время, отберем.
- Торанго, - секретарь смотрел странно, не то растеряно, не то смех сдерживал, - к Вам тут... Человек. Впускать?
- Человек?!
- Да. Настоящий.
- Ну, впускай.
Секретарь (одно название, что секретарь - махина под два метра ростом, плечи не проходят в двустворчатую дверь) отошел, пропуская в зал Совета разъяренного дядьку, в доспехе и со шлемом подмышкой:
- Тор-ранго! - зарычал посетитель не хуже иного Владетельного Конунга, - прохлаждаешься тут, твою мать! А Лонгви штурмуют! Хрена ж ты ждешь, паскуда?!
Он сохранил лицо. Даже трубку в руках удержал. Хотел выдержать положенную паузу, но посетитель на месте стоять не собирался, он уже шел через зал, с явным намерением дать Торанго если не по зубам, то хотя бы в ухо.
Охрана, естественно, даже не почесалась. Смотрели, мерзавцы, со стороны и ставки делали. Попадет - не попадет?
- С кем имею честь? - спросил Император, уворачиваясь от удара, и аккуратно перехватив обе руки экспансивного собеседника.