Искатели жребия

— Проверил, — сказал Милбери с удовольствием. — Ничего!
— Стратоплан уже в Претории? Милбери взглянул на часы:
— Приземлится через час.
— А когда вернется обратно?
— Я не посмотрел.
— Двойка вам, молодой человек, за глубину оперативной проработки замыслов начальства!
Кажется, Милбери наконец понял, что это странное дело становится для Калинова главным в жизни, тем самым шилом в заднице, которое периодически лишало покоя и его самого, и подчиненных. Так говорили между собой подчиненные, но Милбери знал, что Калинов называет это шило просто — чувством долга.
Милбери подлетел к тейлору и через пятнадцать секунд доложил:
— Стратоплан возвращается в Петербург в двадцать один час восемь минут.
Калинов встал из-за стола и прошелся по кабинету, с трудом сдерживая нервную дрожь. Он вдруг почувствовал себя сжатой до предела пружиной, которой надо или разрушиться, или стремительно освободиться от накопленной энергии. Это было знакомое чувство, оно всегда появлялось перед ответственными действиями, и еще не было случая, чтобы Действия, сопровождаемые этим чувством, не приводили к положительным результатам.
— Так! — Калинов снова сел за стол и несколько раз стукнул кулаком правой руки о ладонь левой.
— Начинаем! Запоминайте, молодой человек!.. Первое. Сообщить Довгошею, чтобы он немедленно доставил Крылова ко мне. Сам Довгошей также поступает в мое распоряжение… Второе. Сегодня окончание рабочего дня в бюро отменяется. Всем оставаться на местах до особого распоряжения. Можете спать, играть в компьютерные игры, городить черта в стуле, но все должны быть готовы в любой момент явиться по вызову. Кто-то должен дежурить на постоянной связи со мной. Связь через вибрас. Обеспечение личным оружием — под твою ответственность… И третье. Продолжайте анализ списков пассажиров. Но здесь… — Он несколько замялся, подбирая слова. — Честно говоря, у меня есть ощущение, что это дело — совершенно странное. Я не могу даже объяснить тебе, что имею в виду, ибо боюсь, ты подумаешь обо мне как о сумасшедшем. — Он улыбнулся. — Такие мысли, как известно, подчиненным противопоказаны, ибо не способствуют сохранению дисциплины! Милбери не улыбнулся. Он уже проникся настолько, что считал зубоскальство несовместимым с серьезностью момента.
— Короче говоря, надо отыскать какой-то совершенно дикий параметр для проверки. — Калинов пошевелил в воздухе пальцами. — Я и сам не знаю, какой.
Вид у Милбери был весьма озадаченный, и Калинов не удержался, перегнулся через стол и похлопал его по плечу.
— Выполняйте, молодой человек. Надеюсь на вашу интуицию!
Милбери отправился выполнять. Калинов достал из сейфа парализатор, вытащил из шкафа бронежилет и сложил все в сумку. Потом занялся расконсервацией дисивера. Дисивер был новой модели, глубина дисивации достигала когитационного уровня. Изготовлен он был, как и большинство дисиверов, в виде ремня и носился на поясе.
В восемнадцать часов прибыли Крылов и Довгошей. Калинов отпустил Довгошея перекусить, поручив ему запастись на ночь бутербродами и кофе, а сам остался с Крыловым.
— Как поживает твое чувство тревоги? Крылов покрутил головой, словно воротничок рубашки жал ему шею:
— Перед бегством из Претории начало увеличиваться, но сейчас почти исчезло.
— Это хорошо, — сказал Калинов, включая аппаратуру.
— Что ты придумал?
— Я придумал, как тебя спасти. Но предварительно мы с тобой должны провернуть одну операцию. Садись!
Крылов сел. Калинов присоединил к дисиверу шлем-сканер и напялил его на голову Крылова.
— Может, ты мне все-таки расскажешь, что задумал? — проговорил Крылов.
— Расскажу, но не теперь. Сейчас эта информация тебе только помешает. Сиди и думай!
— О чем?
— О чем хочешь… О неизвестной угрозе для твоей жизни, об Алле, о погибших друзьях, обо мне наконец.
Игорь откинулся в кресле и прикрыл глаза. Калинов начал сканирование. Через пару минут он выключил аппаратуру и сказал:
— Вот и все, шнурик. Теперь я готов ответить на твои вопросы.
* * *
Кирсанов, как всегда, не обманул. Отдел техобеспечения тоже не подвел. К девятнадцати часам все было подготовлено. Калинов, Крылов и Довгошей, вооруженный своей пушкой, вошли в вестибюль. Штатную охрану здания сняли еще днем, охранников отпустили по домам. Стол дежурного расположился поблизости от ниши с кабинами. Парализатор Калинов положил в правый ящик стола. Включили и проверили видео — и сенсорную аппаратуру. Было уже темновато, но улица в дополнительном освещении просматривалась прекрасно. Телекамер поставили две — инфракрасную снаружи здания и обычную в вестибюле. Техников отправили вслед за охранниками.
В восемь вечера Калинов подвел Крылова к джамп-кабинам.
— Тебе не будет скучно, — сказал он. — Для тебя все промелькнет, как один миг. А когда опасность исчезнет, я тебя выпущу из этого убежища.
— А если ты будешь убит?
— Типун тебе на язык, шнурик! — Калинов постучал костяшками пальцев по крышке стола. — Тогда тебя освободит Транспортная комиссия, и ты еще успеешь положить цветочки на мою могилку.
Они обнялись.
— Войдешь в кабину, нажми любую кнопку. Кольцо тут же замкнется.
— Понял! — Крылов вошел в правую джамп-кабину. — Ни пуха тебе! И не говори ничего Альке.
— К черту!.. И не скажу.
Дверь за Зябликом закрылась. Калинов сразу же включил дисивер. Довгошей, глядя на него, прищелкнул языком от удовольствия:
— Здорово! Один к одному — вылитый Игорь Крылов!
* * *
Чувство тревоги тронуло его в двадцать часов пятьдесят семь минут. Словно ледяная птица чуть-чуть коснулась сердца легким перышком. И прочь уже не улетела.
— Что-то случилось? — Довгошей обеспокоенно посмотрел на Калинова.
— Пока нет, — сказал Калинов, прислушиваясь к себе. — Но надо быть готовым.
— Кстати, шеф… А ведь я до сих пор не знаю, к чему надо быть готовым.
Калинов открыл правый ящик стола, достал парализатор, снял его с предохранителя и положил обратно.
— К сожалению, Володя, я и сам этого не знаю. — Он с трудом сдержал нервный смех.
Господи, — подумал он. — Еще пять минут назад я даже не был уверен, что к чему-то надо готовиться. Хорош бы я был, если бы так ничего и не произошло!.. Но теперь…
— Да, не знаю, — повторил он. — Но готовым быть надо, а посему давай уточним диспозицию… К сожалению, я понятия не имею, кого мы ждем. Собственно говоря, засада для того и затеяна, чтобы определить, кто преследует Крылова… Тем не менее готовиться будем к худшему — к тому, что явится убийца. Думаю, тебе надо разместиться в подсобке. Дверь туда оставим открытой. Когда убийца проникнет в вестибюль, твоя задача — ждать, не привлекая к себе внимания.
— А откуда он может появиться?
— Я вижу два пути. Либо он спустится по лестнице, если у него есть ранцевый гравилет и он сумеет проникнуть в здание через крышу или окна. Тогда датчики на лестнице предупредят нас… Либо он попытается открыть входную дверь. Тогда мы попросту услышим это. Да и его увидим еще раньше.
Довгошей несколько секунд подумал, а потом спросил:
— Хорошо. Предположим, убийца в вестибюле… он может последовать дальше?
— Дальше надо держать ухо востро. Увидев перед собой Игоря Крылова, он должен либо сразу напасть, либо завязать какой-то разговор. Как он себя поведет, сказать трудно, поскольку мы понятия не имеем, кто он… В любом случае я выстрелю в него из парализатора. Твоя задача — подстраховать меня. Если придется стрелять, стреляй импульсами и целься в ноги. Он нам нужен живым и только живым. От трупа многого не узнаешь. Да и пожар здесь нам ни к чему… Если со мной что-нибудь случится, все равно постарайся взять его живым!
— Ясно! — Довгошей мрачно кивнул. — Может быть, выключим в вестибюле свет и воспользуемся очками? Чтобы затруднить убийце выполнение его намерений!
— Общий свет погасим, — сказал Калинов. — Но лампу над столом зажжем: убийца должен увидеть перед собой Игоря Крылова.