Погоня в тумане

— А у вас тут что нового? — спросил Ромейко.
— Две новости, — сказал Денисов и подробно рассказал Ромейко историю со Спиридоновым.
— Вторая новость — ерепень.
— Что, что? Ерепень? Какая ерепень?
— Ерепень, — повторил Денисов. — Обыкновенная ерепень.
Он протянул Ромейко расшифровку перехваченной радиограммы. Передача сводилась к четырежды повторенному слову «ерепень». Ромейко недоуменно посмотрел на пограничников.
— А что это такое — обыкновенная ерепень? И чем она отличается от необыкновенной?
— А вот этого никто не знает, — ответил Денисов. — Сидим и думаем.
— Код, — со вздохом сказал Марьямов.
Ромейко заволновался.
— Надо раскодировать! Возможно, здесь сообщение о готовящейся диверсии. Мое мнение — основные силы группы нацелить на поиски радиста! Только он может раскрыть свою «ерепень»… А этот Спиридонов — не морячок?
— На руке у Спиридонова обнаружен вытатуированный якорек.
Ромейко с торжеством хлопнул ладонью по столу.
— Моя версия подтверждается: готовится операция против порта! Не будут же посылать моряка на сухопутное дело.
— Еще не доказано, что Спиридонов — разведчик, — возразил Денисов. — Он продолжает настаивать, что кроме удара, нанесенного Тигунову, ни в чем не повинен.
— Не виновен! — Ромейко презрительно фыркнул. — Будете ждать, пока ему не надоест запираться?
— Не ерепенься сам, — остановил его Бандуренко. — Изложи толком, чего хочешь.
Ромейко повторил, что операция врага направлена исключительно против порта. Установлено: разведчиков — двое. Один и в тюрьме продолжает путать след. Другой, радист, еще на воле и в любую минуту способен совершить какую-нибудь пакость. Для собственного удовольствия никто не станет заполнять эфир «ерепенями». Нужно опергруппу полностью сосредоточить на этих двоих: пойманном Семенове и непойманном радисте. А не распылять силы, как сейчас.
Бандуренко вопросительно посмотрел на Денисова. Тот спокойно сказал:
— Не согласен с этим, Антон Пахомович. Давайте рассуждать логически.
— Только об этом и прошу! — вспылил Ромейко. — Но как раз логики и не нахожу в наших действиях!
— Сейчас найдете… Вы исходите из трех посылок: разведчиков двое, они готовят операцию против порта, одного мы поймали. Но ни одна из этих посылок не доказана! Разведчиков может быть и больше двух. Операция может быть направлена и не против порта. И, наконец, задержанный, возможно, все-таки Спиридонов, а не Семенов.
— У вас появились данные, что разведчиков больше двух?
— Новых данных нет. Просто не хочу исключать такой возможности.
— Абстрактных возможностей — тысячи. — Ромейко покраснел от раздражения. — Исследовать их все разом — это и есть распылять силы. Вы сами признаете, что нет данных… У меня огромное преимущество перед вами!
— Какое?
— Горячий след! Я направляю поиск по реальному горячему следу, а вам не за что уцепиться!
Бандуренко счел нужным вмешаться в спор двух подполковников. Он сказал примирительно:
— Как не за что уцепиться? Очень за многое можно уцепиться. Есть, есть зацепки.
— Вот как — зацепки есть?! — почти закричал вспыльчивый моряк. — А какие, позвольте поинтересоваться? Не те ли, что один разведчик — высокий, говорит с литовским акцентом, а другой — среднего роста, широкоплеч, сероглаз, родинка на щеке? Эти, так? А вы посмотрите на нас с подполковником Денисовым! Мы же идеально подходим под вашу «твердую зацепку», просто идеально! Денисов высок, худ, нога, правда, маленькая, ничего, можно надеть сапог покрупнее… А литовский акцент — пустяк, за два урока освоит. А я чем не второй? Широкоплеч, сероглаз, роста самого среднего, возраста самого подходящего, родинки вот не хватает — налеплю, не сомневайтесь!
Бандуренко с Марьямовым засмеялись. Денисов сказал, улыбаясь:
— Акцент, конечно, не проблема. И родинку можно налепить. Но розыск пока будем вести по старому плану.
Ромейко больше не спорил. Но по угрюмому лицу было видно, как возмущает его поведение Денисова.
Шел третий час ночи, когда Денисов вернулся в гостиницу. Он надеялся, что скоро будут новые сведения. Но ночь прошла без телефонных звонков, позавтракал тоже без помех. Когда Денисов приехал в погранотряд, Ромейко сидел уже за своим столом.
— Новость пока одна, притом отвратительная — нет никаких новостей, — объявил он.
Ромейко был сдержан.
— Четвертый день пошел, а толку пока немного, — констатировал он.
— Если разведчиков только два и одного мы взяли, то сделана ровно половина дела, — сдержанно возразил Денисов.
Ромейко удивленно посмотрел на него. Слова Денисова можно было понять и так, что, поразмыслив, он готов согласиться с мнением помощника.
Зазвонил телефон. Денисов взял трубку.
— Солист снова начал концерт, — доложили ему. — Наша машина заедет за вами.
— Помчались! — сказал Денисов Ромейко.
Крытая зеленая машина подошла к подъезду. Шофер только замедлил скорость, оба подполковника вскочили на ходу. В фургоне лейтенант в очках, склонясь над столиком-планшетом, вычерчивал на карте линии пеленгов. Он ткнул карандашом в точку, где пересеклись линии, и удовлетворенно сказал:
— Отсюда шла передача. Не побоялся, в самом центре города.
— Успеем? — спросил Денисов.
— Недалеко. Должны успеть.
Машина остановилась у пятиэтажного краснокирпичного здания. Денисов и Ромейко выскочили первые, за ними выбрался лейтенант. На здании висела вывеска: «Управление охраны общественного порядка».
— Шутите? — сухо спросил Денисов. — Куда вы привезли нас?
Лейтенант тоже озадаченно смотрел на вывеску. Но ответ его прозвучал твердо:
— Я-то еще могу шутить, но приборы… Передача шла из этого здания.
Денисов и Ромейко вошли внутрь. Денисов спросил у дежурного, в каких комнатах есть посторонние. Посетителей больше всего было у Говорова.
— Аркадий Степанович депутат республиканского Верховного Совета, товарищ подполковник, и сегодня у него приемный день. Остальные посетители по вызовам. Могу назвать фамилии, у меня записан каждый.
— Не надо фамилий…
В приемной Говорова сидело человек восемь. Денисов быстро глянул на них и подошел к секретарю.
— Кто у Аркадия Степановича?
— Посетительница. Она с ребенком.
— Нас интересует молодой мужчина среднего роста. Не было ли такого?
— Только что был. Сидел вон там…
Денисов понял, что искать радиста сейчас бесполезно. Сидя здесь, он незаметно, по портативной рации, спрятанной, может быть, в кармане пиджака, передал сообщение, вышел отсюда, прыгнул на любой трамвай — и был таков.
В дверях кабинета показалась женщина, она вела за руку малыша. Денисов, извинившись, что идет без очереди, — дело служебное, не терпит отлагательства, — вошел с Ромейко к Говорову. Тот крайне удивился, узнав, что привело сюда подполковников.
— Ах, мерзавец! Ах же, мерзавец! — повторял Говоров. — Нет, куда забрался!
— Ловкач! — воскликнул Ромейко.
— Не ловкач, а нахал, — поправил Денисов.
Обратно они с Ромейко шли пешком.
Ромейко восхищенно качал головой: лихость покоряла его, даже если она была вражеская. Лучше, заявил он, иметь дело с врагом изобретательным, инициативным и смелым, чем с гнусью, которая трусливой тенью шныряет по подворотням. Денисов резко возразил. Он предпочел бы врага попроще и поглупее. Идет не игра, а борьба. И от исхода ее зависит благополучие и жизнь людей…
В погранотряде их ждало известие, что неведомый радист применил тот же шифр, но опять зашифровал цифрами кодированное сообщение. Денисов в недоумении смотрел на странное слово «дырбулщил», отчетливо напечатанное на бланке.
Ромейко был озадачен.
— Что бы это значило? — проговорил он.
Денисов пожал плечами.
Ромейко некоторое время возбужденно шагал по кабинету, мешая Денисову сосредоточиться, а затем заявил, что едет в порт.